Клиника: анатомия жизни (Окончательный диагноз) - Страница 84

Голос его в конце дрогнул, и Пирсон отвернулся.

— Я постараюсь это запомнить, — сказал Коулмен и мягко добавил: — Я провожу вас до выхода.

Они поднялись по лестнице и вышли в коридор первого этажа, где начиналась вечерняя суета. Мимо торопливо прошла сестра с диетическим ужином на подносе. Было слышно, как шелестит ее накрахмаленная форма. Потом они посторонились, чтобы пропустить кресло-каталку. В ней сидел человек, одна нога которого была в гипсе. Костыли человек держал, как держат вдоль бортов лодки вытащенные из воды весла. Женщина из социальной службы провезла по коридору тележку с газетами и журналами. К лифту пробежал мужчина с букетом цветов в руках. Прошли, смеясь, три студентки-медсестры. Откуда-то донесся детский плач. Это был больничный мир — живой организм, зеркало, отражающее большой мир за его стенами.

Пирсон огляделся.

Коулмен подумал: «Тридцать два года жизни. Как я буду чувствовать себя, когда придет мое время? Вспомню ли я через тридцать лет этот момент? Пойму ли я тогда Пирсона?»

По системе оповещения объявили:

— Доктор Дэвид Коулмен. Доктора Дэвида Коулмена просят подняться в хирургическое отделение.

— Началось, — сказал Пирсон. — Пора готовить замороженные срезы. Вам надо идти. — Он протянул Коулмену руку: — Удачи.

Коулмену было трудно говорить.

— Спасибо, — произнес он сдавленным от волнения голосом.

Старик кивнул и пошел к выходу.

— До свидания, доктор Пирсон! — Это была одна из старых сестер.

— До свидания, — ответил Пирсон, остановился под табличкой «Не курить» и поднес спичку к сигаре.