Клуб любителей фантастики, 1961-62 - Страница 53

Задыхающийся от бурной пробежки Курилов спрашивает черноглазого мальчика:

— Как тебя зовут, малыш?

— Игорь.

Саша Любимов агрессивнее Курилова. Он атакует Игоря вопросом из анналов ядерной физики.

— А известно тебе, что…

Видимо, мальчику это известно, потому что он расцветает улыбкой, немедленно выясняет суть вопроса. И в тот момент, когда Курилов, подавляя невольную зависть, вынимает платок из кармана и начинает обмахиваться, вопрос решен.

Далее следует заявление мальчика, вежливое и безапелляционное:

— Метод рассуждений, которого вы придерживаетесь, устарел! Представьте себе, что вы хотите изучить повадку рыб — и вытаскиваете для этого рыбу из воды! Нас учат в школе, что любой вопрос берется в совокупности… Простите за пример…

Молниеносным движением рука мальчика собирает воедино несколько неоднородных фактов, сжимает их в кулак — и происходит чудо! — на разогнувшейся ладошке лежит ясная, кристальная мысль.

Мысль поражает ученых новизной, в то же время Курилов готов поклясться, что он приближался к ней… Ну конечно! Это же грезилось им однажды… Москва… беседа с американским физиком… ощущение — вот-вот!..

Грезилось и исчезло. И волшебно возвращено сейчас десятилетним Игорем, феноменальным мальчиком в белой рубашке и коротких штанишках.

— Что я наделал! — вдруг огорчается Игорь.

— Что? Что? — испуганы ученые.

— Папа и мама… Они ищут меня. Я же ничего не сказал им, ушел играть — и все.

Ученые смотрят туда, куда с виноватым видом вглядывается мальчик.

Папа и мама бегут, спешат увидеть сына, машут ему руками. Курилов тихим восхищенным голосом говорит:

— Древние греки…

Саша Любимов односложно подтверждает:

— Да…

Игорь удивленно на них косится:

— Вот уж не древние греки… Нормальные люди — мои папа и мама…

Папа и мама белой волной набегают на сына, папа говорит всем:

— Здравствуйте!

К сыну:

— Где ты пропадаешь?

— Как можно? — возмущается мама.

— К машине! — восклицает папа. — Немедленно к машине, иначе мы не улетим!

— До свиданья! — говорит Игорь ученым.

— До свиданья! — говорят папа и мама ученым.

Взявшись за руки, — папа слева, мама справа, посредине мальчик, — загадочная троица в белом направляется вдоль бульвара. Ученые ловят себя на том, что любуются их бегом. И люди на бульваре останавливаются и любуются их бегом…

Потом Курилов ужасается быстроте, с какой тайна уходит из рук. Он приказывает:

— Саша! Вы молодой, талантливый и сильный — бегом за ними, не упускайте их!

Саша исчезает быстро. Курилов, отдыхая через каждые двадцать метров, тихонько поругивая возраст, пробегает два квартала и видит долговязую фигуру своего ученика.

Ученик стоит в неловкой позе и смотрит в небо.

Курилов яростно кричит:

— Упустили!

Саша вдруг смеется и мотает головой. Внезапно смех его стихает. Саша говорит:

— Это древние греки… они — оттуда…

— Откуда?

Саша спокойным тоном начинает:

— Я догнал их. Я спросил, кто они. «Из будущего!» — ответили они мне. Я намекнул, что меня ничуть не забавляют их шутки. Они повторили свой ответ. Некоторое время я бежал обескураженный. Они заговорили между собой о каких-то неполадках в управлении. Папа сказал, что Игорь тронул не тот рычаг и их занесло в прошлое время. Мама сказала, что теперь целый год Игорю не доверят такой сложной машины. Мальчик что-то возразил им, он так безбожно уснащал свои объяснения непонятными терминами, что папа сравнил сына с ожившим техническим справочником. Меня это замечание почему-то рассмешило, я фыркнул, они оглянулись на меня и засмеялись. На тротуаре стояла какая-то ребристая блестящая машина. Прохожие любопытствовали, трогали машину руками. Эти трое подбежали к машине, я остановился в пяти метрах от нее. Открыли люк, папа крикнул людям:

— Дальше, дальше, пожалуйста, отойдите!

Люк закрылся, машина вздрогнула, завибрировала и вдруг исчезла! Все по привычке стали смотреть в небо, ища ее следы. Но ведь она и не поднималась, она просто исчезла! И тут я поверил во все, что они говорили мне!

Они оттуда… Они действительно оттуда!..

Саша умолк и засмеялся.

…Курилов говорит теперь, что ему снится часто мальчик Игорь, он играет в футбол и в промежутках между ударами по мячу рассказывает об античастицах.

Курилов рассказывает сон и смеется:

— Все правильно! Все правильно! Теперь я понимаю это слово — «будущее». Будущее — это десятилетний мальчик, владеющий мыслительным богатством гениев всех времен…

А Саше Любимову снятся трое — мужчина, женщина и мальчик. Они бегут, они прекрасны, как большие белые птицы…

А. Кольцов

ЧЕРНЫЙ СВЕТ

Москва

Научно-фантастический рассказ

Поощрен на конкурсе

Техника — молодежи № 10, 1962

Рис. Ю. Случевского

Когда Евита подошла к академии, в небе появились первые звезды. Евита увидела, как поворачивался купол главного демонстрационного зела, и поспешила к лифту Ровно в 21.00 она заняла свое место у смотрового окна. Там, за толстым стеклом, посреди большого круглого зала с невидимыми стенами, находился «Сын звезд», как называли теперь ее Данта. Его называли еще «Первым человеком»: он весь был в прошлом, таком немыслимо далеком, что это прошлое трудно было представить даже им, людям с неумирающей памятью.

— Бессмертная память! Стоило ли делать это открытие? — Девушка прищурила глаза и тряхнула головой, чтобы прогнать мысль, недостойную людей ее эпохи.

С некоторых пор где-то в глубине ее сознания стало зарождаться сомнение в необходимости величайшего открытия — наследственной памяти. Она понимала: нелегок был путь к этому. Свыше ста лет ученые стучались в двери тайны наследственности, стараясь узнать, почему десятки признаков отца и матери передаются детям, внукам и правнукам. А когда тайна была раскрыта, встал другой вопрос: приему каждый рождающийся человек представляет собой «чистый лист бумаги» и должен снова учиться всему, чему учились родители?

После долгих усилий в аккумуляторных клетках коры головного мозга были обнаружены инертные очаги наследственной памяти: их научились возбуждать электроимпульсами с частотой импульсов родителей. Память человека с тех пор стала бессмертной…

Купол раскрылся, и зал озарился мягким фиолетовым светом, шедшим, казалось, от звезд. Опутанное проводами вращающееся кресло, стоящее посреди зала, было пустым. Обстановка была прежней, но цвета — новыми: невесомая белая ротонда окружена желтолиственными растениями, — на зеленый прибрежный песок набегали оранжевые волны моря. Художники-фантасты изощрялись в выдумке, пытаясь угадать облик никогда не виденного ими другого мира.

Свет стал ярче, а звезды— бледнее. Вошел Дант. Он подошел к креслу и долго смотрел на плескавшиеся у его ног янтарные волны. Потом он сел и сразу же у кресла вырос доктор Владислав Горн. Он быстро опустил на голову Данта шлем с системой датчиков и неслышно удалился. Свет снова померк.

Привычным движением обеих рук Евита укрепила на голове контакты цереброна. Она знала, что то же самое сейчас сделали десятки ученых, сидящих в демонстрационном зале. Они так же, как и Евита, с помощью церебронов могли «слышать» и «видеть» мысли и воспоминания Данта.

В зале стало тихо. Дант остался наедине со звездами и своими мыслями. Он неподвижно полулежал в кресле и смотрел на небо. Его взгляд останавливался обычно на Веге, и он, не Отрываясь, смотрел на нее весь вечер, пока не вспоминал что-то. Тогда Дант закрывал лицо руками и выкрикивал непонятные слова, а иногда, сбросив шлем, метался по воображаемому берегу.