Клуб любителей фантастики, 1959-60 - Страница 38

«Действительно, глупая шутка была с этим голосом, — шептал он. — Сам себе дергаю нервы».

— Зачем вы послали меня сюда? — взывала киба.

Прошло часа два после разделения Урана, и картина за окном заметно изменилась. Все еще многочисленные солнца виднелись на небе, красные солнца, цвета раскаленного угля. Но симметрия уже нарушилась. Поле тяготения было разрезано, исчезло в центре Урана. Притяжение далеких небесных тел раздвигало куски и одновременно раздувало, растягивало разрез, превращало его в непрозрачный пузырь. Лучи света обтекали его, как струи реки обтекают остров. Наблюдатели на Ариэле смотрели в небо как бы через плохое стекло. Созвездия искажались, звезды виднелись совсем не там, где они были, а куски Урана раздвигались быстрее, чем на самом деле.

Голос Юны вопрошал:

— Я не понимаю, где нахожусь. Двигаться вверх или двигаться вниз? Меня несет в огненном круговороте. Не забыли вы послать новый приказ? Взлетаю в воздух в столбе пламени. Озеро лавы. Падаю. Несет по поверхности. Впереди черные утесы…

Мир был занят сообщениями кибы, а Юна в соседней кабине — еще более тревожным делом. Не только киба, но и Ариэль — железо-каменный корабль, на котором они плыли по небу, — потерял ориентировку. Распался на куски хозяин, и спутники сбились с пути, словно дети, потерявшие родителей, заметались, выбирая новую орбиту — самостоятельную, пока неопределенную. Обсерватория Ариэля беспрерывно вела наблюдения, стараясь уточнить новую орбиту. Но лучи света искажались в разорванном небе, ошибки громоздились на ошибки…

— Куда вы меня послали? Впереди черные утесы. Несусь по расплавленному морю. Что я должна делать? Синие взрывы. Боком несет. Сейчас ударит…

Треск. Словно лопнула натянутая кожа…

И тишина.

Мир вытер пот. Ему хотелось встать и обнажить голову.

Но еще больше хотелось отдохнуть. Чувство у него было такое: на сегодня хватит! Хватит рыдающих киб и влюбленных девиц, неудачных и удачных опытов, разбитых сердец и разбитых планет. Хватит.

Далин, напротив, был бодр, деятелен, полон планов. Он выслушивал доклады радистов, вел переговоры с обсерваторией и дальними спутниками Урана — Титанией и Обероном. Он напутствовал улетающие группы, напоминая каждому капитану:

— Держитесь на почтительном расстоянии, не торопитесь высаживаться. Наблюдайте. Следите, как формируется планета. Составляйте карту, наносите установившиеся хребты. Потом пошлете кибу, чтобы изучала остывание. Думайте, как ускорить остывание. Может быть, полезно перепахивать планету, ломать застывшую корку, что ли? И составляйте проект, когда и как выводить на орбиту вашу планету. Счастливого пути. Руку жму.

Потом он говорил, обращаясь к радистам, возможно, к одной Юне:

— Ариэль тоже не скверно бы развернуть, пустить за планетами вдогонку. А то штаб оторвался от флота, превращается в регистратуру радиограмм. Пожалуй, мы не останемся здесь. Как только с Земли пришлют нам мощную ракету, сядем в нее и отправимся объезжать все планеты по порядку. Попутешествуем, посмотрим новорожденные миры.

А Мир удивлялся: «Откуда такая энергия у сверхсрочника? Любовь окрыляет человека или успех? Ведь сегодня же, три часа назад, он мечтал только о рыбной ловле. А теперь — на тебе: инспектировать двенадцать планет, годы и годы в невесомой ракете».

Юна с бланком радиограммы подошла к Далину:

— Послушайте. Оторвитесь, важное дело.

«Даже тон у нее новый, — подумал Мир, — тон подруги, хозяйки».

Далин прочел радиограмму, нахмурился, сказал негромко:

— Керим, объявите тревогу номер один. Через час двадцать минут Ариэль столкнется с планетой Драма.

Усталость как рукой сняло. Позже Мир вспомнил о ней и удивился: «А я ведь, кажется, спать хотел?»

Тревога номер один как раз и предусматривала столкновение Ариэля с осколками Урана. Вероятность столкновения была не так уж мала — около 4 процентов (один шанс из двадцати пяти). Поэтому на случай катастрофы заранее был составлен план действий, каждый знал свое назначение, несколько раз проводились учебные тревоги.

Но в последнюю минуту все оказалось не совсем так, как предполагалось по плану.

По плану на случай эвакуации на Ариэле были подготовлены три ракеты. Каждый знал свою ракету, свое место. Но какая-то киба на Уране сработала лишний раз, получилось не двенадцать осколков, а четырнадцать. Час тому назад Далин сформировал еще две группы наблюдателей. Теперь всех людей с Ариэля надо было вывозить на одной ракете.

Далин первым долгом связался с ракетодромом. Оказалось, что все ракеты уже разлетелись, кроме двух. К старту готовился толстяк Газлеви… За ним на очереди стоял Амандашвили — хозяин злополучной Драмы.

— Старт задержать! — распорядился Далин. — У меня двадцать шесть человек на Ариэле. Штабная ракета не заберет всех. Газлеви, возьмешь пятерых, и Анандашвили — пятерых.

— Но я уже на старте, — сказал перс, округляя глаза. — Я должен уступить площадку этому беспокойному грузину?

— Возьмешь трех человек из ракетодромной команды, — распорядился Далин. — И со склада двоих. Сейчас склады ни к чему. А беспокойный грузин пусть становится на запасную площадку.

И тут же сказал Юне:

— Юна, у нас двадцать шесть человек на Ариэле. Предупредите каждого, всех держите в памяти.

Мир с Керимом по тревоге должны были отвезти на ракетодром все научные данные. Архив был упакован заранее, его не трудно было погрузить. Но ведь самые интересные материалы были получены сегодня. Их-то и надо было собрать: фотоснимки, киноленты, магнитограммы. Все надо было аккуратно завернуть, запаковать, а руки тряслись от волнения, глаза не могли оторваться от окна, от растущей огненной глыбы на небе. Прошла одна минута. Сколько осталось еще? Не пора ли все бросать, бежать сломя голову на ракетодром?

Мир на минуту забежал в свою комнату. Глянул — что взять? Стихи? Тут они родились, на этом несчастном Ариэле, пусть и горят тут же, пусть пропадают. Кому они нужны?

Керим между тем грузил ящики на кибу-тележку. Тележка оказалась мала, все ящики не умещались. Керим сунул значительную долю материалов в пустой скафандр, перекинул через плечо, как мешок. Потом посадил на тележку всхлипывающую Герту и умчался за ней скользящими скачками.

Миру пришлось вызвать еще одну тележку. Сколько же времени он ждал ее, как она медлила! Наконец тележка подкатила, Мир накидал на нее ящики. А что там мешкают Юна и Далин? Нельзя же за любовью забывать о жизни!

Юны в штаба на было. А Далин стоял парад селектором. Только один экран светился, и на нам виднелось тонкое лицо Анандашвили.

— Возьмешь еще пятерых! — кричал Далин. — Не двоих, не троих, а пятерых. Все равно столько народу не нужно будет на Обероне. Там есть свои ракетодромщики и свои радисты. Полезных людей добавляю тебе: двух техников по кибам и лучших радистов, Юну в том числе.

Что такое? Далин улетает на Оберон, а Юну отправляет с Анандашвили?

Мир остолбенел. И за спиной послышался крик. Юна стояла в дверях, держа в руках чемоданы: свой и Далина.

Далин повернулся к ней.

— Юна, дорогая, так лучше. Ведь я сверхсрочник. Ты после поймешь…

Девушка высоко подняла голову. Голос ее был как натянутая струна, вот-вот надорвется:

— А разве вы приняли мои слова всерьез? Я просто хотела расшевелить вас, взбодрить.

Лицо Далина выразило недоумение.

— Ну, если так… — сказал он нерешительно.

Потом глянул на часы, кинулся к девушка, взял у нее чемодан, поцеловал руку и исчез за порогом.

— Не задерживайтесь! — крикнул он. — Осталось двадцать восемь минут. Мир, позаботься о ней. Потом сюда приходи.