Клин клином (СИ) - Страница 8
- Мне было видение, - возвысив голос, ответствовал викарий, и толпа согласно загудела. – Глас Высших Сил направил меня в это место, указав виновника всех несчастий. В пророчестве отца Игния было ясно сказано: «Вернётся порождение мрака на земли, с которых произошло», и мы, святое воинство, обязаны остановить тебя, вампир!
Решив, что терять больше нечего, Айрон встал в дверном проёме во весь свой рост, парой заклинаний добавив себе внушительности, демонически расхохотался и исключительно противным голосом провыл:
- Ну держитесь, смертные! Сейчас я буду вас немножко убивать. – Особенно собравшуюся публику поразили ослепительный острозубый оскал и выросшие за спиной чёрные нетопыриные крылья, причём священник казался удивлённым больше остальных.
- А-а-а-а! Упырь! – Панически закричал кто-то с дальних рядов пронзительным фальцетом.
- Ы-ы-ы-ы! Оборотень! – Не согласились ряды ближние, ощетинившись дрекольем и организованно отступая, не со зла давя слишком нерасторопных.
Айрон недоумевающе склонил голову на бок. В деревенском фольклоре он был не силён, но даже по его скромному мнению перепутать упыря с вурдалаком очень сложно. Но тут за его спиной что-то тяжело заворочалось и глухо рявкнуло. Проворно отскочив в сторону, вампир увидел, что рядом с ним стоит огромный волк со снежно-белой шерстью. Гадать, откуда произошло это чудо, не стоило – меховое ложе в глубине хижины скорбно пустовало, скучая по своему постояльцу.
Волк наклонил лобастую голову к земле и ощерился совсем уж злобно.
- Гнездо богомерзких тварей! – Закричал священник, потрясая кадилом и призывая на нечисть гнев небесных молний.
Сделав удачный выпад, Айрон отобрал источник видений и стал раскручивать его над головой наподобие моргенштерна. Толстая цепь угрожающе гудела, и этот звук окончательно обратил в бегство не только викария, но и всю его паству.
- Кажется, нам стоит сменить дислокацию, - пожаловался он «оборотню», как раз завершающему обратную трансформацию. – К тому же тебе явно лучше.
Тимо успел усмехнуться, но тут же его взгляд, а затем и лицо странно окаменели. Император резко встал с пола, накидывая на плечи шерстяной плащ, но Айрон и без лишних вопросов видел новых визитёров, спешивших к избушке через поляну, заваленную снегом. Их было всего двое, и в невысоком человеке со смуглой кожей и иссиня-чёрными волосами Айрон без проблем опознал Фетта, а вот второго, бессильно поникшего на плече верного телохранителя Императора, вампир не знал.
- Ваако, Вэндэл… Что случилось?
Вместо ответа Фетт протянул руку, сплетая свои пальцы с пальцами хозяина, зная – его воспоминания в полной мере прояснят обстановку. Так было проще и быстрее, нежели рассказывать всё обычным способом. Вэндэл сидел у очага, влажной тряпицей вытирая кровь, струящуюся из разбитой губы.
Уже через пару мгновений Тимо повернулся к Айрону, сухо спросив:
- Куда тебя доставить, упырь? Только на этот раз без шуток.
- Что, охотники сделали свой ход? – Понимающе протянул Принц Ночи. – Я буду ждать тебя в своей резиденции, постарайся не опаздывать.
В глазах старлинга сверкнула искренняя улыбка, и, протянув руку, он крепко пожал ладонь Айрона, словно благодаря за всё. Голова вампира слегка закружилась, и он закрыл глаза, зная, что уже стоит в собственном кабинете. В одиночестве.
+++
Айрон с трудом мог вспомнить, сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз видел Лайтонена. Полгода? Год?
Возможно, такая передышка пошла на пользу им обоим, позволив Принцу Ночи тихо и совершенно безопасно для окружающих спустить лишний пар. Анализируя поведение Тимо в хижине, он пришёл к неожиданному выводу, скорее обидному, чем по-настоящему шокирующему. Дело в том, что если бы сам Айрон не увлёкся предложенной ему игрой в благородного врага, перевязывающего раны страждущему, он непременно заметил бы несколько немаловажных деталей, лучше всяких слов говорящих о том, что Лайтонен вовсе не был на грани жизни и смерти. Но вампир упрямо не желал слышать ничего, что противоречило бы его ожиданиям, и все слова Тимо о незначительности его повреждений были пропущены мимо ушей.
Император вовсе не был смертельно ранен. Более того, он мог бы спокойно пройтись по ночному лесу сам, а не виснуть на плечах, заботливо подставленных Айроном, которому следовало бы помнить, что его противник – очень умный политик, умеющий предугадывать мысли и желания своих оппонентов и соответствовать им. И уж конечно Тимо не стал бы подпускать жаждущего его крови упыря ближе, если бы полностью не был уверен в собственных силах. Но Айрон, ослеплённый этой кажущейся доверчивостью, открылся сам, причём совершенно искренне, и получил жестокий, но вполне справедливый урок.
Перебесившись и разбив всё, что можно, Принц Ночи, нахохлившись, будто злобный петух, упустивший шанс надрать гребень конкуренту, устроился в единственном не пострадавшем от его агрессии кресле, из-за нехватки сил вынужденный рассуждать логически. И тут ему открылась вторая сторона вопроса, вновь перевернув его мир с ног на голову.
Нет, Тимо не воспользовался искренностью Айрона в каких-то своих целях. Он и сам был достаточно откровенен, ибо вкушая его кровь, вампир не ощутил ни капли фальши. Император всего лишь пошёл на небольшую хитрость, позволив Айрону насладиться ситуацией с беспомощным врагом. Теша таким образом самолюбие Принца Ночи, хотя вовсе не обязан был этого делать, Тимо очень бережно и осторожно позволил им обоим освободиться от веками проверенных масок.
Не солгав, не имея намерений обидеть или унизить, а всего лишь не отвергнув помощи Айрона, Император в который раз невольно подчеркнул то, что Принц Ночи всеми силами старался игнорировать, – разницу в их возрасте. Тимо, безусловно, был мудрее, чем хотел казаться. Возможно, он намеренно бежал от собственной привычки контролировать всё на свете?
Как бы то ни было, но Айрон решил отпустить ситуацию, тем более что его вниманием полностью завладели рутинные насущные проблемы, главной из которых был тот самый пресловутый спор с Маргусом. Проклятый некромант заявил, будто Принц Ночи первым нарушил договор, и от него пришлось избавиться весьма радикальным методом. Нет, убивать хитреца не входило в планы Владыки Эргона, но вот примерно наказать с высылкой в места достаточно отдалённые, чтобы не мозолил повелителю глаза, – вполне реально. В конце концов, и сам спор, и его предмет были всего лишь способом развеять скуку, которая уже вкрадчиво скреблась в душу Айрона, подобно нищей попрошайке.
Общую паршивость организма усиливала погода - мрачной, сумеречной пеленой тумана, сменяющегося затяжными дождями. Из последних развлечений, которыми успел порадовать себя Айрон, можно было выделить даже не остроумное удаление Маргуса (некромант по возвращении непременно оценил бы усилия «коллеги», так как обладал неплохим чувством юмора), а постоянные ссоры с Луцианом и Патрисио, в которых Принц Ночи находил необъяснимую прелесть, сродни мелкому пакостничеству мальчишки, безнаказанно дёргающему котов за хвосты.
Очередной скучный и серый вечер Айрон решил провести за разбором корреспонденции, коей накопилось преизряднейшее количество, вскрывая тонким и узким ножом конверты с сургучными печатями из коллегии Совета (эти старики предпочитали игнорировать достижения прогресса, до сих пор называя железную дорогу чугункой, а в качестве освещения используя свечи из подкожного жира девственниц) и безжалостно разрывая приглашения на светские рауты от Домов, имеющих скромное влияние. Гора бесполезной бумаги лишь немногим уменьшилась, и Айрон в который раз сделал себе пометку – предупредить дворецкого, чтобы сразу выбрасывал спам и рекламные проспекты, какими бы завлекающими и яркими они не были.
По-настоящему важных писем набралось едва ли два десятка, причём пять из них Айрон тут же отправил в корзину, узрев на тонкой дорогой бумаге конвертов печально знакомый штамп канцелярии Гильдии Охотников. Патрисио в состоянии справиться со своими проблемами сам, тем более теперь, когда его угораздило стать зятем не кого-нибудь, а самого Змееглазого. Конечно, для разнообразия можно было принять участие в мелких сворах гильдиеров, но Айрон сурово сомневался в том, что его чувство прекрасного совпадёт с аналогичным чувством Тысячеликого.