Клан солнца (СИ) - Страница 8
— Так мы же собирались к Серому морю.
— А теперь едем в Караузяк, — проговорил я с деланным равнодушием. — Я так решил.
— Какой прок? Мы рискуем попасть в ловушку.
— Значит, рискнём. Ты сам говорил, что на востоке много сторонников моего отца.
— Наше поражение под Талахом многое поменяло.
— Если тут есть верные люди, они должны принести мне присягу.
— Но Святослав…
— Спорить со мной будешь? — я грозно зыркнул на тысяцкого. — Ты сам-то на чьей стороне?
— Ну… Если тебе угодно идти в Караузяк, мы пойдём в Караузяк, — согласился Всеслав Игоревич, ещё раз угрюмо поглядев на труп Ратибора. — Только лошадей подлечить надо.
Елисей и один из конюхов принялись извлекать стрелу из крупа лошади. Милена была с ними и залечивала рану коняге чарами. Я сидел верхом, наблюдая за тем, как обоз выкатывает на дорогу чередой скрипучий деревянных повозок. Боль в животе заставляла морщиться, а Милена, занятая ветеринарной работой, совсем забыла про меня. Но я твёрдо решил дотерпеть до следующего привала. Теперь я руководил дружиной, и бойцы должны были видеть, что великий князь — на коне и лично ведёт их, а не валяется в обозной телеге.
Солнце было уже высоко, когда дружина отправилась в путь. Первыми ускакали два воина, чтобы разведать дорогу, остальные двинулись следом. Даже на такой небольшой отрядик, как наш, набралось более двух десятков телег, которые растянулись, наверное, на полверсты. Дружина ехала впереди, оруженосцы и челядины двигались среди повозок, выполняя функции охраны.
Солнце припекало, нагревая доспехи. Я чувствовал себя так, словно оказался в духовке. Наверное, и у других были похожие ощущения, но никто не жаловался и не торопился снимать броню. Ехали молча, слышались только топот лошадиных ног, да бряцание железа. Уже четырнадцать или пятнадцать дней наша процессия монотонно и упрямо двигалась в неизвестность.
Дорога петляла среди берёзок, а потом стала подниматься по склону поросшего ельником холма. Я же составлял в голове планы на ближайшее время. Сегодня они более-менее прояснились.
У меня была неделя, чтобы свыкнуться со своим положением и вжиться в новую роль. С трудом, но кажется, удалось. Никогда бы не подумал, что однажды придётся стать средневековым князем и командовать дружиной. Пока валялся в телеге, было много времени поразмыслить над таким невероятным вывертом судьбы. Но ответы на вопросы не находились. Загадочное перемещение сознания так и осталось великой тайной, разгадать которую, скорее всего, уже не суждено.
Я оказался в не самом простом положении. Передо мной стоял трудный выбор: либо бежать за море, либо остаться на восточном рубеже и держаться до конца за землю, которая считалась моей по праву, а потом попытаться вернуть утраченное положение хотя бы частично. Я и рассудил, что сбежать всегда можно. Это легко. Только не факт, что удастся вернуться и не факт, что на чужбине будет безопасно. Да и кто сказал, что враги не найдут меня? В прошлой жизни я уже пытался однажды бежать, и это не закончилось ничем хорошим.
Всеслав Игоревич, хоть и настаивал на необходимости плыть за море, сам не знал, что нас ждёт. Однажды он признался в разговоре наедине, что там тоже могут возникнуть проблемы с местными племенами. Даже карты, которые у нас имелись, заканчивались Толгарскими горами и Серым морем. Дальше — пустота, а точнее мифические земли с мифическими существами из древних легенд.
Мне казалось, что соваться туда с двадцатью пятью дружинниками — не очень хорошая идея. Но и чтобы сражаться с врагом, сил у меня было мало, да и в средневековом военном деле я не понимал ровным счётом ничего.
Мы с Всеславом Игоревичем ехали впереди отряда. Наши кони лениво перебирали копытами по пыльному грунту. Дорога, которая считалась большим трактом, выглядела, как заросшая колея.
— Почему Добромир захотел свергнуть моего отца? — спросил я у тысяцкого. Я ещё не всё знал о ситуации в моей семье и потому использовал любую возможность. — И почему его поддержало так много князей?
— Злоба у него в сердце большая, — рассудительно проговорил Всеслав Игоревич. — Дед твой Ярополк, казнил Олега — брата его. Тот измену замышлял. Добромир тогда совсем юн был, моложе тебя. Бежал в Баграмский каганат и почти тридцать лет месть вынашивал. Он среди князей на юге слух распустил, дескать, отец твой старых богов больше не чтит и культы их запрещает, да ещё и западные земли отдать хочет соседям. Вот поверили князья в ложь его и сдались на милость его, когда он из Баграма с тремя тысячами копий пришёл, которые ему Баграмский каган дал.
— Просто так дал?
— Да нет, не просто так. Наёмники это, за деньги воевать пошли на чужбину. А теперь он их князьями и боярами делает. Вот и испугались наши князья, стали сразу города и крепости сдавать. Кто решился сражаться, дали бой под Полянском. Да мало нас было. А под Талахом — ещё меньше, — тяжёлый вздох вырвался из груди старого воина. Тысяцкий замолчал.
— Коварный тип, — заметил я.
— Тот ещё выродок. Да умный шибко. Этого у него не отнять, — помолчав, Всеслав Игоревич добавил. — А ты-то что намерен делать? Что-то в толк никак не возьму. Мы же вроде за море собрались плыть.
— Князья с восточных рубежей участвовали в битвах с Добромиром? — спросил я вместо ответа.
— Князья с рубежей редко отлучаются со своей земли. Им положено границу охранять. Насколько мне известно, Казимир и другие князья с восточных рубежей ни под Полянском, ни под Талахом не появлялись.
— А сколько отсюда до Светлоярска?
— Да почти девятьсот вёрст по дорогам.
— Прекрасно. Так вот, мой план в том, чтобы удержать несколько княжеств на восточном рубеже. Места здесь холмистые, дорог мало, кругом леса. Добромиру добраться сюда будет непросто. А если он и доберётся, то у него возникнут трудности со снабжением. Каждая крепость будет даваться ему большой кровью. Его войско ослабнет. А потом… зависит от обстоятельств. Считаю, рано пока бежать, надо ещё побороться.
— Хм, — Всеслав всерьёз задумался. — Даже если здешние князья присягнут тебе, неизвестно, как долго мы продержимся. Может, в этом году Добромир и не придёт, но в следующем точно снарядит войско. Нам тоже будет тяжко, если он возьмёт в осаду сразу несколько крепостей и городов. Земли тут небогатые, запасов пищи много не сделать.
— Но возможность выстоять есть, так?
— Думаю… есть, — произнёс тысяцкий, сделав паузу.
Уж не знаю, то ли он реально так считал, то ли подумал о трупе Ратибора, который везли в обозе, и решил мне не перечить.
— Земли, говоришь, небогатые, так? А чем тут люди живут? Шахты, рудники, ещё что-нибудь из промыслов есть?
— А пёс их знает. Ни разу тут не был. Пушниной торгуют. С востока — самая лучшая пушнина. Все это знают. А больше не ведомо мне.
Навстречу нам двигался ещё один обоз, состоящий из крестьянских телег. Когда мы поравнялись с ними, остановили и расспросили людей о том, что происходит в округе. Как оказалось, это — селяне, что ехали из Караузяка. Они сказали, что и вчера и второго и третьего дня на окрестности города нападали горцы на своих крылатых ящерах, а сегодня их якобы прогнали. Но судя по тому, что я видел утром, это было не совсем так. Может, конечно, на окрестности города и перестали нападать, но вглубь территорий залетали беспрепятственно.
Мы поехали дальше. Лес закончился, и наш отряд оказались на лысой вершине холма. Отсюда виднелись несколько домиков и деревянная крепость на лесистой возвышенности неподалёку. Далеко в небе кружили чёрные точки.
— Летают гады, — я кивнул в сторону скалистой гряды, что была уже гораздо ближе, чем утром. — Тут что, постоянно такое происходит?
— Да слух, видать, пошёл, что междоусобица у нас, — проворчал Всеслав Игоревич, — вот и повадились, аспиды.
— Тогда тем более мы должны тут укрепиться. Кто ещё нашу землю будет защищать? Что за князь, который в трудные времена за море бежит? У меня только один вопрос: как с этими змеелётами бороться? Они же высоко летают, до них ни чары, ни луки не достают. А они могут нас спокойно обстреливать.