Классический условный рефлекс, Павловская сессия и дрессировка - Страница 1

Если вы также как и я интересуетесь теорией дрессировки, то рано или поздно спросите себя: Почему до сих пор большинство книг посвященных дрессировке в качестве теоретической основы рассматривают только классический условный рефлекс И.П. Павлова? Потому, что ничего другого не существует? Потому, что в научении и поведении он преобладает? Потому, что все исчерпывается классическим условным рефлексом? Или все сводится к нему? Или потому, что мы знаем не все о научении? Или не хотим знать? Почему авторы книг по дрессировке не замечали признаваемых мировой наукой работ Э. Торндайка, Б. Скинера, Д. Уотсона, В. Келера, В. Дурова, К. Лоренца, Н. Тинбергена? Почему они не читали книг К.Э. Фабри, Р. Шовена, Р. Хайнда, Д. Мак-Фарленда, В.М. Боровского, Д. Дьюсбери, О. Менинга?

Мы странная страна. Мы почему-то считаем, что если раз, то навсегда. Но как говорит известный английский ученый С. Роуз: «Может показаться странным, что знание об окружающем мире устаревает. Но это случается…»

Благодаря художественной литературе многие знают, что с 31 июля по 7 августа 1948 года проходила печально известная сессия ВАСХНИЛ, на которой победил Т. Д. Лысенко и «мичуринское направление» в биологии. Это не было началом геноцида талантливых генетиков и биологов нашей страны, он начался гораздо раньше, сессия подтвердила участие правительства в этом акте. И конечно И.В. Мичурин никакого отношения не имел к расстрелу науки, к этому времени он был давно мертв, как и не имел отношения И.П. Павлов к «павловской сессии», которая сделала его учение единственно правильным и верным для Советского Союза. Но об этом чуть позже, а в 1948 году мы хотели отменить генетическую наследуемость и заменить ее цитоплазматической. Как-то не получилось. Но страна была отброшена назад в своем развитии лет на сорок, если не больше.

На «павловской сессии» мы хотели отменить психологию и зоопсихологию, то же как-то к счастью не получилось, но аукается до сих пор…

О «павловской сессии» мало кому известно. Впервые я наткнулся на упоминание о ней, листая старую ветеринарную энциклопедию. И вот, что в ней было напечатано: «Павловская сессия — сессия АН СССР и АМН СССР (28 июня — 4 июля 1950 г.), посвященная проблемам физиологического учения акад. Павлова И. П., выдающееся событие в научной жизни нашей страны… С одной стороны, П. с. показала, что многие ученые нашей страны (акад. Быков К. М., проф. Иванов-Смоленский А. Г., Асратян Э. А. и др.) успешно и плодотворно развивают учение Павлова. С др. стороны сессия вскрыла ошибочные позиции нек-рых наших ученых по ряду основных вопросов физиологии и наметила конкретные пути к исправлению этих ошибок… с тем чтобы не допустить в нашей стране реакционные метафические и идеалистические «теории» и направления в научных исследованиях…» (Б. Ветеринарная Энциклопедия, М., 1951).

Затем нашел о Сессии целую главу в книге Ю.Я. Грицмана «Медицинские мифы ХХ века» (М., Знание, 1993) и несколько раз перечитал в 2-х томнике А.В. Петровского и М.Г. Ярошевского Главу 5 — «Российская психология в советский период» (Петровский А.В., Ярошевский М.Г. История и теория психологии. Т.1. Ростов-на-Дону, Феникс, 1996).

А потом мне повезло, — я стал обладателем толстенного стенографического отчета в 734 страницы: «Научная сессия посвященная проблемам физиологического учения академика И.П. Павлова 28 июня — 4 июля 1950 г. Стенографический отчет» — Издательства Академии наук СССР, М., 1950». Тираж отчета 15 000 экз.!

И вот что было 51 год назад.

Хоронить психологию и зоопсихологию собралось довольно много народа — всего записалось выступать 209 ораторов. Однако в дискуссии выступили 81 оратор, остальные подали доклады в письменном виде. Если верить данным Оргкомитета Сессии, он получил свыше 2 тыс. заявок от «разных научных учреждений и организаций с просьбой разрешить им командировать своих представителей на сессию». Однако «в виду сугубо делового характера сессии президиумы обеих академий определили состав участников сессии в 480 человек и разрешили кроме того выдать дополнительно 920 гостевых билетов».

Как и полагалось в то время, сессия приняла письменное обращение к И.В. Сталину, которое заканчивалось словами: «Да здравствует наш любимый учитель и вождь, слава всего трудящегося человечества, гордость и знамя передовой науки — великий Сталин!»

Открыл сессию вступительным словом тогдашний президент Академии Наук СССР академик С.И. Вавилов. Он вкратце охарактеризовал значение работ И.П. Павлова, и посетовал на то, что ученики Павлова не хотят идти по проложенной великим ученым магистральной дороге, а все норовят по «своим собственным окольным», понимаешь ли, путям. Кстати, брат убитого Сталиным генетика Н.И. Вавилова, тем не менее, закончил свое вступление такими словами: «Да здравствует вождь народов, великий ученый и наш учитель во всех важнейших начинаниях, товарищ Сталин!»

Следует оговориться, что к началу «павловской» сессии сам И.П. Павлов был мертв уже как 14 лет. И если бы он был жив, вряд ли состоялось ЭТО. Доказательством тому служит тот факт, что живой И.П. Павлов не закрыл ни одного научного направления в СССР. При его жизни жили и работали Н.А. Бернштейн, И.С. Бериташвили, существовала зоопсихологическая лаборатория В.Л. Дурова. Со своими оппонентами-современниками, И.П. Павлов боролся как ученый — фактами. И только бесталанные его «ученики» и «последователи» воспользовались помощью «вождя народов» и «великого ученого».

Но вернемся к Сессии. Кстати, она была только вершиной айсберга, она была итогом довольно давно начатой перестройки психологии.

До Октябрьской революции отечественная психология и науки, шедшие в ее кильватере могли быть охарактеризованы как часть мировой науки и принципиально не отличались от своих зарубежных аналогов. Однако возведение марксизма и диалектического материализма в ранг государственного мировоззрения резко изменило направление нормального развития многих наук. И на самом деле: «Впервые в истории психологии марксизм приобрел силу официальной и обязательной для нее доктрины, отказ от которой становился равносильным оппозиции государственной власти и тем самым караемой ереси» (Петровский А.В., Ярошевский М.Г. История и теория психологии. Т.1. Ростов-на-Дону, Феникс, 1996).

Апеллируя к детерминизму психических явлений, который часто редуцировался до механицизма, диалектический материализм в качестве своей естественнонаучной основы воспользовался наиболее близкой ему по духу «рефлексологией». Рефлексологией в то время называли совокупность научных направлений очень успешно разрабатываемых И.П. Павловым, В.М. Бехтеревым и А.А. Ухтомским — «Казалось, именно учение о рефлексах проливает свет на истинную природу человека, позволяя объяснять и предсказывать его поведение в реальном, земном мире, без обращения к смутным, не прошедшим экспериментального контроля воззрениям на бестелесную душу» (Петровский А. В., Ярошевский М.Г. История и теория психологии. Т.1. Ростов-на-Дону, Феникс, 1996). И на пути создания «единственно верной» марксистской психологии как «объективной науки» классическая психология активно редуцировалась под слишком насильственном влиянии биологии, физиологии и эволюционной теории.

Складывалась довольно простая и убийственно эффективная схема устранения наук и людей: если вы не пляшете от рефлексологии, значит вы не марксист, а если вы не марксист, значит вы «продажная девка империализма» сиречь враг советскому государству.

По мнению Петровского А. В. и Ярошевского М. Г. борьба за марксистскую психологию имела две волны репрессий. Первая волна репрессий ударила по психологии на рубеже 20-х — 30-х годов и сопровождалась физическим уничтожением многих ученых в середине 30-х годов, имела своим апофеозом объявление педологии реакционной лженаукой, а психотехники — «так называемой наукой». Была проведена жестокая чистка рядов психологов. Укоренилось подозрительное отношение к педагогической и детской психологии как отрасли науки и практики, «возрождающей педологию».