Клуб любителей фантастики, 1974–1975 - Страница 31

Рядом с нею покачивался сосед в своей стеклянной кабинке. Этакий толстячок с заспанной физиономией. Она ему улыбнулась:

— Ага, вот вы и проснулись. Теперь полюбопытствуйте в иллюминатор, — сказал он покровительственно. — Глядите! Какой желтый островок. Вроде тыквы, вызревшей в парнике…

— Скорее напоминает огромный подсолнух, — мило отвечала она. Толстячок заморгал.

— Эх, вы молоды, романтично настроены… Да только в наше-то время можно исколесить всю Галактику и без романтических переживаний. А ведь когда-то было иное: плеск волн и рев ракет. Было, да быльем поросло. Теперь только мягкое щелканье и музыка.

Андроника изобразила на своем лице живой интерес.

— Мы вот летели, да разве это полет? — продолжал спутник обескураженно. — Взгромождаешься в кабину, тебя герметизируют, усыпляют, пыхтит могучий орган, битком набитый великой гармонией. За несколько минут до посадки извольте проснуться. Что корабль мотается по взгорбленному пространству и конденсированному времени, что он того и гляди превратится в пурпурную звезду — все это тебя будто и не касается. Разве иногда гипнонастройка забарахлит, ну и остается на губах привкус химикалий… А ведь когда-то люди путешествовали шаг за шагом.

Ну и болтун! Будь воспитанной, Андроника! «Каждый имеет право на определенную меру индивидуальных слабостей».

— Но и теперь любое путешествие начинается и заканчивается заурядной ходьбой, — лукаво возразила она. — Вот мы с вами разговариваем, а сами покачиваемся в кабинах, точно на борту каравеллы.

— Ого! Да вы случаем не… студентка ли, изучающая философию?

— Да… что-то в этом роде, — едва не созналась она.

— И наверное, обалдев от зубрежки, решили отдохнуть на Фаросе?

— Гм-м, да. А вы сюда какими судьбами? Работайте здесь?

Он словно ожидал этот вопрос и сразу же начал рассказывать. Тех, кто бывает на Фаросе по службе, раз, два и обчелся, и он один из них. Профессия у него редкая — он изучает древние культуры. Здесь его ожидают интересные исследования, да вот загвоздка: он не удосужился подготовиться к местным условиям, так что на первых порах ему, видимо, придется нелегко. И так далее, и тому подобное…

— Гляньте, гляньте! — перебил он сам себя. — Уже летим над городом. Нынче все города одинаковы: все отполировано, отникелировано. А в этом городке все еще старые антенны, трубы, электрическое освещение. Даже дымок вьется над крышами… Но уже пора выходить. Позвольте откланяться. Как говаривали в старину: каждому — свое.

В конце концов болтунишка исчез. Механизмы понесли историка к выходу: его порядковый номер был перед Андроникой.

Сердце ее гудело. «Спешите мне на помощь, математическая психология, палеокибернетика и биошахматы! Выше голову, Андроника, тебя ждет первая серьезная задача. Посмотрись в зеркало. Придай себе небрежный, самоуверенный вид — сейчас тебя встретят местные власти!»

Огромный аэродром обрушил на нее лавину звуков. Кто-то в толпе махнул ей рукой. «Странное дело, почему не заглушают?» — мысленно возмущалась она, пробиваясь сквозь толпу к тому, кто продолжал приветливо махать ей рукой.

— Андроника? Это не вы ли… прибыли для…

— Случай «Протей»? Я Андроника.

Пароль-имя делало излишними объяснения.

— Добрый день. Прошу вот сюда. Я еще познакомлю вас с этим случаем. Я введу вас в подробности.

Подтянут, гладко выбрит, изысканные движения рук. Черты лица правильные до скуки, дикция надоедливо-отчетливая. Стало быть, так говорят на этом острове? Ощущение, как будто репетирует урок истории. Сколько ему лет? Женат ли? «Человеку столько лет, сколько указывает его индивидуальный индекс. Не позволяйте ввести вас в заблуждение прикладной косметической фантастикой!»

— Как же у вас здесь шумно!

— Сюда, сюда.

— Скажите, неужели нельзя установить глушители? Я полагала, они обязательны для всей планеты… Правило номер два определяет шум как…

— Нет их здесь, нет. Сюда.

— По-моему, вы слишком торопитесь. Разве нервная ходьба не запрещена гигиеническим правилом номер тринадцать? — щебетала Андроника. — О, какая смешная машина!

Встречающий слегка повернул в сторону свой идеально правильный нос.

— Электрокар для чемоданов. Древнее сооружение. Тут почти все древнее.

— Глядите, глядите! — удивлялась Андроника. — Вон тот человек поднимает багаж собственными руками.

— Я вам все еще объясню.

Андроника решительно остановилась перед какими-то подвижными скрежещущими ступенями.

— Неужели вы решитесь ступить на эту ужасную гусеницу?

— Эскалатор позволяет удобней всего добраться до города, — заявил встречающий с таким видом, словно изрек глубочайшую мудрость.

Такой эскалатор Андроника видела только в атласе по палеотехнике. Город, лежащий у ее ног, исторгал грохот, сквозь который время от времени различались звуки: клаксоны, моторы, свистки, скрежетанье камня и металла. Лишь теперь она разобрала, что имел в виду ее спутник по кораблю, когда говорил, что не удосужился подготовиться к местным условием.

— Странный город… Не предполагала, что на нашей планете…

Встречающий оборвал ее на полуслове:

— В интересах следствия я сразу же должен предоставить вам данные об обстановке. Я констатировал, что на вас произвели впечатление и здешние шумы, и сам стиль нашей жизни. Фарос — курортный центр. Тут все старинное, все относится ко второй половине двадцатого века. Все законсервировано или восстановлено. Вам, людям из ушедших вперед времен, иногда надоедают благоустроенные города, нивелированные площади и поля, синтетические парки, виллы среди фильтрованной морской воды.

В один прекрасный момент мыслящие холодильники и говорящие пылесосы становятся невыносимыми. Нелегко от рождения до кремации послушно покачиваться в пневмомагнитном поле, которое предугадывает желания, сокращает расстояния, разлагает время. Рано или поздно накатывает усталость от избытка сил, подкрадываются неврозы, порожденные усилиями без сопротивления. Тут-то доктора и предписывают отдых на Фаросе.

Андроника слушала объяснения, а тем временем спиральная лестница спускалась к улице. Ветерок доносил странный аромат сжигаемого угля.

— Понятно. Тут что-то вроде лечебного заповедника.

— Да, его учредили давно, за несколько веков до нас. К тому времени дикой природы уже не было и в помине. Зато процветали, росли и плодились города. Чтобы построить этот городок, пришлось собирать предметы старинного быта со всей планеты. Современная техника здесь начисто запрещена. Даже городские стражники оставляют за чертой города летательные аппараты и оружие. Один-единственный Квестор имеет право носить старинный пистолет, да и то ради потехи отдыхающих… Люди сюда стремятся, чтобы самим открывать двери, самим вести автомашину. Стекаются, чтобы послушать давно уже запамятованные прелестные шумы моторов, вдохнуть забытый аромат бензиновых паров. Люди отдыхают здесь по месяцу и более. Поначалу им нелегко, но потом в каждом пробуждаются древние инстинкты, дремлющие биологические силы. Здешняя обстановка сказывается благотворно, пациент укрепляется душой и телом, так что медикам не остается ничего другого, как констатировать явное улучшение.

По мере того как они спускались к улице, шум становился все нетерпимей. Андроника смотрела широко открытыми глазами. Вот она, всамделишная старина! Словно ожила страница из учебника истории, и она, Андроника, нежданно-негаданно обнаружила себя втиснутой в стереоснимок когда-то существовавшего города.

Необычность обстановки лишила ее всякой осторожности.

Она коснулась в кармане прибора, который имели право носить все питомцы института, — универсальный обезвреживатель. Он парализовывал роботов и успокаивал людей… Стало быть, только она да еще Квестор с его старинной пищалью могли похвастаться оружием в этом городишке. Смелей же, Андроника!

— Однако здесь возникают другие проблемы, — снова зазвучал мелодичный голос ее спутника. — С прошлым нельзя играть безнаказанно. У человека множество разных наслоении. И когда человек попадает в старинную обстановку, они пробуждаются. Так вот, случай «Протей» и его…