Клан солнца (СИ) - Страница 7

— С земли сложно. Чарами мало какими достанешь, из лука — тоже. Если низко опустятся, тогда — да. А так, из самопалов только. Или птиц солнечных напустить на них. У меня стреломёт есть. Попробую достать.

Я обернулся к остальным. Приближающиеся змеелёты заставили всех дружинников устремить взгляды в небо. Крестьяне же вмиг исчезли с улицы. Кто в часовню убежал, кто по избам попрятался.

— Возможна атака с воздуха, — крикнул я. — По коням! Дарья, призывай птиц. У кого есть стреломёты, луки, всё приготовьте! И рассредоточьтесь, не толпитесь на одном месте.

Дружинники вскочили на коней, достали луки. У двоих оказались арбалеты — видимо, их и называли стреломётами. Дарья сосредоточилась, протянула руку к небу, и с её ладони вспорхнула огромная, больше самой девушки, птица. Слободан и Елисей создали магические щиты, похожие на тот, который был у Ратибора. Я же, стиснув зубы от боли в животе, полез на лошадь. Сейчас хотелось поваляться на перине, а не драться непонятно с кем. Но деваться некуда.

Змеелёты тоже заметили нас, они выстроились цепочкой и стали стремительно снижаться. Мне удалось разглядеть их. Люди сидели верхом на небольших крылатых существах, напоминающих птеродактилей.

Едва змеелёты оказались метрах в ста от земли, как в нас полетел стрелы и огненные шары.

Когда-то я слышал, что лошади боятся огня, но наши кони были спокойны словно озёрная гладь в тихую погоду. Рядом падало пламя, поднимая клубы пыли, а дружинники невозмутимо гарцевали взад-вперёд, едва придерживая своих скакунов.

Полыхнула соломенная крыша ближней избы. Крестьяне с воплями выскочили на улицу и бросились в святилище. Заголосили женщины, дети заорали пуще прежнего. Змеелёты, выстроившись вереницей, принялись летать вокруг нас, безостановочно стреляя из луков. В их рядах оказалось три чаровника — именно они кидались огнём.

Летал противник высоко. Из луков с земли не достать, да и из арбалетов — тоже. Рогволд выпустив в небо стрелу и, поняв бессмысленность этого действия, создал над собой крутящийся вихрь магических булыжников и принялся швырять их один за другим в змеелётов. Но проку тоже оказалось мало.

Не достигла результатов и магия Слободана и Елисея. Первый кидал в небо солнечные копья, второй — что-то похожее на снопы молний. Вложив всю энергию в руку, я с силой толкнул в направлении ближайшего змеелёта фиолетовый сгусток. Не достал. Снизу вверх магия летела плохо, а вот сверху вниз — просто замечательно, как и стрелы.

И только солнечная птица Дарьи настигла-таки цель. Магическое существо взмыло высоко в небеса и ринулась на одного из змеелётов. Тот ушёл в сторону, и птица промахнулась. Поднялась выше, сделала круг и упала на воина-огневика. Птица вцепилась в него когтями, и «птеродактиль», дико вереща, заметался в небе.

Однако противник тоже не мог нанести нам серьёзный ущерб. Большинство стрел летело мимо, редкие огненные шары — тоже. Некоторые стрелы имели светящиеся наконечники — видимо, зачарованные. Но таких было мало, как и у нас.

— Рассредоточились! Рассредоточились! — кричал я своим. — Не толпимся!

Пока дружинники кучковались в одном месте, их легко было осыпать стрелами и огнём. Разреженный строй затруднил бы противнику работу. Но кажется, мои бойцы плохо понимали, что я хочу от них.

— Ингвар, Медведь, Елисей, скачите в тот конец деревни, — приказал я. — И не кучкуемся. Дарья, Олег, за мной!

Дружинники исполнили мой приказ. Трое поскакали в один конец села, я с Дарьей и Олегом — в противоположную сторону. Дым от горящих построек уже заволок всё вокруг. Он щипал ноздри и глаза. Становилось трудно дышать.

Солнечная птица тем временем вместе со змеелётом камнем рухнули вниз и скрылись за деревьями. Дарья создала ещё одну птицу, и та ринулась в бой, вклинившись в боевой порядок врага.

В небе раздались три коротких трубных гудка, и змеелёты, разбившись на три группы, стали резко снижаться. Похоже, они поняли, что обстрелом ничего не добьются и решили атаковать на ближней дистанции.

На нас пикировали четыре воина, в том числе один огневик. Дарья выхватила саблю и приготовилась драться врукопашную. Олег остановил коня и натянул тетиву лука, целясь в летунов. Наконечник его стрелы засиял. Я же стал собирать в ладони сгусток фиолетовой дымки. Развернул Стрижа и погнал его навстречу противнику.

В руке первого змеелёта светящимся наконечником блеснуло зачарованное копьё. Он пикировал, целясь прямо в меня. Я натянул поводья, Стриж встал на дыбы. Я резко выкинув вперёд ладонь, разжав пальцы. Копьё вонзилось в землю рядом с конём, змей с пронзительным хриплым криком промчал над моей головой. Увидев летящий в меня огненный сгусток, я закрылся щитом. Пламя ударилось о сталь и погасло.

Я обернулся: Дарья и Олег были в порядке, а змеелётов осталось лишь три. Они снова набирали высоту. Четвёртого не увидел.

А солнечная птица клевала ещё одного одамалара. Они кувыркались в небе, стремительно теряя высоту.

Раздались два длинных гудка, и все воины поднялись высоко в небо и полетели прочь. Осталось их всего десять. Одиннадцатый змей покружил над домами и отправился за своими. Всадник, судя по тому, как он свесился с седла, был мёртв.

Убедившись, что опасность нам больше не грозит, я поскакали к центру поселения. Возле святилища валялся сбитый змей, дергая в предсмертных конвульсиях крыльями. Он действительно напомнила птеродактиля: две задние ноги, перепончатые крылья, сросшиеся с передними конечностями, вытянутая зубастая морда. Однако в отличие от своего допотопного предка, у него имелся хвост — довольно толстый и длинный.

Зверя сбил Роговолд своим камнем. Ездоку тоже не поздоровалось — ему раздробило голову. Это был одамлар — низкорослый азиат, одетый в стёганку и кожаный загнутый вперёд колпак с нащёчниками.

У нас же раненых не оказалось. Пострадали лишь лошади. Коню Елисея стрела угодила в круп. Бедное животное хромало и ржало от боли, но дружинник просто отломал древко и присыпал рану каким-то порошком, сказав, что ничего страшного, наконечник в лагере вытащат. Другому коню стрела впилась в область лопатки, ещё одному обожгло переднюю ногу.

А вот у селян проблемы были куда серьёзнее. Три избы горели. Мужики и бабы бросились с вёдрами к ближайшей речушке, чтобы тушить огонь. Но мне казалось, что у них вряд ли что-то получится.

Забив на баранов и зерно, я приказал дружинникам срочно скакать в лагерь. Неизвестно, сколько поблизости было этих летающих гадов. Может, всего один отряд, оторвавшийся от своих, а может — десятки, и скоро они все явятся сюда. Но нам повезло — одамлары больше не нападали. Лишь кружили далеко в небе.

Когда мы вернулись в лагерь, сборы почти закончились. Слуги запрягали лошадей и волов в забитые снаряжением телеги, дружинники в боевом облачении сидели в сёдлах, готовые двинуться дальше.

Всеслав Игоревич восседал на своём походном пегом коне, который под ним выглядел, словно пони под взрослым человеком. Лошади тут вообще не отличались большим ростом. Тысяцкий был одет в ламеллярную броню, на голове красовался отороченный мехом высокий колпак.

— Нас атаковали змеелёты, — объявил я, подъезжая к Всеславу Игоревичу.

— Где? — нахмурился тысяцкий.

— В селе. Три версты отсюда. Мы обратили их в бегство. Три лошади ранены.

— А с ним что? — Всеслав Игоревич подозрительно посмотрел на тело Ратибора, лежащее поперёк седла.

— Отбегался. Похоронить надо. Он бросил мне вызов, у нас был поединок.

Всеслав ещё сильнее сдвинул брови:

— Это ты его так?

— Да.

Я думал, тысяцкий начнёт укорять меня, но он и слова больше не сказал по поводу Ратибора.

— Какие змеелёты? — спросил он. — Княжеские али из дикарей?

— Одамлары. Надо выдвигаться поскорее, пока не налетели другие. Едем в Караузяк. Я хочу встретиться с Казимиром Толстым.