Ключи к "Лолите" - Страница 32
32
В связи со своей арктической экспедицией наш герой вспоминает о метеорологической станции "на Пьеровой Стрелке в Мельвильском Зунде". Это аллюзия на мелодраматический роман Мелвилла "Пьер, или Двусмысленность".
33
Гумберт приводит две французские фразы, которые, по его словам, принадлежат Ронсару: "adolori d'amoureuse langueur" ("разомлевший от любовной истомы") и выражение насчет "маленькой аленькой щели". По-моему, слово adolori (перекликающееся с полным именем Лолиты) Гум добавил от себя. Вот самое близкое по смыслу, что я обнаружил в "Любовной лирике" Ронсара:
Поначалу я и не надеялся раскрыть источник выражения о "маленькой аленькой щели", которое Гумберт цитирует на с. 62, полагая, что Ронсар краснеет "despuis le nombril, jusqu'aux fesses" ("от пупка до ягодиц") уже тогда, когда в "Элегии к Жанет" описывает ту самую прелестную скважину пупка и восклицает:
Но в одном редко публикуемом сонете он вдруг набирается решимости:
34
Когда Гумберт везет Лолиту в Эльфинстонский госпиталь, возникают аллюзии на Гёте и на Скотта: «Словно меня преследовал лесной царь, как в гётевском "Короле Эльфов" (но на сей раз любитель не мальчиков, а девочек), я с ней поскакал прямо в слепящий закат, пробивавшийся со стороны низменности» (с. 295). Гумберт намекает на известную балладу Гёте, которую Вальтер Скотт перевел на английский и которая (в переводе Жуковского на русский) начинается словами:
И далее лесной царь (неслышно для отца) зовет ребенка:
Конечно, младенец в балладе — мальчик; Гумберт подозрительно благодушно относится к гомосексуалистам и потому переводит погоню Короля Эльфов (Куильти) в гетеросексуальный план. В балладе леденящее дыхание лесного царя уносит жизнь малютки (как холодный ветер унес Аннабель Ли). Пугающая ассоциация для Гумберта.
Хотя Чарльз Кинбот восхищается этой балладой ("Бледное пламя", комментарий к строке 662) и даже переводит несколько строк на земблянский и хотя Набоков называл немецкий язык «умопомрачительным» (Eugene Onegin. Commentary. Vol. II, p. 235), я все же считаю, что Гумберт отдавал предпочтение версии Скотта, поскольку ее возвышенно-звенящий тон подходит к Лолите гораздо больше, нежели заунывный немецкий звон (и потом, я просто не могу представить Лолиту Кnаbе). Сравнительно малое количество отсылок к немецкой литературе доказывает, что Гумберту близки прежде всего французская и английская культура.
35
В начале части II (глава 1) Гумберт прямо ссылается на Флобера:
Мы узнали — nous connûmes, если воспользоваться флоберовской интонацией — коттеджи под громадными шатобриановскими деревьями [встречающимися в «Атале» и «Рене». — К. П.], каменные, кирпичные, саманные, штукатурные, расположенные на том, что путеводитель, издаваемый американской автомобильной ассоциацией, называл «тенистыми», "просторными", «планированными» участками.
Следующие два абзаца начинаются словами "Nous connûmes" ("Мы изведали"). Они тоже представляют своеобразный каталог того, что встречалось Лолите и Гумберту во время скитаний. Здесь ощущается перекличка с предпоследней главой "Воспитания чувств". Описывается странствие Фредерика:
Он отправился в путешествие.
Он изведал тоску на палубе парохода, утренний холод после ночлега в палатке, забывался, глядя на пейзажи и руины, узнал горечь мимолетной дружбы.
Он вернулся.
36
Должно быть, я попаду пальцем в небо, но все же скажу. Ло рассказывает Гумберту, что Куильти был совершенный монстр в половом отношении, устраивавший разнузданные пакостные оргии, и что Гумберт представить себе не может, "какими вещами все они занимались в Дук-Дуковом ранчо". Чуть раньше она выдает Гумберту название пижонистого ранчо: "очень глупое название: Дук-Дук — ничего не значащее слово". Допускаю, что читатель усмотрит здесь какой-нибудь намек или аллюзию, но так уж случилось, что в Новой Померании обитает примитивное племя дук-дук, известное, в частности, своими тайными общинными объединениями, различными причудливыми церемониями и обрядами инициации (которые, однако, в своей основе не связаны с сексом).