Клуб любителей фантастики, 2003 - Страница 1

Журнал «ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ»

Сборник фантастики

2003

ТЕХНИКА МОЛОДЕЖИ 1 2003

Вячеслав Куприянов

В СЕКРЕТНОМ ЦЕНТРЕ

Я давно мечтал посетить это знаменитое на весь мир предприятие. Я не без труда получил допуск, чтобы ознакомиться с этим сугубо засекреченным Центром. Дело в том, что для этого требовалось поручительство от двух, по крайней мере, роботов, которые могут удостоверить, что я с ними хорошо знаком и, тем не менее, не распознаю их как роботов. Я обратился к некоторым знакомым, но они после этого перестали распознавать меня. Тогда мне посоветовали сочинить это краткое поручительство самому и подсунуть для подписи какому-нибудь популярному лицу якобы с просьбой дать мне автограф. Наконец, через поклонников небезызвестных талантов я за небольшую мзду получил это подтверждение, и оно было принято соответствующими службами.

Поставка роботов в народное хозяйство и, соответственно, в семейную и общественную жизнь осуществлялась очень продуманно и тонко, чтобы не задеть за живое окружающих людей, произведенных на свет пока еще естественным путем. На какое-то время этот процесс отодвинул в отдаленное будущее более сомнительную проблему клонирования плотского человека. И мне, считающему себя человеком, была интересна эта легендарная фабрика будущего.

Оказалось, что Центр находится в черте города, но население считало, что это обычное предприятие, хотя и большое, а высокий забор и суровая охрана вызывали слухи, будто делают здесь водку или портвейн.

В Центре масса лабораторий, куда меня не водили, ибо я не робот и не все увиденное мог бы выдержать физически и психически. Мне показали только самые очевидные достижения. Я отметил повсюду идеальную чистоту и хорошую акустику всех помещений. Сотрудники и сами роботы были все отлично и по моде одеты, меня даже хотели пригласить на конкурсный просмотр новых моделей для нужд рекламы, там будут в большом количестве жевать жевательную резинку, запивать ее разными сортами пива и так искусно демонстрировать нижнее белье, что никто не заметит под ним металлические детали. Я отказался, я это и так могу видеть каждый Божий день. Не пошел я и на заседание роботов-парламентариев, чтобы не расстраиваться, когда предложенные и одобренные ими хорошие законы все равно не будут выполняться безответственными людьми.

Хотелось побеседовать с каким-нибудь живым роботом. Мне сказали, что я не должен пытать его о так называемом внутреннем состоянии, о свойственной иным людям душе и тому подобных идеалистических благоглупостях. Никакой метафизики! Иначе он вывернет вам все наизнанку, и у него могут полететь дорогие микросхемы. И не спрашивать его о собственном мнении, иного робота тогда уже не остановишь. Собственных мнений у роботов много.

Ввели робота, и я сказал ему: хелло, как погодка? Какая погодка, ответил тот и уставился в потолок. Ну та погодка, которая там на улице, уточнил я. Тогда и тот уточнил на улице естественная уличная погодка, там и спрашивайте. Затем возмутился, что его отвлекли от существенных мыслей из-за пустяков, добавил, что он вовсе не расположен отвечать на извечные русские вопросы, и вышел, жутко звякнув зубами.

Я удивился находчивости этого существа. От чего зависят умственные способности робота? От величины головы, ответили мне. Величина головы человека уже ограничена его, так сказать, природным образом и подобием, здесь же мы можем достичь каких угодно величин. Но слишком большую голову не выносит шея. Делали роботов без шеи, тогда они не могли мотать головой туда-сюда, а без этого нет впечатлений, а без впечатлений нет и мыслей. Потом, большие роботы неудобны тем, что задевают за потолок и ломают помещения, поэтому мы их пока не создаем, да нет еще и таких глобальных дум, для чего бы именно они понадобились. Кроме того, нам же известно понятие коллективного сознания, поэтому уже три робота, если их заставить думать совместно, будут отнюдь не глупее робота тройной величины. Давайте лучше потолкуем о реальных вещах.

Давайте. И мне поведали о роботах-гидах. Создается поточная линия достопримечательностей, все они радиофицированы. Вы подходите к памятнику Гоголю, нажимаете кнопку и слышите: я — Гоголь, Николай Васильевич, родился в 1809 году, умер в 1852-м, являюсь выдающимся представителем классической русской словесности. Получил сюжет от самого Пушкина. Основной вклад в духовное наследие — смех сквозь слезы. И тут же комната смеха и фонтан слез. Вы туда идете, когда Гоголь выключается.

Далее вам докладывают плачущим голосом: следующая достопримечательность — казенный дом, памятник зодчества конца XX века, все подходы к нему охраняются государством. чтобы не откалывали куски на память, как от Великой китайской стены. И вот по этой линии достопримечательностей мы пускаем компанию роботов, сначала как туристов. Они самообучаются таким методом: подходит один к другому и умоляет: ты же Гоголь, Николай Васильевич, родился в 1809 году, умер в 1852-м, ты же пасечник Рудый Панько, и тебе должны шинель выдать, ты же получил что-то от Пушкина? Тот уж все точно запомнит, память действительно вечная, теперь его можно уже пускать по улицам с толпой туристов. Как только увидит Гоголя, тут же говорит: Гоголь, пасечник, от Пушкина, родоначальник магического реализма. Вся задача сейчас в оглашении, то есть в извлечении звуков, особенно таких, как «л» и «р». «Л» — влажный звук, от частого его извлечения зубы робота ржавеют, он начинает плеваться, туристы обижаются, особенно из-за рубежа, ведь они не догадываются, что их обслуживают роботы. И пока наш опытный гид начинает так: я — Гого, но это, сами понимаете, не предел. Особенно ловко извлекают роботы гундосые звуки, поэтому в слове «Гого» они ударение делают на последний слог. Иностранцы это сразу понимают: русская словесность пошла от французов. Пушкин от французов, поэтому передал Гоголю шинель, ей и сейчас сносу нет. А вот у японцев нет звука «л» вообще, и именно в этой области, то есть в области гомонящих роботов, у них выдающиеся успехи. У них робот сказал — сделал, а у нас сделал, а потом уже объясняет, почему и зачем. Наш робот находчивей.

А как робот извлекает звук «р», грассирует ли, когда сознается: я — робот? Трошки, ответили мне, трошки грассирует. Особенно если дать французского гувернера. Или если робот — японец тогда он и звук «л» грассирует.

Хорошо, очень хорошо. Вы говорите, Пушкин от французов, водят ли еще и по Пушкину? Конечно, с радостью сообщили, водят, пока, правда, только по цепи и вокруг дуба, Пушкин ведь от французов очень далеко ушел, нам дальше пока нельзя.

Почему же нельзя, странно как-то, я думал, уже и дальше можно, два века прошло, дальше тоже интересно! У нас некоторые так ждут, когда нам нового Пушкина предъявят.

Нельзя, мне говорят. Пробовали после Пушкина, но нельзя дальше, дальше — Лев Толстой. Война и мир. Два века, вы говорите, так у нас опасаются, что если дальше ко Льву Толстому, то мы снова на нас французов накличем. Это нам пока не ко двору, и не то что это нам не по силам, но такой проект мы пока запускать не решаемся. Но к 2012 году и этот проект, возможно, сдвинем с места. Проект? А может ли робот-гид сказать, по чьему проекту выполнен тот или иной памятник? Это задача, ответили мне. Дело в том, что робот сам создан по чьему-то проекту, он как бы памятник своему создателю. Поэтому слово «проект» в лексиконе его памяти вызывает сложные ассоциации. Мы уже упоминали, что не следует робота беспокоить по поводу его внутреннего состояния и его собственного мнения. Слово «проект» сдвигает мысль робота именно в эту нежелательную сторону. Он начинает заводиться и поносить именно свой проект и своего создателя. Робот принципиально не религиозен, он не верит, что его кто-то создал, поэтому у него налицо комплекс поношения несуществующего создателя. Хотя создателя быть не должно, но — недовольство собой взывает к создателю, на коего можно свалить собственные неполадки. Если я несовершенен, сокрушается робот, то зачем меня создали? А если я совершенен, то зачем мне голову ломать над поставленными глупыми (несовершенными) людьми вопросами? Мы сейчас ломаем голову над снятием этого парадокса. Хотя сами роботы говорят: покажите нам хоть одного создателя, мы с ним разберемся. И мы пока не показываем. Есть еще слова, вызывающие нежелательные сдвиги в поведении. Скажем, очень волнуются при слове «пуск».