Клуб любителей фантастики, 2013 - Страница 10

Более нелепого соглядатая вообразить трудно.

Это был невысокий, щуплый человек явно холерического темперамента, с порывистыми, резкими движениями, с гротескной мимикой. Он держался нервно и озирался по сторонам. С целью маскировки сел за столик, но даже выбрать хорошее, удобное место не смог — торчал как пень среди пустующих столиков. Чтобы создать впечатление сугубой непринуждённости, снял шляпу, вместе с париком. И стал ею обмахиваться, потому что взмок.

Когда заметил оплошность, хлопнул по лысине, схватив парик, нахлобучил на голову.

Покраснел.

Честно говоря, он вызывал жалость. Поймав его косой взгляд, я кивнул, словно приветствуя друга.

Его реакция была неожиданной.

Он вскочил, устремился ко мне, сел передо мной. Сорвал с лица очки. Я увидел его глаза, карие, выпученные, растерянные.

— Вы работаете на Горанса?.. — то ли спросил, то ли упрекнул преследователь.

— Вам-то что?

— Он служит дьяволу!

— Откуда вы знаете? Вам сказал дьявол?

— Журналист не раскрывает свои источники!..

— Так вы журналист?

— Да, Себастиан Рош… Я веду журналистское расследование.

— И что вам нужно?

— Как что? Вы не должны сотрудничать с пособником дьявола!..

— О, господи. И это говорит человек, проживший лет сорок пять, даже больше.

— Оставьте меня в покое, — сказал я твёрдо. — Не хочу применять жёсткие меры, но если буду вынужден — применю.

Газетчик отпрянул, глядя с ужасом.

Не успел Рош выскочить за дверь — явилась полиция.

Удивляться нечему, хотя что-то уж очень быстро.

Лейтенант Хорст, в сопровождении верного сержанта Орвида.

Мятые костюмы и столь же мятые лица. Всё как в кино.

Оба сели напротив.

Я приветливо улыбнулся давним знакомым:

— Как поживаете, ребята?

Хорст размениваться на улыбки не стал.

— Что новенького у Горанса? — вдруг спросил он.

— Я не справочная.

— Сокрытие любой информации, которая помогла бы задержанию преступника, является преступлением. Это серьёзное обвинение, Кас. Не забывай.

Горанс утверждал, что не обращался в полицию. Тогда с чего такой прессинг?

Я отпил из чашки:

— В чужие дела не лезу. И вправе ждать того же от других.

— Ты играешь в опасные игры. В них бывает всякое. Будь осторожен.

— Почему вообще речь о Горансе?

— У него огромное состояние. Экономика страны в немалой степени зависит от того, кто и как будет управлять этим бизнесом. В общем, тут многое завязано.

— Горанс подал заявление? Возбуждено дело?

Они переглянулись. Сержант закряхтел.

— Ты всегда был ехидным, — вздохнул лейтенант. — Заявления Горанс не подавал. Но мы в курсе происходящего, имей в виду. Горанс — один из столпов экономики. Все твои поступки должны быть взвешенными.

— И каких поступков вы ждёте?

— Вот мой телефон. Позвони, когда нароешь что-нибудь.

Все полицейские хотят, чтобы я делился информацией.

Телефон Хорста у меня, конечно, был, но я взял карточку. Это ни к чему не обязывало и, тем не менее, как бы разряжало обстановку.

Ну а какая роль отводится Рошу?

— О чём Рош болтал с тобой?

— О дьяволе.

— Понятно. Он заправляет газеткой, небольшой, христианского толка. Живёт бедно, жена его бросила. Так что забудь об этом мелком идиоте.

Я кивнул. Размышления о мелком идиоте Роше тут же уступили место размышлениям о крупном идиоте Хорсте.

Его слова об экономике слегка настораживали. Возникло ощущение, что лейтенант поёт с чужого голоса. Тревожный симптом.

Как бы тут не были замешаны какие-то более влиятельные структуры. Полицейские встали. На прощание Хорст сказал:

— Не забывай списывать транспортные расходы в счёт налогов.

Опять про экономику.

Но озадачен я был другим.

Почему Рош, никто, по словам Хорста, первым завёл разговор о Леоне Горансе? Я нашёл редакцию газетки, руководимой Себастианом Рошем. Она ютилась в облезлом полуподвале. О процветании газеты и речи не было.

Дождавшись вечера, последил за газетчиком. По дороге он заехал в супермаркет. Вынес два больших коричневых пакета. Задержался на обочине, возле урны, бросил в неё что-то.

Пока он укладывал пакеты в багажник, я подошёл к урне, вынул список покупок. Еды многовато на одного, только это ни о чём не говорит, он мог запасаться впрок. Джинсы, футболки, нижнее бельё. Тоже ничего особенного.

Хотя.

Вся купленная одежда велика мелкому Рошу. А вот сбежавшему Горансу-младшему — в самый раз. Да, размеры совпадали с указанными в распечатке. Недооценил газетчика лейтенант Хорст. Но кто же на него подумает.

Неужели задача будет решена в первый же день?

Рош приткнул свой «форд» в переулке, заставленном мусорными контейнерами, и вошёл в дом. Скоро на втором этаже вспыхнул свет.

Я побродил вокруг, изучая обстановку. Район тихий, малолюдный.

Иногда мои действия не вполне соответствуют нормам закона. Главное — чтобы никто не схватил за руку.

Я хорошо подготовился. Надел чёрное, спортивное.

Глубокой ночью вернулся в переулок. Незадолго до рассвета проник в подъезд. Универсальный комплект отмычек помог справиться с верхним замком. И с нижним. Без шума. Роби я нашёл в гостиной, при свете ночника в форме совы. Юноша спал на диване. Из спальни доносился громкий храп газетчика. Прыснув из баллончика в лицо Роби — чтобы сон его стал глубоким, я поднял тощего и лёгкого юнца на руки, понёс к выходу.

Себастиан Рош не проснулся, храпел всё так же.

Роби я устроил на заднем сидении. Рот ему заклеил скотчем, руки и ноги замотал.

Надо признать, что мне здорово повезло. А помог дилетант Рош.

На рассвете, с первыми лучами, я остановился у ворот особняка.

Позвонил по телефону Горансу. На мою удачу, бизнесмен уже встал, а может, он вообще глаз не сомкнул этой ночью, переживал.

Я доложил о завершении дела и попросил Горанса приготовить чек.

— Да, вы эксперт, — сказал Леон Горанс, прощаясь, когда Роби устроили в спальне.

Домой я вернулся к семи. Закусил немного и лёг спать.

Разбудил меня звонок в дверь, настойчивый, агрессивный.

Вставать? Не вставать? А вдруг это потенциальный клиент?

Горанс заплатил хорошо. Всё же я не верю, что бывают лишние деньги.

Я поднялся, натянул брюки и футболку. Чертыхаясь и морщась от неутихающих звонков, пошёл открывать.

Рош ворвался в прихожую, чуть не сбив меня с ног. И, очевидно, боясь, что выставлю его за дверь, сразу пролетел в гостиную.

Когда я проследовал за ним, он стоял за стулом, вцепившись в деревянную спинку, будто хотел им загородиться.

Рош дышал тяжело, стиснув зубы. В похищении Роби он подозревал, конечно же, меня.

И у него, судя по всему, накопились эмоции.

— Присаживайтесь, — сказал я, пытаясь вести себя вежливо.

Рош не слушал. Ему сейчас было необходимо выплеснуть своё негодование:

— Что вы наделали!.. Они же убьют Роби!.. Используют как донора для Горанса!..

Взяв со стола пачку сигарет, пряча усмешку, я закурил:

— Правда? Какие же органы планируется извлечь из Горанса-младшего?

— Наоборот! Орган будет извлечён из Леона Горанса! И пересажен — Роби!..

Я улыбнулся и сел на диван:

— А говорите — убьют Роби… Что-то не сходится.

— Вы ничего не понимаете!

— Верно, я ничего не понимаю. Ворвались в дом, ни свет ни заря, подняли с постели… Я, к вашему сведению, работая ночью. Вы лишаете меня законного отдыха.

Мои слова о ночной работе вызвали у газетчика вспышку ярости: он скрипел зубами, его затрясло. Рош, наверное, кинулся бы на меня. Только жизнь научила маленького человека не переоценивать собственные физические возможности. Пожалуй, так наш разговор затянется.

Я решил помочь газетчику, задал наводящий вопрос:

— Какой орган? Вы знаете?

— Головной мозг.

— Что?.. — Я вытаращил глаза. — Бред! Себастиан Рош заставил себя успокоиться и сказал: