Клуб любителей фантастики, 1961-62 - Страница 55

— Вот именно. Данта начали тревожить странные воспоминания уже после второй фиксации памяти.

Евита не сразу справилась с волнением и растерянно смотрела на Горна. А доктор продолжал:

— Конечно, он воспринял их как воспоминания совсем другого человека. Но Дант сам заинтересовался проблемой черного света и просил «обязательно вырвать из его памяти эту тайну». Он добровольно сделал шаг к Высшей Красоте.

— И больше он ничего не сказал?

Горн понимающе улыбнулся. Он подошел к пульту и включил настенный экран. Свет в помещении погас.

Евита увидела Данта — здорового, молодого. Он сидел в том кресле, в котором сидела теперь она сама. На его голове был цереброн, и он, видимо, просматривал «показания» своей памяти. Рядом с ним стоял Горн. Потом юноша убрал контакты и задумался.

— Это странно, доктор, как непонятный сон, — сказал Дант, проводя ладонью по лицу. — Откуда же он летел, с планеты двойной звезды Эпсилон Лиры? — продолжал размышлять вслух юноша.

Дант тряхнул головой, словно прогоняя сон.

— Вы обратили внимание, Дант, на слова «черный свет»? — серьезно спросил доктор Горн. — В них заключен большой смысл. Случайное расстройство вашей памяти приблизило нас к великому открытию. Что нам было известно до сих пор о черном свете? Только то, что это лучистая форма отрицательной энергии. Без черного света вся вселенная утопала бы в белом, поскольку звезд и галактик бесконечно много. Это было известно ученым еще в середине XX века. Вот, смотрите. — Горн подошел к пульту и включил огромный проектор.

Перед Дантом развернулась поражающая воображение картина мироздания — действующая модель вселенной. Сначала в непроглядной тьме клокотал раскаленный сгусток материи. Грандиозность происходящего усиливала музыка, вызывающая дрожь неистовством низких регистров. Представление о непостижимых размерах клокочущего клубка вещества возникало позже, когда он, взорвавшись, образовал мириады брызг-галактик, которые стали разлетаться во все стороны, все ускоряя свое стремительное движение. Вот они достигают скорости света, взрываются и становятся невидимыми, слившись с окружавшим их мраком.

— Галактики преодолели световой барьер, и вещество превратилось в черное излучение, — говорит Горн. — Масса вещества изменила свой знак, и черный свет заполнил все межгалактическое пространство вселенной.

Потом на экране стал разворачиваться обратный процесс, процесс интеграции: из «ничего», из квантов черного излучения возникали межзвездная пыль и газ, которые, уплотняясь, образовывали особые звезды и целые галактики.

— Так происходит круговорот двух видов энергий! — заметил Горн.

— Значит, формула черного света мало чем должна отличаться от формулы материи, справедливой для всей вселенной? — опросил юноша.

Дант поднялся из кресла и в волнении заходил по залу.

— Я так понял вас, что черный свет пребывает не где-то в бесконечности, а находится вокруг нас?

— Да, — ответил Горн. — И это столь могущественный и неиссякаемый источник энергии, что по сравнению с ним наша ядерная энергия представляется дорогостоящей детской забавой. Черный свет — без всяких проводов! — будет питать любой город, где бы он ни находился. С помощью черного света можно передвигать планеты. Он поможет решить дав важнейшие проблемы межзвездных полетов: проблему горючего для кораблей и их защиты от метеоров и космической пыли при субсветовых скоростях.

— А вы уверены, что черный свет играет решающую роль в суточных изменениях живых организмов планеты двойной звезды?

— По-моему, люди той планеты научились использовать черный свет прежде всего как источник энергии, сумели побороть космический холод на другой стороне планеты и тем самым спасти ее атмосферу. Возможно, что они сами повернули свою планету одним полюсом к солнцу, поскольку вращение потухшей звезды создает им полную картину чередования дня и ночи, не допуская перегреве одной стороны планеты. — Горн сделал паузу и повторил свой вопрос: — Можете ли вы помочь нам раскрыть эту тайну?

— Снова обрести память Сына звезд? — спросил Дант.

Он подошел к Горну и протянул ему руку.

— Как вы могли сомневаться в этом! Я готов участвовать в любых экспериментах. Я горжусь, что могу принести пользу науке. Охотно вручаю вам себя. Только позвольте мне сначала увидеть Евиту, я…

— Нельзя, вы рассеете свою память.

Горн выключил экран, включил освещение и внимательно посмотрел на Евиту.

— Почему вы не сказали мне об этом раньше?

— Откровенно говоря, я не ожидал, что эксперимент займет столько времени.

— Что я должна сделать? — спросила девушка.

— Нам нужно сосредоточить память Данта на встрече с отцом Онико, когда тот увидел тело дочери в ротонде. Есть основание предполагать, что именно в этот момент между ними происходил разговор о черном свете. Сын звезд упорно избегает этого воспоминания. У него есть основания бояться самого упоминания о черном свете, разлучившем его с Онико… Вы мне как-то говорили об одном хорошем вечере, проведенном вместе с Дантом на лесной поляне. Мы сообщим вашему биоизлучению большую мощность, вы подойдете к Данту и будете настраивать его память этими воспоминаниями Это тоже шаг к Высшей Красоте, Евита.

— Хорошо, — сказала девушке. — Когда будет сеанс?

— Завтра. За сутки мы сумеем успокоить его нервы. И вам, — ласково добавил Горн, — тоже не мешает отдохнуть. Прогулка на яхте — что может быть лучше!

Евита поблагодарила. Лучшим отдыхом она считала прогулку в парке. Она вышла из здания академии, и в лицо ей пахнули теплые запахи смолы. Ее немного раздражала уверенность Горна, что вечер на лесной поляне чем-то напоминает встречу в ротонде.

…Последний раз оглядев себя в зеркале, она надела цереброн и вошла в зал. В полумраке плескались янтарные волны моря. Данта еще не было. Евита подошла к ажурной беседке. И снова — в который раз! — вспомнила она весенний вечер, вспомнила даже запахи лип и перепревших прошлогодних листьев. Они с Дантом шли по аллее парка и говорили обо всем, кроме того, что волновало обоих.

Евита не заметила, как вошел Дант, привычно опустился в кресло и устремил взгляд к звездам… Евита включила излучатели.

Да, они шли в тот памятный вечер по парку, беспричинно и громко смеялись и не заметили, как углубились в лес. На лужайке, освещенной косыми лучами, они остановились. Дант смотрел на нее, смотрел, как она собирала цветы, напевая песню. Евита машинально запела ее и сейчас и в это время заметила рядом с собой движение. Повернув голову, она увидела, что Дант смотрит на нее. Значит, излучатели уже работали. Теперь и Евита, не отрываясь, стала смотреть в его глаза.

— Ты помнишь, Дант, помнишь, как я нарвала букет ромашек, подбежала к тебе? Помнишь?..

Юноша продолжал пристально смотреть на Евиту. Казалось, он сейчас протянет к ней руки и воскликнет: «О моя Онико!» Но Евита услышала напоминание Горна:

— Вспомни, Сын звезд, что сказал тебе отец Онико в эту минуту.

Взгляд юноши с беспокойством переходил от Евиты к ротонде, лежавшие на подлокотниках кресла пальцы рук дрожали.

— Что предложил тебе отец Онико, чтобы спасти ее?

Евита видела, с каким напряжением Дант пытался что-то вспомнить и вместе с тем, казалось, боялся этого воспоминания.

— Облучение черным светом? — спрашивал Горн.

— Черным светом, — услышала Евита голос Данта.

И в ее сознании снова возникла не раз виденная уже трагическая сцена у ротонды. Эта сцена сейчас сменилась другой. Посреди беседки стоял отец Онико.

— Это единственный способ спасти жизнь моей дочери, а для тебя искупить нарушение наших обычаев, — говорил отец девушки голосом Данта.

— Я на все готов, — сказал юноша.

— Мы временно лишим тебя силы тяжести, чтобы ты был способен принять черный свет.

— Я еще в детстве привык к состоянию невесомости на корабле.

— Это невесомость другого рода. Во время полета энергия гравитации не исчезает, — продолжал говорить отец Онико. — Для облучения черным светом необходимо полное освобождение тела от энергии тяготения.