Клан Сопрано (The Sopranos). Жгут! - Страница 3
Я сожрал больше дам, чем Ланселот.
– Когда вы последний раз проверяли простату?
– Я не позволяю людям размахивать пальцами даже у себя под носом!
Вся эта психологическая фигня сводится к тому, что то, что ты чувствуешь – не то, что ты чувствуешь, а то, что ты не чувствуешь и есть настоящее.
– Ты расскажешь об этом на исповеди?
– Скажу, что украл, но не скажу, что.
– Я заплатил.
– Правда? Кристофер, позвони в профсоюз и узнай, заплатил ли он взнос, а потом проверь исправность тормозов.
Он очень сожалеет, а когда придет домой, будет сожалеть еще сильнее.
Скажите, а за другими детьми вы тоже наблюдаете, проверяете их, тех, у кого фамилия не Сопрано?
– Можно я задам еще один вопрос о сыне? Мне нужно быть с ним помягче или, наоборот, построже?
– Трудно сказать.
– Если я буду платить больше, вы разберетесь?
– Тебя отправили к психиатру?
– Да.
– Ерунда! Это все глупости. Глупые развлечения для евреев.
– Я видел, как его арестовали. Что он сделал?
– Разумеется, ничего. Они арестовали всех итальянцев!
Ты тот, кем родился.
Если бы ты не ударилась в феминизм, то стала бы настоящим гангстером.
Мы в Чехии тоже любим свинину. Когда-нибудь ел нашу колбасу?
– Где ты их нашел?
– Одну в столе, три – у себя в черепе.
– Мама Ливия! Как ты, дорогая?
– Я тебе не дорогая. Что еще за «дорогая»?
– Она никогда не разочаровывает, да?
– Почисти компьютер, скоро копы нагрянут.
– И что?
– Хочешь, чтобы они увидели, сколько порнухи ты накачал?
– Что ты о нем думаешь?
– О сценарии? Малыш, я не могу обсуждать каждое твое предложение, мне нужен законченный текст.
Я завожусь от запаха кинотеатра: смесь конфет и ковра.
Итальянец ходит к психоаналитику. Дай угадаю: проблемы с матерью!
– Мы никогда не увидим президента итальянца.
– В этом тоже виноват мой пациент?
– Эй! Сейчас номер тридцать четыре.
– Он стоял, он просто вышел заправить машину.
– Значит, я могу выйти, трахнуть твою сестру, вернуться в субботу и будет считаться, что я стоял в очереди?
Я родился, вырос, провел несколько лет в армии, еще несколько лет за решеткой и вот он – недоделанный мафиози.
Он преступник, Дженифер. Спустя какое-то время тебе придется отбросить в сторону психотерапию с ее никчемной моральной относительностью. В конце концов, ты доберешься до понятий добра и зла, а он – зло.
– Поли не говорил, что я себя плохо чувствую?
– Плевать мне на твои чувства!
Чертов Джорджи приходит в клуб, вся рубашка в блевотине, я спрашиваю его, какого черта, а он сказал, что ты выкопал труп какого-то парня, которого замочил три месяца назад!
Если бы мы были местные, мы бы даже не стучали.
– Если найдете четвертак, можете оставить себе.
– Пытаетесь подкупить меня?
– Зачем вы роетесь в моем холодильнике?
– Если забыли свой ланч, могли бы просто попросить.
Они так обращаются с людьми, как будто Микеланджело никогда не существовал.
– А это правда, что китайцы изобрели спагетти?
– Сам подумай: зачем людям, которые едят палочками изобретать то, что едят вилкой?
– А если бы меня машина сбила?
– Но она вас не сбила.
– Я знаю, но если?
– Но ведь это не так.
– А если?
– Вас не сбила машина.
– Почему вы не отвечаете на мой вопрос?!
Передай этого пациента специалисту по мафиозной депрессии.
Почему на кладбище нельзя дышать? Потому что мертвым завидно.
А теперь покажи мне лицензию на спиртное, если спросят, зачем я заходил или для детектора лжи.
Ты лжешь, как я играю на французском рожке.
– Я скажу, что ты хорошо целуешься, но не скажу, куда.
– Ты играешь с моей репутацией.
– Дорогой, мой рот на замке.
– Надеюсь, не навсегда.
Позвони психоаналитику, скажи, что город достанется мормонам.
У смелых людей смелые речи.
Я имел дело с черными, когда ты с крашеной физиономией еще гонялся за зебрами.
– И как вам живется с гангстером под боком?
– Ты серьезно? Самое спокойное место в этом районе.
Музыка – такая штука, которую в руки не возьмешь, как футбольные карточки.
– Вы играете на бирже?
– Не просто играем, мы выигрываем.
Тони, я могу спросить? Если вопрос щекотливый, скажи. Насколько правдив «Крестный отец»?
– По-моему, это плохо.
– А поконкретнее?
– Есть хорошо, а есть плохо. Это – плохо.
– Знаешь, я люблю смотреть на вещи положительно.
– Ты только так говоришь. Чаще смотришь отрицательно.
– Опять разболелась спина.
– После забега на десять метров?
Как ты умеешь сводить жизнь человека к двум-трем словам!
Красивый мальчик. Точно твой?
– Я думаю, за секс не следует наказывать.
– В этом я с тобой согласен, за секс не следует наказывать. Но за разговоры о сексе за завтраком следует наказывать.
– Сейчас девяностые, и родители должны говорить о сексе с детьми.
– Тут ты ошибаешься! Это там девяностые, а в этом доме – пятьдесят четвертый.