Клин клином (СИ) - Страница 7

Это потрясающее умиротворение заставило Принца Ночи потерять бдительность, расслабиться, привалившись спиной к ногам врага, удобно устроить висок на колене Лайтонена. Жёлто-красные переливы пламени, негромкое потрескивание поленьев в очаге и тонкие пальцы, гладящие Айрона по волосам, как в далёком-далёком детстве. И он почти слышал добрый, насмешливый бас отца, рассказывающего очередную охотничью байку.

- Я хочу жить, Айрон, - ворвался в сонные мысли вампира сиплый, надорванный голос. – Не хочу умирать, не встретив взгляд врага.

- Не волнуйся, - недовольно буркнул вампир, поудобнее устраивая голову на коленях Тимо. – Если ты им так нужен, они сами найдут тебя.

- Нет, это похоже на охоту. Сейчас они затаились, ожидая, что обезумевший от боли раненый зверь выскочит на флажки и даст себя расстрелять. Я должен знать, с какой стороны ждать этих выстрелов.

Айрон понял, что раствориться в тепле и спокойствии ему уже не удастся, а другого способа заставить Лайтонена лежать смирно и не дёргаться, кроме как занять его чем-то приятным, мир ещё не придумал, поэтому, изменив положение, вампир встал на колени перед Императором, настойчиво, но мягко разводя его ноги в стороны.

- Подумай об этом с другой стороны, - вкрадчиво мурлыкнул коварный соблазнитель, эротично облизнувшись. - Они могут устать от ожидания, начать совершать ошибки и в итоге разделиться. Что может быть легче для раненой рыси, чем переловить своих обидчиков поодиночке и насладиться их густой парной кровью?

Одним рывком Айрон распахнул на груди Тимо рубашку, провёл пальцами по грубому шраму, образовавшемуся на месте недавней царапины, и с удовольствием уловил мелкую дрожь, пробежавшую по телу старлинга, отозвавшемуся на эту ласку.

- Ты слишком много думаешь, Император.

- Не привык пускать такие важные дела на самотёк.

- Сейчас твоя привычка играет против тебя. – Говоря всё это, Айрон невесомыми прикосновениями ласкал грудь и торс Лайтонена, наслаждаясь гладкостью его кожи и тем, как красиво ложатся отблески огня на это идеальное тело. Будто повторяя пульсирующие, меняющиеся изгибы, следуя за игрой света и тени, вампир скользил кончиками пальцев по широкой груди любовника, намеренно разжигая в нём страсть.

- Айрон… - Тимо перехватил наглую руку, но Принц Ночи рассерженно зашипел:

- Тихо, успокойся, я не сделаю ничего, что могло бы тебе не понравиться.

- Неужели ты думаешь, что так хорошо знаешь меня? – Император поднёс ладонь Айрона к своему лицу и вдруг поцеловал её. В его холодных синих глазах вновь мелькнула странная беззащитность. Возбуждающая, притягивающая слабость сильного, жестокого врага.

- Мы можем проверить это прямо сейчас.

Тимо тихо всхлипнул, когда влажный, горячий язык Айрона прошёлся по его чувствительным соскам, а нетерпеливые пальцы сжались вокруг возбуждённого члена, двигаясь на нём.

- Удивительно, каким непристойным может быть Повелитель Галактики, - вкрадчиво шепнул Принц Ночи, наслаждаясь тем, как увлажняет его пальцы обильно выделившаяся смазка.

Подразнив языком рельефный торс Лайтонена, Айрон уткнулся лицом в жёсткие волоски в паху, вдыхая терпкий, знакомый запах возбуждения, ощущая, как сильная, упоительная дрожь вновь и вновь сковывает бёдра старлинга. Тимо с громким, протяжным стоном обессиленно рухнул на спину, предоставив любовнику полную свободу действий, и жадный вампир не преминул воспользоваться столь удобным случаем. Он знал, как именно доставить врагу наивысшее наслаждение, следовал правилам их игры, впуская в свой рот подрагивающую, напряжённую плоть, лаская юрким, острым языком чувствительную головку.

Тимо извивался в сладостном исступлении, его пальцы запутались в чёрных волосах вампира, то ли пытаясь оттолкнуть, то ли, напротив, притягивая ближе. Короткие, хриплые стоны Императора, исполненные тёмной похоти, подстёгивали воображение Айрона, и он был вынужден высвободить из штанов собственный изнывающий член, лаская себя в том же ритме. Бёдра Тимо приподнимались навстречу движениям вампира, бессвязная мольба слетела с тонких губ, когда Айрон, растягивая агонию страсти, чуть отстранился, порхая кончиком языка над узкой щёлочкой, дразня уздечку и вылизывая выступившие под гладкой, бархатистой кожей вены.

- Пожалуйста… - Скрюченные пальцы врага зарывались в меха, устилавшие ложе, хриплый голос вибрировал от утончённой, изысканной неги, и Принц Ночи чувствовал, как расцветает неправдоподобными, яркими красками его мир, как он наполняется настоящими звуками, запахами, вкусами. И вместе с тем понимал, что утратит всё это великолепие в тот миг, когда остановится на пути, ведущем к омуту страсти. А потому вампир продолжал самозабвенно подводить любовника к тонкой грани между реальностью и сладостным безумием.

Насладиться им сполна, так, чтобы многим после, долгими холодными ночами, его согревало украденное счастье. Воспоминания об истинных цветах этого мира, открывавшихся лишь благодаря одному-единственному существу во вселенной.

Таймури Эн Лайни. Моя боль. Моё помешательство. Мой грех и искупление.

Чувствовал ли старлинг, догадывался ли, насколько важны для Айрона их «дружеские» встречи, исполненные невыразимой, яркой, острой похоти, желания прикоснуться к запретному, исполнить свои тайные мечты хотя бы за счёт другого? Когда Владыка Эргона понял, что они оба используют друг друга для схожих целей? Разница, если она и была, состояла лишь в осознании собственных чувств.

Айрон ощутил приближение оргазма любовника по тому, как напряглось и выгнулось его стройное, гибкое тело, а в следующий миг успел выпустить из сладкого плена плоть Тимо, чтобы полюбоваться тем, как горячая перламутровая жидкость забрызгивает грудь и торс Императора под отчаянный, полный болезненного удовольствия крик. Несколькими движениями доведя себя до столь же яркой разрядки, Айрон в изнеможении рухнул на ложе, положив ладонь на вздымающуюся и опадающую резкими толчками грудь Тимо.

- Если ты погибнешь глупо и напрасно, я буду ненавидеть тебя вечность, - вдруг признался вампир, глядя в синие, затуманенные перенесённым наслаждением глаза врага. – Я сделаю ненависть к тебе основой своего существования, найду способ вернуть тебя только для того, чтобы посадить в клетку и убивать столько раз, пока мы оба не сойдём с ума.

- Ты не оставляешь мне выбора, - усмехнулся тонкими губами Император. – Уже нельзя свернуть с выбранного пути?

- Я не позволю.

Тимо согласно кивнул, а в следующее мгновение провалился в колдовской сон. Заботливо накрыв своенравного любовника плащом, Айрон поднялся, неторопливо оделся и направился к двери, из-за которой доносился какой-то невнятный шум.

Увиденное превзошло его самые смелые ожидания: перед дверью в хижину собралась целая толпа крестьян, многие из которых сжимали в жилистых, мозолистых руках вилы и цепы для обмолота зерна. Возглавлял же это народное вече колоритный мужчина в одежде и с атрибутами священника, но больше всего напоминавший почему-то вставшего на задние лапы медведя. Огромный, с окладистой бородой, с крестом в одной руке и чадящим кадилом в другой, при виде обескураженного подобной встречей вампира викарий затянул какой-то экзорцизм, размахивая перед лицом Айрона увесистым кадилом.

- Что здесь происходит? – С терпеливостью матери-настоятельницы женского монастыря поинтересовался вампир, отодвигаясь от экзальтированного служителя Высших Сил.

Тот, хоть и пребывал в явно изменённом состоянии духа (ибо от кадила распространялся стойкий аромат одной курительной травки, отлично знакомой Айрону по бурным юным приключениям), смог ответить весьма внятно, что собирается вот прямо сейчас избавить мир от злокозненной ночной твари при помощи этих славных воинов света. «Воины» покрепче взялись за древки сельхозорудий и испуганно глазели на новоявленную ночную тварь, отлично чувствующую себя при дневном свете.

- Э… святой отец, - проникновенно начал Айрон, немного отойдя от ступора. – Могу я узнать, с какой-такой… матери вы решили, что я – всемирное зло?