Клятва ненависти (ЛП) - Страница 5

Киллиан едва цеплялся за тонкую нить своего рассудка. Бог знает, что он сделал бы, когда, наконец, достиг переломного момента, и нам не нужна была публика для этого.

— Нервничаешь? — пошутила Селена, когда мы спустились к последней ступеньке, где меня ждал отец.

— В ужасе, — выдохнула я, прежде чем отец схватил меня за руку.

Он с презрением посмотрел на черную вуаль. Я ожидала, что он отругает меня, но вместо этого он мягко улыбнулся, отгоняя свой гнев в сторону. 

— Ты выглядишь просто великолепно, дочь моя. Если бы только твоя мама увидела тебя в этот день. Да благословит Господь ее душу.

Ком в горле стал больше. 

— Спасибо, отец.

— Назови меня папой сегодня. — Эмоции в его голосе были безошибочными. Он наклонился вперед и целомудренно поцеловал меня в лоб над вуалью. — Я буду скучать по тебе, ужасно. После Грейслин ты была единственной, кто удерживал меня вместе, поддерживал меня. И сейчас…

Я обняла его за талию, положила голову ему на грудь и закрыла глаза, чувствуя биение сердца отца. Это успокоило меня. 

— То, что через двадцать минут я стану замужней женщиной, не означает, что я перестану быть твоей дочерью.

— Готова идти к алтарю? — спросил он.

В ответ я обхватила рукой сгиб его локтя. Он похлопал меня по тыльной стороне ладони, а Селена вручила мне мой букет белых и розовых роз. Затем мы прошли через двойные деревянные двери в часовню замка.

У меня перехватило бы дыхание — цветы, украшения, прекрасный солнечный свет, льющийся сквозь широкие панели часовни, — но ничто из этого не шло ни в какое сравнение с тем, кто ждал меня в конце прохода.

Киллиан стоял ко мне спиной и даже не удосужился обернуться, чтобы посмотреть, как я иду к нему по проходу. Мое сердце учащенно билось, а ладони становились потными по мере того, как я подходила ближе.

Его ноги были слегка расставлены, руки опущены по бокам, кулаки сжаты, а спина напряжена. Он выглядел так, как будто ему место в военном строю, а не на собственной свадьбе.

В тот момент, когда я встала рядом с ним, его челюсти сжались, и я выругалась, мышца на его левой щеке чуть не лопнула от того, как сильно он стиснул зубы.

Отец сжал Киллиана за плечо. 

— Она теперь твоя.

И это было все.

Киллиан не ответил. На самом деле, он едва ли признал слова моего отца.

— Начинай, — рявкнул он на священника.

Мои мышцы дернулись от резкости в его голосе, и я чуть не вздрогнула. Мои ногти впились в ладонь, и боль успокоила меня.

— Дорогие возлюбленные, мы собрались здесь сегодня, чтобы соединить этого мужчину и эту женщину в святом браке, — начал священник, и я почти не обращала внимания на то, что он говорил.

Кровь хлынула в мои вены, и я покачнулась, когда онемение медленно взяло верх. Я слышала, как стук моего сердца эхом отдавался в ушах.

Удар. Удар. Удар.

Это было так громко, что я подумала, слышит ли его Киллиан. Мои ноги дрожали, чувствуя себя слабее, чем когда-либо. Я боялась, что они подкосятся, и мне придется произносить клятву на коленях.

Когда пришло время произносить клятвы, священник жестом предложил нам взяться за руки. Киллиан схватил меня своими, шокировав меня — он охотно прикасался ко мне. Я знала, что это было для публики и камер, вспыхивающих позади нас, но моя кожа покалывала, хотя его прикосновение было едва заметной царапиной.

— Киллиан Спенсер, ты берешь эту женщину в жены, чтобы жить вместе в браке, любить ее…

— Я хотел бы повторить свои клятвы в ее ушах, исключительно для своей жены, — перебил Киллиан.

Священник улыбнулся. 

— Конечно. Клятвы должны быть интимными, и нет ничего более особенного, чем шептать о своей любви на ухо любимой.

Мое тело похолодело, мое сердце подпрыгнуло к горлу, так что я чуть не задохнулась. Если бы я знала Киллиана так же хорошо, как…

Мои легкие сжались.

Киллиан придвинулся ближе; его голова опустилась так, что его губы оказались ближе к моему уху.

Давление на грудь стало невыносимым. Его дыхание струилось по моей вуали, и волосы на моих обнаженных руках стояли по стойке смирно.

Священник снова начал произносить клятвы, но его слова заглушались эхом моего сердца, а голос Киллиана хрипел мне в ухо. Его собственная жестокая версия наших брачных клятв.

— Киллиан Спенсер, ты берешь эту женщину в жены, чтобы жить вместе в браке…

— Я клянусь провести остаток своей жизни, заставляя тебя сожалеть о том, что ты сделала с Грейслин.

— …Любить ее, чтить ее, утешать ее, лелеять ее…

— Чтобы причинить тебе боль, сломать тебя… и ненавидеть тебя до конца наших дней. Я никогда не буду твоим защитником, никогда не буду твоим союзником; Я клянусь быть злодеем в твоей истории.

— …И сохранить ее в болезни и здравии, оставив всех остальных, пока вы оба живы?

— В здравии и болезни, в печали и боли, на все дни моей жизни я буду твоим самым страшным кошмаром.

Когда мое бьющееся сердце истекало кровью у наших ног, Киллиан отстранился, а затем выпрямился во весь рост. Он возвышался надо мной, а его темные глаза потемнели, а уголки губ приподнялись в злобной улыбке.

— Да, — сказал он сильным, но лишенным тепла голосом.

Священник повернулся ко мне. 

— Джулианна Романо, берешь ли ты этого человека себе в мужья, чтобы жить вместе в святом браке, любить его, почитать его, утешать его и сохранять его в болезни и здравии, оставив всех других, пока как вы оба будете жить?

Я встретила его взгляд, не дрогнув. Мне не нужно было менять наши клятвы, потому что, пока Киллиан женился на мне из мести, я выходила за него замуж по совершенно другой причине.

Это был мой способ поиска… спасения.

— Да, — повторила я предыдущие слова Киллиана.

— … Пока смерть не разлучит нас.

Мои глаза закрылись. 

— Пока смерть не разлучит нас.

Я даже не заметила, что мы уже обмениваемся кольцами; мои мысли рассеялись, когда холодная реальность этой ситуации наконец влилась в мои вены.

— …Теперь я объявляю вас мужем и женой. Вы можете поцеловать невесту.

Его челюсти сжались, и я выругалась, выражение его глаз было смертельным. Я с ужасом наблюдала, как Киллиан сделал шаг назад.

Последовавшая тишина легла на мою кожу, как яд, погрузившись под плоть и парализовав меня, когда Киллиан ушел.

Оставив меня у алтаря.

Я смотрела, пока он совсем не исчез, пока не исчезла даже его тень.

Шепота не было. Камеры не мигали.

Ничего, кроме тишины.

Священник издал сдавленный звук в задней части горла. Мой отец выглядел совершенно убийственно, а Уильям горько улыбнулся мне.

Он подошел и схватил мою руку, подняв ее, чтобы поцеловать ее тыльную сторону. 

— Добро пожаловать в семью, Джулианна. Я всегда хотел дочь, — сказал он ровно, как будто его сын не бросил меня — свою новую невесту — у алтаря.

Он повернул нас туда, где все сидели. Небольшая аудитория – всего около двадцати человек – прочищала горло и одаривала меня нерешительными улыбками.

— Представляю вам, мою невестку, Джулианну Спенсер.

Они аплодировали, как будто это был какой-то радостный момент, чтобы отпраздновать, но все это было так фальшиво, и меня скрутило.

Джулианна Спенсер.

Мое новое имя.

Мое новое начало.

ГЛАВА 3

Киллиан

Я закружил ее, и она откинула голову назад, смеясь. В ее смехе было что-то такое, мягкое и беззаботное. И я знал, что этот смех предназначен только для меня.

Я вспомнил, как впервые встретил ее. Она наблюдала за мной, пока я готовил Коула к поездке. Лошадь была полна энтузиазма и почувствовала ее присутствие раньше меня.

Грейслин.

Моя Грейс.

— Как ты хочешь, чтобы прошла наша свадьба? — спросил я, притягивая ее ближе к себе. Она упала в мои объятия, и ее улыбка стала… настороженной. Так было всегда, когда я поднимал тему нашей предстоящей свадьбы.