Клуб любителей фантастики, 1961-62 - Страница 37

— Ну что? — спросил я.

— Решено. Я — первый.

Мы не торопясь шли к Институту структурной нейрокибернетики сначала вдоль набережной Москвы-реки, лотом через парк. Лед на реке растрескался, под мостами, у быков, образовались лужи воды. На небе не было ни облачка, и солнце светило, как в теплый майский день.

— Эти счастливые молодые мамаши с колясками и не подозревают, как плохо, что солнце такое яркое, — задумчиво произнес мой друг.

— Ты вот сейчас идешь на операцию, которая должна сделать из тебя необыкновенно умного человека, Корио. Любопытно, сейчас, в данный момент, у тебя есть какие-нибудь идеи насчет того, как решить задачу?

— Конечно, есть, — ответил он. — Но все они какие-то неуклюжие. И если их начать реализовывать, то для этого не хватит ни людских, ни материальных ресурсов Земли. Необходимо что-то принципиально новое! Решение проблемы нужно искать где-то совершенно в неожиданном месте.

Я хотел что-то сказать, но Корио, взглянув на Оллу, перебил меня:

— Я не верю, что после разрыва каких-то нервных связей в мозгу чувства человека, его миросозерцание, его личность изменяются существенным образом.

В парке снег совсем растаял, и над обнаженными клумбами поднимался теплый пар. Здесь по-настоящему пахло весной, пели птицы, слышались детские голоса… Корио остановился.

— И даже если придется при этом пожертвовать самыми дорогими чувствами, разве человек, любящий других людей, это не сделал бы? — добавил он.

А вот и колоннада у центрального входа в институт. Мы в нерешительности остановились, Я отвернулся, увидев, как Корио и Олла посмотрели друг на друга. Странные чувства охватили меня. Операция над моим другом произойдет через пять часов. Через пять часов его введут в необычную «операционную» — зал с большим количеством измерительных и контрольных приборов и с замечательным инструментом профессора Фавранова — «ультразвуковой иглой», которая безболезненно разрывает тончайшие волокна нервной ткани на любой глубине, в любом месте.

Нервные ткани, нервные волокна… Это в их сложном и запутанном лабиринте заключена вся разумная сущность человека, его внутренний мир, его взгляд вовне, его восприятия, его анализы, его чувства и настроения. Там, в глубине человеческого мозга, всегда царит полный мрак, а он видит свет. Там — мертвая тишина, в он слышит сложную гамму звуков. Сложный термостат человеческого организма поддерживает температуру в строгих пределах, а мозг чувствует жару и холод, хотя его собственная температура при этом неизменна.

Только в последние пятьдесят лет мозг стал постигать самого себя, стал анализировать свою собственную работу, начал придирчиво изучать свои собственные функции, находя в них сильные и слабые стороны. Мозг начал критиковать себя! Он начинает восставать против своего собственного несовершенства, он начинает разрабатывать методы, как себя улучшить! Он пришел к выводу о необходимости освободить себя от пут, от бремени ненужных структур, которые возникли в процессе эволюции. Он нашел методы и средства, как это сделать. Он приказывает самому себе сделать это во что бы то ни стало!

И кто знает, может быть, и в удивительном процессе самопознания и лежит главное направление самосовершенствования человеческого мозга. Может быть, раскрепощение человеческой гениальности — прыжок в совершенно новое качественное состояние — как раз лежит через процесс объективного самоанализа мозга, самоизучения, которое позволяет ликвидировать слабости и усилить силу.

У широкой мраморной лестницы стояла группа людей в белых халатах во главе с доктором Фаврановым.

— Знакомьтесь, это мои друзья. — Корио представил Фавранову меня и Оллу.

Фавранов крепко пожал руку Олла.

— Скажите, а операция длится долго?

— Нет, всего минуты три-четыре. Больше занимает подготовка к операции. Но после Корио все будет быстрее.

Фавранов хлопнул в ладоши и громко произнес:

— Итак, друзья, прошу внимания. Сейчас пожмите руку нашему дорогому товарищу Корио. Мы его забираем.

Далее он обратился к сгруппировавшимся рядом ученым — геофизику Лейкерту, астрофизику Малиновскому, химику Портеллову, математику Гримзо.

— Вам расходиться не следует. Доктор Косторский проведет вас в аналитическую лабораторию. После работы с Корио мы пригласим вас к себе. А вы, девушка, не волнуйтесь. Просто не думайте об этом, — ласково обратился он к Олле. — Если же вам будет очень тяжело, приходите ко мне. Мы вам поможем…

Взяв сестру за руку, я вывел ев на улицу.

Через два дня после того, как мы проводили Корио, я встретил Онкса Фелитова. Несмотря на свой преклонный возраст, Он шагал по улице бодро и стремительно.

— О, Авро, добрый день!

— Здравствуй, старик.

— Что с тобой?

— Олла очень больна, и я тороплюсь за ионизатором…

— Нервы?

— Да.

— Хочешь, я вылечу твою сестру? — прошептал Онкс. — Проблема решена большой группой ученых во главе с физиком-теоретиком Корио.

— Корио?! — прокричал я вне себя от радости.

— Да. И ты знаешь, что они предложили?

— Что?

— Выбрасывать на ракетах на высоту пятисот километров над поверхностью Земли обыкновенную воду! Через час или два первые тысячи тонн воды будут на орбите.

— Я ничего не понимаю… — пробормотал я.

Онкс расхохотался.

— Никто ничего не понимал. Все были загипнотизированы тысячами других проектов. Предлагали выбрасывать порошкообразные вещества, металлы, графит, металлизированные пленки и еще черт знает что. И каждый раз не хватало либо требуемых материалов, либо производственных мощностей. Представляешь, сколько нужно выбросить в космос обыкновенного мела, чтобы уменьшить радиационный поток хотя бы вдвое? Миллионы тонн!.. А Сколько нужно ракет! И каждая ракета будет создавать лишь ничтожное облачко, а из них нужно составить колоссальное покрывало для Земли. Кроме того, когда Солнце вернется к прежней активности, совершенно не ясно, как все это с орбиты убрать. И вот Корио и его товарищи предложили воду, обыкновенную воду!

Я все еще ничего не понимал.

— Они подошли к проблеме совершенно с неожиданной стороны. Он рассуждал так. Закрыть Землю нужно плотно, надежно и самыми дешевыми средствами, а главное — только на определенное время. Конечно, вода — самый дешевый на Земле материал. Но что с ней будет в космосе? Корио неопровержимо доказал, что вода сама будет растекаться по огромным пространствам, как растекаются поверхностно-активные вещества по поверхности твердого тела. Тонна воды образует за несколько часов тончайшую пленку с фантастической площадью. А далее молекулы воды этой пленки под действием солнечной радиации будут диссоциировать на водород и кислород, которые, в свою очередь, подвергнутся ионизации, создавая области с повышенной концентрацией водородно-кислородной плазмы. Корио и его товарищи вычислили работу, которая будет затрачиваться на эти процессы, и пришли к выводу, что она может поглотить до семидесяти процентов излучаемой Солнцем энергии. Представляешь?

Я застыл с открытым ртом. Онкс хлопнул меня по плечу и, убегая, крикнул:

— Пойди и расскажи обо всем своей сестре. В Промышленном управлении все знают, что она любит Корио, а он ее!

«А он ее… Любит ли?..»

Выслушав мой взволнованный рассказ, Олла слабо улыбнулась и сказала:

— Я знала, что ученые предложат что-нибудь неожиданное…

Окна нашей квартиры внезапно вздрогнули, потом еще и еще…

— Началось! — прошептал я. — Корабли с водой пошли в космос. Проект осуществляется!

Окна продолжали вздрагивать до самого вечера и в течение всей ночи. Я включил радио, дождался последних известий. За ними последовала сводка погоды. Я слушал ее с замиранием сердца. Да, повышение температуры прекратилось. В заключение диктор сказал:

— В ближайшие сутки ожидается резкое понижение температуры до двух-трех градусов мороза, а затем до десяти-пятнадцати…

Я тихонько оделся и вышел на улицу. С севера потянул холодный ветерок, настоящий зимний. Воздух вздрагивал от последовательных взрывов, и я заметил, как минут через пять после взрыва высоко в небе появлялись тонкие яркие штрихи, как от метеоров.