Клоны не рождаются (СИ) - Страница 24

Крейг, не желая наматывать километры по спирали до портовых этажей, просто прыгнул в лифтовую шахту.

Да уж, такого от него точно не ожидали ни преследователи, ни мы.

А потом он приземлился на тонкую трубу, которая проходила между двумя коридорами прямо над бездной. Пошатнулся и замер: Сенька жал бедрами его бока и удержал Мико от перелета через голову Крейга — прямо вперед, в бесконечность.

Только Крейгов хвост едва заметно дернулся. Мы тоже застыли, не шевелясь.

Страшно было нарушить хрупкое равновесие, страшно было смотреть вниз… Будь я чуть постарше, выбралась бы из этой шахты седая, как лунь.

А потом Крейг пошел, защелкивая лапы вокруг металлического «каната». Три пальца с одной стороны, три пальца с другой. Медленно, осторожно, спокойно.

Я боялась, что труба просто не выдержит нашего веса, в любой момент что-то жутко щелкнет, и мы полетим вниз, и чей-то сломанный кондиционер не будет нам большим утешением.

Под трико бугрились мускулы. Будь Крейг человеком, с него катились бы капли пота, но он был ящером, и поэтому он просто шел, со свистом выдыхая через нос.

И мы молчали.

Я не знаю, сколько это длилось.

Но потом, когда сердцевина шахты, это могучее переплетение тросов и труб, было уже рядом, он вдруг легко побежал — и прыгнул, вцепившись в металл всеми своими когтями.

— Кха-а-а… — Выдал он.

— Слезаем со спины, — скомандовал Сенька сухо, — И вниз. Мико, держись за шарф.

Это было как спускаться по очень ветвистому дереву. Совсем не сложно, даже наоборот. Руки тряслись, потные ладони соскальзывали, но все равно это было не очень сложно.

И Сенька страховал.

Его толком не учили играть в кино, но он был воспитанником Крейга, и кое-какие навыки ему этот психопат привил.

Психопат, кстати, спускался куда живее нас.

— Папаша был из горных, — просвистел-прошипел он, когда чуть отдышался.

Потом выяснилось, что у них на планете три расы: мощные «лесники», легкие «горняки» и быстроногие «пустынники». Мама у Крейга была из пустынной расы, в нее он пошел своим голубоватым, под тамошний песочек, окрасом, а отец — из серых горняков, подарил сыночке усовершенствованные цеплючие лапы.

Мулат, в общем. Или метис. Живая иллюстрация эффекта гетерозиса, короче. Псих ненормальный.

— Ты мог предупредить?! — Рявкнул Сенька.

Пару минут назад мимо меня просвистели его туфли. Кажется, он готов был убивать.

— А что не так? Вы же секхе. Произошли от древолазающих животных… — Недоуменно вопросил Крейг, — разве у вас это не в крови? Как у меня.

Переводчик истошно запищал: Мико тоже отдышалась и теперь сообщала о недовольстве и сомнениях в собственном происхождении. И происхождении Крейга тоже.

— Тут должна быть лесенка. И площадка для передышки. Для техников, — тихонько предположила я еще минут через десять, когда бухавшая в висках кровь немного унялась и дала мне хоть какую-то возможность соображать.

— Скоро обратно. Мы почти дошли до портовых витков, — возразил Крейг.

— Мы с тебя свалимся к черту, устали как собаки, — коротко пояснила Мико, и уже почти мирно, — ты же и сам устал, так? А еще такой же забег, и вокруг корабля твоего стопроц оцепление…

Еще через несколько минут или часов истошный хрип восторженного бабуина (то есть Сеньки) символизировал то, что мы нашли площадку. На ней были какие-то штуки, аппараты с кнопочками, и, кажется, что-то под напряжением, но, главное, клочок плоского дерева, на котором нам удалось расположиться.

Все-таки я счастлива, что попала в будущее. Дома были люди, которые прыгали по крышам и ползали по подземельям (я считала их странными), но вряд ли они видели то, что видела я и чувствовали то, что чувствовала я. Это ощущение, что под ногами бесконечное пространство пустоты и такое же над головой сложно передать словами; тихий гул от труб; мягкий свет коридорных лам издалека, мягко проносящиеся за спиной лифты…

Совсем рядом всамедлишный динозавр вяло переругивается со своим птенцом человечьего рода племени; Мико болтает босыми ногами над бездной — она потеряла туфли еще во время забегов по коридорам…

И проблемы кажутся такими далекими и незначительными — дожить бы до завтра, не сверзившись с очередной трубы. Но даже издалека они мучают своей неразрешимостью

— Слушай, Мико… — начала я, — ты же слышала, что Варус говорил?

— Варус, Версус… Ты что, шибко верующая? — фыркнула Мико.

— Нет, скорее агностик, — я пожала плечами, — но…

— Все ерунда, — Я не могла толком рассмотреть ее лица, но была уверена: Мико скривилась, — ты слишком много думаешь. Этого они и хотят — тебе шестнадцать лет, тебе не выстоять в философском диспуте. Но тебе и не надо, понимаешь?

Она пребольно ткнула меня пальцем под ребро, я закашлялась.

— Вот она ты. Ты есть, тебе больно. Ты здесь. И я здесь. Как человека не назови, он человеком и останется. Кто бы нас не создал, он создал человека. У нас есть мечта, и мы обязательно обналичим чек, потому что имеем на это точно такое же право, как и все остальные. Поняла?

— Я…

— Поняла? — С шутливой угрозой повторила Мико, — Просто прими это и перестань чувствовать себя виноватой в собственном существовании. Не бойся дать по морде Варусам, если хочется — вот что я скажу. А то они, знаешь ли, имеют свойство наглеть.

Я хорошо запомнила эти слова. И сейчас, стоит мне прикрыть глаза, я легко представляю темный силуэт Мико.

«Поняла?»

Думаю, да.

Потом передышка закончилась, и мы долго ползли по трубам к нужному техническому коридору: Крейг догадался пометить его светящимся граффити. Хорошо, что в мире будущего провода так замечательно изолируют, иначе нас прибило бы током еще до того, как мы втянулись в Крейгов план и начали получать от него удовольствие.

Нас чуть не поймали в самом конце: Сеньке в шею попал снаряд с Крейговой дозой транквилизатора, хорошо что Крейг такой перестраховщик, что держит в собственном челноке не только рептилоидную, но и человеческую медкапсулу. А то мы бы его потеряли.

Несколько дней после этого (пока Сенька не очухался) Крейг ходил потерянный. Все думал, какой способ был менее рискованным. Но все не получалось придумать. Он даже исхудал немного. Ящер с запавшими глазами — видели такое диво, а? А я вот видела.

Этот побег нас всех здорово сблизил. Мико все еще называет Крейга крокодилом, но теперь это скорее дружеское прозвище. И несколько часов в шахте помогли больше, чем сто тысяч лет в самой пустынной пустыне: Мико с Сенькой научились разговаривать без ругани. Ну, почти.

Теперь я официально Крейгова секхе. Был суд, и Крейг платил за нас с Мико огроменный штраф… Кажется, Теле-Пере предоставило государству своих юристов — на общественных началах. Не удивлюсь, если они под это дело выбили себе освобождение от парочки налогов, гады…

Крейг хотел не придавать дела огласке и думал добиться закрытого заседания, ради нас же самих.

Но мы с Мико отказались. И не только от этого.

Да, мы обе могли бы получить поддельные транспорта или сбежать на планеты клонов… по факту, у нас есть и паспорта, и приглашение. Но…

Мы приняли решение не прятаться.

Тщательно подготовленный скандал Крейга, который должен был послужить его личным целям вроде обогащения и продвижения протеже по карьерной лестнице (и послужил ведь! Их теперь каждая собака в самой задрипанной и черной дырище в лицо знает, как непримиримых борцов за права угнетенных), оказался просто замечательной возможностью, которую мы не согласились упустить.

Потому что если страдать молча, никто не заметит страдания и не погладит по головке за стойкость. Необходимо говорить.

Однажды один еретик прибил на ворота церкви свои девяносто пять тезисов.

Однажды один черный парень не побоялся рассказать людям про свою мечту.

Все они когда-то были сопливыми пацанами, которые понятия не имели, что делать с зажравшейся католической церковью или расовой дискриминацией.