Кластер Войвод. Третье правило крови - Страница 44

Гости устроились за столом, а Мастер Кнехт снова уселся на свой табурет и принялся скрести ножом рыбу.

– Я так полагаю, что прошлое ваше приключение завершилось удачно, – сказал он, обращаясь к Валтору.

– Просто замечательно, – ответил Прей, наливая чай в чашку. – Мы с Ионой без особых проблем проехали через Лунный Карантин и благодаря разгонному устройству, которым снабдили нас шинандзаки, проскочили кордон. К сожалению, мы не сразу поняли, что за вещицу вы нам подарили.

– А, так вы все же разобрались с нашими подарками! – радостно вскинул брови Кнехт. – И что же они собой представляют?

– Диск, что вы подарили Ионе, нейтрализует гравитационные мины. С его помощью мы еще раз пересекли кордон, возвращаясь в Борей.

– Вот это да, – искренне, но очень спокойно, без показного восторга удивился Кнехт. – Я даже и не предполагал.

– Как вам это удалось? – не смог удержаться от вопроса Прей. – Как вообще можно создать вещь, о назначении которой вы не имеете представления?

– Диск сделал не я, а один из учеников, – уточнил Кнехт.

– Я понимаю, – быстро кивнул Валтор. – Но все же как?

Кнехт на мгновение прекратил чистить рыбу и посмотрел на самый кончик острия ножа, что держал в руке. Он чуть шевельнул рукой, поймал на острие луч солнца, и на остром кончике ножа будто яркая искра вспыхнула.

– Вы знаете историю о сороконожке?

– Про то, как ей все время не хватало одного ботинка, чтобы выйти на улицу? – предположил Грир.

– Нет, другую. Однажды сороконожку спросили, как ей удается так слаженно и ловко переставлять свои многочисленные ноги. Сороконожка задумалась над этим вопросом и разучилась ходить. Вот так. – Кнехт кинул очищенную рыбу в корзину и потянулся за новой. – Импровизационный тест является одним из важнейших в нашей системе образования. Ученик, не прошедший его, не получает права участвовать в Игре. Суть теста заключается в том, что ученик получает одиннадцать выбранных случайным образом карточек из огромной Картотеки Игры. На каждой записан один из ходов сыгранной некогда Игры. Это может оказаться все, что угодно: математическая формула, музыкальная фраза, отрывок литературного произведения, химическая реакция, философский тезис, историческая дата, описание внутреннего органа животного или человека, физическая константа, рыба. – Кнехт показал собеседникам рыбу, что держал в руке. – Вариантов огромное множество. Этот тест бесконечен и многообразен, как сама жизнь. Ученик должен по-своему скомбинировать полученные карточки и на основе получившейся комбинации создать нечто, имеющее не только зримое воплощение, но и практическое применение. Это не обязательно должен быть какой-то предмет. Ученик может создать музыкальное или литературное произведение, философскую доктрину, может быть, написать картину. Существует только два непременных требования. – Кнехт поднял вверх кончик ножа. – Первое: работа должна быть связана со всеми одиннадцатью карточками. Причем не с каждой по отдельности, а комплексно, так, чтобы удаление даже одной из карточек вело к мгновенному распаду всей системы. И второе: принципиальная новизна творения. Если подходить к заданию с точки зрения элементарной логики, то оно является невыполнимым, поскольку все или почти все его составляющие никак не связаны друг с другом. Ученику приходится выстраивать принципиально новые причинно-следственные связи. Делает он это, опираясь на свой опыт и интуицию. Поэтому зачастую он и сам не знает, что получится у него в итоге.

Грир взял булочку, разломил ее и намазал вишневым джемом.

– Но как можно оценить работу, если непонятно, что она собой представляет?

– Если вещь интересна сама по себе, если вам приятно держать ее в руках, рассматривать, представлять, что бы с ней можно было сделать, значит, в ней заключен какой-то смысл. Скажем, если бы диск, который я подарил Ионе, не вызвал бы у него никакого интереса, то он закинул бы его куда подальше и никогда бы больше о нем не вспомнил. Однако Иона изучал диск до тех пор, пока не понял, как его можно использовать.

– А бывали случаи, когда та или иная вещь так и не находила практического применения? – поинтересовался Валтор.

– Ни разу. – Кнехт кинул очищенную рыбу в корзину. – Правда, иногда это занимает довольно много времени. Потому мы и дарим такие предметы другим людям, чтобы самим на них не зацикливаться. Если человек, которому был подарен предмет, так и не находит ему применения, он возвращает его нам. Это не значит, что предмет бесполезен – он лишь попал не в те руки. И мы дарим его другому человеку. Порой предмет проходит через множество рук, пока появятся те, что найдут ему применение.

– Почему вы решили сделать подарки нам с Ионой? Мы ведь могли никогда больше не вернуться в Усопье.

– Ну, во-первых, я понял, что эти вещи вам непременно пригодятся. – Мастер Игры взял из корзины новую нечищеную рыбу. – А во-вторых, – Кнехт лукаво улыбнулся, – диск и флейта побывали уже очень во многих руках. И вы были для нас едва ли не последней надеждой. Кстати, с флейтой вы разобрались?

– Я не умею играть на флейте, – с сожалением развел руками Валтор.

– Я так полагаю, что эта флейта создана не для того, чтобы на ней играли. Вернее, не только для этого. Она была у многих, кто умеет играть, но ее истинное предназначение так и не было раскрыто. Хотя, наверное, – острием ножа Кнехт скинул несколько рыбьих чешуек, прилипших к запястью, – умение играть тоже не помешает. Попросите вашего спутника, пусть он даст вам несколько уроков.

Валтор удивленно посмотрел на Грира.

– Не надо так на меня смотреть, – сразу открестился старый рамон. – Я не умею играть на флейте.

– Моисей?

– Совершенно верно, – кивнул Мастер Игры. – В свое время Моисей Бухлер очень неплохо играл на флейте.

– Ну, ты даешь! – изумленно вскинул брови Грир. – За все годы нашей дружбы ты даже словом не обмолвился о том, что играешь на флейте!

– Я говорил, что учился музыке. – Бухлер смущенно опустил взгляд в чашку с чаем.

– Но о флейте ты ничего не говорил!

Бухлер взял в руку булочку, надломил ее двумя пальцами и принялся старательно набивать ее сливовым джемом и медом. Придав лицу сосредоточенное выражение, он делал вид, что это занятие для него чрезвычайно важно и он не в силах от него оторваться.

Грир покосился на Бухлера и приставил большой палец к подбородку.

– И вот что я еще подумал, – медленно, будто с сомнением, стоит ли об этом говорить, начал он. – Моисей, когда учился у вас, тоже ведь должен был что-то сделать для этого самого импровизационного теста?

– Разумеется, – коротко кивнул Мастер Кнехт.

Грир хитро прищурился:

– А можно полюбопытствовать, что он такое сотворил?

Мастер Игры посмотрел на Бухлера, который продолжал ковырять булочку.

– Может быть, он сам расскажет.

– Это было давно, – не поднимая головы, буркнул Моисей. – Я уже не помню.

– Ты сделал пирамиду, – напомнил Кнехт.

– Верно, – коротко кивнул Бухлер. – На одной из карточек у меня был отрывок из рассказа «Ночь в пирамиде».

– Пирамиду? – еще больше заинтересовался работой старого приятеля Грир. – Большую?

– Нет.

Бухлер приподнял руку сантиметров на двадцать от стола.

– И на что она оказалась способна?

Моисей кинул на блюдце намазанную всем, что только было на столе, булку.

– Ни на что.

– Как это? – опешил Грир. – Ты хочешь сказать?..

– Да! Моя пирамида оказалась пустой, никому не нужной штуковиной, годной разве что только на то, чтобы использовать ее в качестве пресс-папье! Доволен?

Грир взял брошенную Бухлером булку.

– Ты не против? – спросил он у Моисея.

Тот нервно дернул плечом.

Грир откусил кусок намазанной булки и принялся медленно, наслаждаясь вкусом, жевать.

Мастер Кнехт кинул в корзину еще одну очищенную рыбу и потянулся за новой.

«Странно, – подумал, глядя на него, Валтор. – Рыбой почти не пахнет».

Грир взял чашку и сделал из нее глоток.