Клуб любителей фантастики, 1959-60 - Страница 33

— Женщина остается женщиной, даже если она машина, — сурово изрек Карим. — И на дна Урана она думает о платьях.

К сожалению, дна как раз на было. Светились газы, наэлектризованные высоким давлением. На Уране ионосфера оказалась в глубина, у специалистов возникли опасения. Припомнилась старая теория, которая гласила, что у Урана вообще нет дна, весь он состоит из ионизированного газа. Если бы это предположение оправдалось, сорвался бы весь проект «Коса Кроноса».

Но опасения были напрасны. На восемнадцатые сутки киба причалила к твердому дну, начала вгрызаться в него. И вот сегодня она доносила Миру: «Говорит киба «4А». Стою на дне вертикально. Вокруг сплошное сияние: белые струм, радужные струи, вихри искр. Давление предельное, материал разрушается разрядами, местами течет. Что мне делать дальше? Для чего меня послали сюда?»

Киба не знала, что ее «жизни» осталось четыре часа. Лишь человек умеет заглядывать в будущее, надеяться и страшиться. А киба просто напоминала, что программа ее исчерпана, следует прислать новый приказ. И повторяла своим деловито-кокетливым голоском: «Что мне делать дальше? Для чего меня послали сюда?»

И вдруг тот же голос продолжает за спиной:

— Я никогда не прощу тебе, Мир, эту глупую шутку.

— Я никогда не прощу тебе эту глупую шутку, — сказала живая девушка. — Выдумал тоже: поставил мой голос на тупоголовую кибу. Я тебе страшно отомщу, страшно! Приделаю твой голос к автомату-напоминателю в ванной, и будешь вещать там: «Помойте ванну, бу-бу-бу. Уходя, гасите свет, бу-бу-бу. И не забудьте спустить воду!» Понравится тебе такая должность?

Керим был араб по происхождению, Герта — шведка, Мир, как вы догадываетесь по его стихам, русский. Никто не сумел бы сказать, какой национальности Юна. Все расы смешались в ее крови, и каждая оставила свой след: кожа темная, почти как у негритянки, тонкий с горбинкой персидский нос, чуть удлиненные монгольские глаза, тяжелые и пушистые русые волосы. Сочетания неуместные, дерзкие. На улицах на нее оглядывались с удивлением, оглянувшись, не могли оторваться.

Юноша вздрогнул. Сердце у него оборвалось, дыхание захватило. Все-таки была какая-то связь между ними. Присутствие Юны действовало на него, как электрический удар.

Вслед за Юной в комнату радистов вплыл тяжеловесный лобастый мужчина среднего роста с широченной грудью и бицепсами штангиста. Это был начальник станции Ариэль — Май Далин.

— Как настроение, молодежь? — крикнул ом. — Дождались решающего дня?

Причалив к окну, обратился с речью к зеленому шару:

— Пришел тебе конец, старик. Помнишь греческий миф? Ты был богом неба, но даже детям своим не давал света, заточил их в мрачный Тартар. И Гея — Земля, их мать, ополчилась против тебя, подала острую косу Кроносу — младшему из твоих сыновей…

И он тебя оскопил и низверг. Было такое дело? Мифы греков, в сущности, рассказывают о природе, — продолжал Далин, обращаясь уже к радистам. — Уран — небо, Крон ос — время. Время способно обесплодить даже небо, время все уничтожает, даже свои творения. Кронос, как известно, пожирал своих сыновей… пока его не сместил Зевс — гордый, ревнивый, похотливый, сварливый внук Земли, человекоподобный бог. И Человекоподобный победил и Время и Небо.

— Вот сегодня это и сбудется, — заключил Далин с улыбкой.

Он был немного говорлив, как все сверхсрочники. Слово это в XXIII веке имело новый смысл, совсем не тот, что раньше. В XXIII веке сверхсрочниками называли людей, которым врачи продлили жизнь и молодость сверх естественных 60–70 лет.

Далин был из старших сверхсрочников. Он помнил первые опыты по продлению жизни, когда долголетие доставалось еще не всем, только самым уважаемым и обязательно очень здоровым людям. Далин был и здоровяком и знаменитостью — космическим капитаном, участником первой экспедиции к Сатурну.

Он получил долголетие как бы в награду за работу в космосе и отдал космосу все сверхсрочные годы. Его сверстники давно ушли на покой («Кто на виллу, кто в могилу», — мрачно шутил он), а Далин все летал — по солнечной системе и за пределы ее— к черным и черно-красным инфразвездам.

Далин пришел в космос, когда эпоха капитанов кончалась в космосе, начиналась эпоха инженеров. Он не столько открывал, сколько строил, строил на знойном Меркурии и на ледяном Ганимеде, на клокочущей Венере и на невесомом Икаре.

— Но это уже в последний раз, — говорил он, принимая назначение на Ариэль. — Хочу жить на доброй Земле, где люди, выливая стакан воды, становятся тяжелее на двести граммов. В самый последний раз! Тут уж я морально обязан как сверхсрочник.

— Тут уж я морально обязан, — сказал Далин, принимая назначение на Аризль.

Дело в том, что работа станции Ариэль и весь проект «Коса Кроноса» косвенно были связаны с проблемой долголетия.

Все люди стали жить по двести лет и больше. Смертность упала. Населенна земного шара росло быстрее. Оно уже достигло 86 миллиардов человек.

К XXIII веку люди уже превратили пустыни в сады, тропические леса в плантации, вели подводное земледелие на мелководье, строили в океанах понтонные плавучие острова.

Пришла пора вспомнить слова Циолковского: «Земля — колыбель человечества, но нельзя же вечно жить в колыбели».

Но в солнечной системе не было других планет, пригодных для обитания людей — либо слишком жаркие, либо слишком холодные.

Можно было, правда (техника уже позволяла), передвинуть планету на другую орбиту, более приемлемую для человека.

Какую именно планету?

Всемирная Академия наук решила Марс и Венеру с их своеобразной жизнью оставить как музейные экспонаты.

И тогда возник дерзкий проект: расколоть на части одну из больших планет, разрезать, как каравай хлеба, как головку сыра, как арбуз.

Ураном решено было пожертвовать.

Как расколоть планету? Главное препятствие — тяготение. Даже если планета будет расколота, силы тяготения вновь соединят, слепят, склеят отдельные куски.

Но в начале XXIII века выяснилось, что есть возможность рассечь не только планету, но и поле ее тяготения. И тут результат получался совсем иной. Если вы взрывали гору, обломки оставались на Земле, если же подрезали поле тяготения под горой, она кувырком летела вверх. Представьте себе туго натянутое полотно, которое вы режете ножницами. Как только разрез сделен, половинки распадаются. Так получилось и с горой. Она оказывалась по ту сторону разреза. Земля не притягивала ее больше, а все прочие светила притягивали. И гора улетала в небо со скоростью ракеты.

Кибы, посланные на Уран, в том числе киба с голосом девушки, несли на себе генераторы режущих лучей. И Далин должен был включить их сегодня в 12 часов 22 минуты по московскому времени.