Клановое проклятие - Страница 2

«Так ты думаешь, что к власти в Сером Ордене пришли другие маги»? – тут же переспросил Арман.

Мэлокайн ответил ему долгим взглядом. Он не спешил отвечать, но в его глазах, как ни странно, младший брат видел только недоумение. «Какое мне дело? – наконец спросил ликвидатор. – Придем – посмотрим. А тебе-то не все равно»?

Действительно, все равно, Руин был вынужден признать это. Единственное, чего он хотел – запустить обе руки в бумаги, хранящиеся в архиве Серого Ордена, и потом, на досуге, тщательно все разобрать. Чем больше сил Арман отдавал магической науке, чем больше крупиц силы впитывал в себя, тем яснее он понимал, как на самом деле слаб. В Провале ему казалось, что он могуч, немногим хуже окружавших его архимагов.

Причиной тому были частые похвалы и удивление наставников. Среди представителей провальской знати редко встречались юноши, готовые отказываться от самых заманчивых развлечений, лишь бы корпеть над магическими книгами. Усидчивым принцем восхищались все, лучшие чародеи Черной стороны пророчили ему великое будущее, и, поскольку молодой человек не задирал нос, продолжал трудиться, никто не пытался внушить ему мысль, что способности – способностями, но до архимага ему еще, как до неба.

Лишь поучившись в Галактисе, Руин почувствовал, что он способен на меньшее, чем желал бы. Если ему однажды и удалось справиться с архимагом, напавшим на него и его сестру, то это была обычная случайность. Бывают и не такие случайности. Здесь, в самом престижном высшем учебном заведении Асгердана, к Арману, конечно, относились так же, как ко всем остальным студентам. Преподавали им лучшие мастера, почти все они были если не архимагами, то уж старшими магистрами – точно. Они приоткрыли перед Руином такие бездны магических тайн, что молодой человек сам себе показался слабым и незначительным.

Как любой прирожденный маг, больше всего на свете он жаждал колдовской силы и власти.

Несмотря на то что его старший брат, в магии понимавший не больше любого хорошего воина, неплохо образованного человека (в магическом мире поневоле приходится осваивать какие-то азы, иначе не сможешь пользоваться многими благами магической цивилизации), считал, что серая магия существует, и это уже бесспорно, Руин не разделял его уверенности. С другой стороны, и в споры он не кидался. Арман полагал так: еще неизвестно, как там на самом деле, сперва надо все проверить. Но если кто-то серьезно и давно изучает серую магию, то вряд ли в бумагах можно найти только ерунду или бредни самоуверенного сумасшедшего.

Руин чувствовал, что архив Ордена откроет ему новые горизонты. Заманчивее всего была мысль, что знания, накопленные этими опасными людьми, дадут ему то, чем не владеет никакой другой маг.

А что касается террористических замашек, то не его это дело. Пусть этим занимаются Блюстители Закона и их Спецотдел по расследованию особо тяжких преступлений. К тому же, раз Орден не дает о себе знать, раз у него сменилась почти вся управляющая верхушка, возможно, от своей первоначальной программы он отказался. Тогда нападения на Технаро и другие миры Центра были частью борьбы за власть, теперь Ордену приходилось бороться за жизнь. Не до жиру – не до террористических актов – быть бы живу.

К тому же, если Орден снова задумает схватиться с Асгерданом, Руин был уверен, что его старший брат с удовольствием передаст Спецотделу всю информацию, которой он владеет, а ее немало. Мэлокайн ненавидел эту организацию всей душой.

Арман боялся, что путешествие в тумане будет опасно, но ликвидатор вел его с такой уверенностью, будто гулял по собственному дому. Немного погодя они нырнули в расщелину, вскоре превратившуюся в настоящую пещеру, где было темно и влажно. Однако и здесь Мэл шагал вперед так же быстро и спокойно, как раньше, только вовремя вцепился в рукав Руина, не дал ему потеряться в темноте. Густая, как студень, мгла, казалось, не давала идти вперед.

– Слушай, а света нельзя? – спросил Руин в голос. Правда, в темноте слова прозвучали почему-то очень глухо.

В тот же миг брат становился, обхватил его руками и прошептал на ухо.

– Так. Договоримся – ни слова. Если будет, что сказать, сожми мне руку, я ухо подставлю.

Руин промолчал. Раз ничего не сказал по поводу огня, значит, не стоит. Уж он-то, опытный орденец, понимает, что к чему.

Шли долго, пока впереди не забрезжил слабый свет. Тьма сменилась обычной темнотой. Теперь было видно, что они идут по длинному коридору, отделанному настолько грубо, что, казалось, происхождение его совершенно естественно. Над головой нависали крупные гранитные глыбы, но высота коридора неизменно оставалась такой, чтоб по нему, не пригибаясь, мог пройти взрослый мужчина. Некоторые глыбы носили следы кирки. Повинуясь поднявшейся в душе тревоге, Арман вынул из-за пояса меч, но когда свет стал ярче и обнял их с братом, словно приятный весенний ветерок, Мэл покосился на спутника с неудовольствием.

– Спрятал бы ты лучше свой хынжал, – проговорил он. – Как ты с ним в руках станешь прыгать с уступа на уступ?

Руин, не противореча, вложил клинок в подпространство.

– А придется прыгать?

– Всякое может быть, – туманно ответил старший брат.

Длинный коридор вывел в залу с грубо отделанным потолком, где горел магический свет. Такие светильники Руин знал – они требовали немного энергии, и, если подключить их к постоянному магическому потоку, свет может гореть столетиями. Из залы вело несколько походов, и не было ни одного человека, ни одного демона. Правда, Мэлокайн говорил, что в Ордене прежде не держали демонов, но все могло измениться.

Ликвидатор выбрал один из проходов, оттуда они попали в настоящий лабиринт. Как хороший маг, Руин обладал прекрасной памятью и принялся считать повороты, чтоб не сбиться с пути, но быстро понял, что без помощи брата отсюда, пожалуй, не выберется. Но Мэл не терялся, в какой-то момент он вытащил из кармана металлическую пластинку и показал Руину, убеждая его, что все в их руках. Арман в значках на металле ничего не понял, но предпочел поверить.

Лабиринт оборвался узеньким лазом, который привел наружу, на склон горы, только с другой стороны. Покрутив головой, молодой маг убедился в том, что гору насквозь они все-таки не прошли, а оказались над невидимым дном огромной расщелины, должно быть, рассекавшей эту гору. Дна было не разглядеть, хотя, как оказалось, за время путешествия в лабиринте утренний туман рассеялся, и засияло утро. Пронзительно-синее небо казалось ликующей песнью жаворонка, славящего рассвет.

– Красиво, – вполголоса заметил Арман.

– Хорошо, что тебе нравится. Вылезай.

– Куда?

– Куда-куда… Наружу. Полезем вниз.

– Что-то я не понимаю, какой смысл был ползти по той стороне горы вверх, чтоб теперь по этой тащиться вниз?

– Глупый вопрос. Мы же здесь не гости. Приходится вертеться. Лезь первый… Стой, сперва обвяжись веревкой. Я ее тут закреплю.

– А как будешь снимать?

– Я умею. Лезь.

Мэлокайн тщательно проверил узел, который Руин затянул на животе, и подтолкнул его к пролому.

– Я-то пролезу, – пропыхтел молодой маг, протискиваясь в узкую дыру. – Но ты-то как?

– Посмотрим.

Как оказалось, карабкаться было не так уж сложно. Уступы попадались на каждом шагу, камни почти не вырывались из-под ступни, а когда природная «лесенка» закончилась, помогла веревка. Хоть Руин и осторожничал, он скоро убедился, что Мэл не преувеличил, и на его узел действительно можно было положиться. Чтоб развязать его, достаточно было как следует потянуть за другой конец веревки, который ликвидатор постоянно держал в руке.

Спускаться пришлось долго. Арман совершенно ободрал о камни рукава куртки, оторвал несколько пуговиц и мысленно награждал самыми разнообразными эпитетами адептов Серого Ордена, которые не могли выбрать для своего архива местечка поудобнее. С другой стороны, приходилось признать, что им еще повезло, раз карабкаться приходится по уступчатой скале, а не по стене небоскреба, скажем, или не в болото нырять, и не в цистерну с цементом залезать.