Кластер Войвод. Третье правило крови - Страница 48

Замерев, он вспомнил падающего на них сверху айвура.

Картина и в самом деле была жуткая.

Тварь, казалось, закрыла собой все небо.

На животе у нее была грязная, свалявшаяся шерсть.

В груди будто муравьи забегали.

Валтор прижал три клапана пальцами и выдохнул.

Не резко, но сильно.

Как будто должен был избавиться от чего-то, что мешало ему дышать.

Это было похоже на внезапное пробуждение.

Воздух прошел через тело флейты и превратился в звук, прозрачный, переливающийся радужными цветами, как утренняя роса на кончиках трав.

– Вот оно, – только и сказал Моисей Бухлер.

Долина, раскинувшаяся за горной грядой, тянущейся по берегу озера Кабум, называлась Логовом Лукориных. Попасть в нее можно было только проехав по туннелю, проложенному сквозь горный массив. Длина туннеля составляла около пятнадцати метров. Примерно в середине пути у тех, кто двигался по туннелю, возникало странное ощущение, будто он вдруг переворачивался вокруг своей продольной оси и потолок становился полом. А пол – потолком. Так ли это было на самом деле или это была только иллюзия, связанная с особенностью освещения, сказать было трудно. Потому что для того, чтобы как-то определиться с понятиями верх и низ, требовалось иметь четкие ориентиры. В туннеле их не было. Здесь имелись только пятна света, обозначающие вход и выход. Или – выход и вход. В зависимости от того, с какой стороны смотришь или в какую сторону едешь.

В мире все относительно. А в Логове Лукориных относительно даже то, что люди обычно договариваются считать абсолютным. Например, последовательность дней недели. Или количество часов в сутках. Причиной всей этой неопределенности были эксперименты с пузырями вероятности, постоянно проводившиеся в Логове.

Сама долина так же постоянно меняла свой вид по прихоти экспериментаторов. На этот раз она была похожа на сказочную страну с цветами, огромными, как деревья, пряничными домиками и мостовыми, выложенными леденцами.

Лупус Лукорин, обожавший лично встречать гостей, сидел возле выхода из туннеля на скамеечке, сделанной из сладких сдобных палочек. На нем был летний костюм в широкую светло-коричневую полоску с гвоздикой в петлице, парусиновые теннисные туфли и соломенная шляпа с узкими полями и плоским верхом. Ярко-желтый галстук-бабочка, круглые очки в тонкой оправе со светло-голубыми стеклами и легкая бамбуковая трость служили точным завершением необычного костюма. Лупус Лукорин любил меняться вместе с окружающим пейзажем.

Вскочив на ноги, Лукорин широко раскинул руки в стороны.

– Кого я вижу! – с воодушевлением воскликнул он. – Что за люди! Воистину сегодня счастливейший день моей жизни!

Валтор и Моисей, уже знакомые со своеобразной манерой поведения Лупуса Лукорина, спокойно отреагировали на его театральное появление. А вот Грир был в легком шоке.

– Что это за клоун? – спросил он.

– Вот сколько раз мы с вами встречаемся, столько раз вы называете меня клоуном, – склонив голову, с укоризной произнес Лупус. – Вы удивительно предсказуемы, друг мой.

– Я впервые вас вижу, друг мой, – в той же манере ответствовал ему Грир.

– Ну, это вам так кажется, – улыбнулся Лупус.

– А вам? – спросил Грир.

– А мне ничего не кажется. Я все знаю, если не точно, так хотя бы наверняка.

– Лупус использует узлы неопределенности и отрабатывает каждую встречу несколько раз, – объяснил Гриру Валтор.

– Я все стараюсь довести до идеала, – добавил Лукорин.

– Почему у вас нынче повсюду пряничные домики? – поинтересовался Бухлер. – Решили реализовать детские мечты?

– Мечты вашей дочери, Моисей, – ответил Лукорин. – Хотите – верьте, хотите – нет, но это ее идея. Она у вас такая настойчивая. Мне было трудно ей отказать. Да к тому же почему бы и нет? Такого пейзажа у нас еще не было. Хотя, на мой взгляд, несколько приторно.

Бухлер, как только услышал про дочь, сразу весь как-то сник, осунулся и постарел. До сих пор встреча с дочерью представлялась ему некой абстракцией, маячащей где-то на горизонте. Он даже не задумывался о том, что скажет ей при встрече. Чем объяснит свое внезапное исчезновение из ее жизни. Он ехал, чтобы найти ее в Лунном Карантине, не будучи даже уверен, жива она или нет. Теперь же им предстояло встретиться в конфетном городке.

– Тебе всегда все наперед известно, Лупус, – медленно начал он.

– О, нет! – воскликнул Лукорин, сразу догадавшийся, в какую сторону клонит Бухлер. – В чужие дела я принципиально не вмешиваюсь! Со своими семейными проблемами вам, уважаемый, придется разбираться самому! Вот так! – закончил он, стукнув тросточкой о карамельную мостовую.

– Карамель настоящая? – поинтересовался Грир.

– Имитация, разумеется, – ответил Лупус. – Ну, так с чего начнем? – спросил он. И, не делая паузы, сказал, указав ручкой трости на Грира: – Вам могу предложить партию в бильярд!

– Почему бы и нет, – легко, не задумываясь, согласился рамон.

В первый момент Лукорин показался ему легковесным и бездумным фигляром, но очень быстро мнение Грира о нем переменилось на диаметрально противоположное. Более того, у Александра Васильевича возникло странное чувство, будто они с Лупусом действительно уже были знакомы. И в целом неплохо друг с другом ладили.

– Мы уже играли на бильярде? – спросил Грир.

– Не скажу! – погрозил ему пальцем Лупус. – Потому что если я отвечу на этот вопрос, следующий будет о том, сколько раз вы выиграли.

– Вовсе нет, я не собирался об этом спрашивать.

– Еще как собирались, – усмехнулся Лупус.

– Имейте в виду, я неплохо играю.

– Уверен в этом. – Лупус приложил два пальца к полям шляпы. – Вам, Моисей, я советую пойти вот этим путем. – Лукорин указал тростью на ярко-малиновую карамельную дорожку, петляющую меж кустов, на которых зрели козинаки, цукаты и засахаренные фрукты. – В конце дорожки вы найдете домик, покрытый синей глазурью. Там вас ждет дочь.

Бухлер суетливо принялся одергивать на себе хламиду, как будто надеялся придать ей более достойный вид. Затем вылез из машины. Потоптался на месте, будто в нерешительности.

– Моисей! – Валтор протянул ему посох, который Бухлер забыл в машине.

– Да! Спасибо.

Моисей схватился за посох, словно это был спасательный круг. Перевернул его в руках. Стукнул концом по дорожному покрытию. Прислушался к звуку.

– Все будет в порядке, Моисей, – ободрил его Валтор.

– Да. Надеюсь. – Моисей быстро кивнул.

– Ну, что за человек, – покачал головой Грир. – Что он умеет лучше всего, так это создавать проблемы себе и другим, – сообщил он Лукорину.

– Я знаю, – ответил Лупус. – Вы мне это говорили уже много раз.

– Есть вообще что-то, чего вы не знаете? – недовольно насупился Грир.

– О! Если бы я знал все, то тогда… – Лукорин снял соломенную шляпу, рукой откинул назад длинные волосы и посмотрел на небо. – Честно говоря, я даже не могу придумать, чем бы я тогда занимался.

– А играть в бильярд, заранее зная исход партии, интересно?

– Я знаю только то, что вы достойный соперник и выиграть у вас чертовски трудно. Исход каждой конкретной партии мне неизвестен. Реальность поливариантна. Ни одно событие не повторяется в точности дважды. Что уж говорить об игре в бильярд.

– Это успокаивает. – Грир вышел из машины, подошел к нервно вцепившемуся обеими руками в посох Бухлеру и как следует хлопнул его по спине. – Ну, что, сам заварил кашу – сам ее и расхлебывай.

Бухлер коротко кивнул.

Грир наклонился и очень тихо произнес:

– Хочешь, я пойду с тобой? – Моисей удивленно посмотрел на него. – Слушай, не смотри на меня так, – болезненно скривился Грир. – Я делаю только то, что, надеюсь, и ты сделал бы для меня в похожей ситуации.

Лупус подошел к Валтору.

– Готов поспорить, Моисей откажется, – шепотом произнес Лукорин.

Прей насмешливо посмотрел на него:

– А что, Грир действительно хорошо играет в бильярд?