Клан двурогих - Страница 16

– Измена! – крикнул ярл Грольф Мьесенский и бросился на помощь сыну.

На крик ярла Грольфа отозвались не менее сотни глоток. Дружина Свена Аграамского, разрезая толпу, вылетела из-за ближайшего поворота. Мьесенский, надеявшийся на помощь, даже не успел осознать свою ошибку. Многие не понимали, что происходит. Хмель слишком медленно покидал отяжелевшие головы владетелей. Тах уже рубился с дружинниками ярла Норангерского, а в хвосте процессии еще кричали здравницы в честь молодых.

Кеннета спас владетель Холстейн, приняв на себя летевшие в короля стрелы, рядом упал владетель Заадамский, которого Кеннет еще недавно так глупо ревновал к Дане. Их смерть привела Кеннета в чувство, мощным ударом меча снизу в верх, он выбросил из седла наседавшего норангерца и одним махом взлетел на его коня.

Таху приходилось туго, он даже коня не мог развернуть, чтобы не подставить под удар сидевшую за его спиной Гильдис. Старые приграничные владетели, забывшие уже, когда держали в руках мечи в последний раз, падали один за другим под ударами озверевших норангерцев. Кеннет издал такой вопль ярости, что конь под ним встал на дыбы.

– Уходи, Кеннет, – крикнул ему Тах.

Но Кеннет его не слышал, с перекошенным от ярости лицом он врубился в плотную группу врагов, разбросав их в стороны.

– Где Дана? – спросил он у меченого.

Тах оглянулся: ни Даны, ни Эйрика, ни несущего их к счастью белого лебедя-коня уже не было видно среди бьющейся в ужасе толпы, лишь взлетали и опускались стальные клювы рвущихся к добыче аграамцев, да слюнявый рот Норангерского изрыгал проклятия почерневшему от крови миру.

Бес Ожский во главе небольшой группы королевских дружинников пробился к Таху и Кеннету, оттеснив нападающих к ступеням собора.

– Уходим, – крикнул он, – их слишком много.

– Где Дана? – Кеннет, казалось, не слышал его слов.

Гаук Отранский поднял над головой окровавленный меч и указал Бесу направление отхода. На помощь аграамцам и норангерцам уже спешили остлэндцы Утгардского и Тейта Хатвурда. Утгардский торопился даже слишком рьяно. Бес Ожский снес ему голову ударом меча.

– Уходим! – снова крикнул Бес и схватил за повод коня Кеннета.

Судя по всему, изменники хорошо подготовились к выступлению: крики и звон мечей слышались не только на соборной площади, но и на прилегающих улицах. Норангерцы и аграамцы, получившие свежее подкрепление, усилили натиск. Покатилась с плеч седая голова Эйнара Саарского, а следом еще несколько приграничных владетелей побратались с землей. Бес Ожский, теснимый со всех сторон, отступал на окраину Хальцбурга. Тах, наконец-то, избавился от драгоценной ноши, пересадив испуганную Гильдис на круп коня Реи Холстейн. Рея держалась молодцом и даже в этой страшной ситуации не потеряла головы.

– Где Ингрид Мьесенская? – спросил у нее Тах.

– Она отходила вместе с благородным Гауком. Может быть, жива еще.

С Гауком соединились здесь же на самой окраине города. Впрочем, и у Отранского сил было немного. Да и откуда им было взяться в Хальцбурге, если Приграничная дружина размещалась у Расвальгского брода и в ближайших к нему замках.

– Остлэндцы тоже с ними, – сплюнул Отранский. – Улыбались до последнего, сволочи.

– Уходим в Ожский замок, – хмуро распорядился Бес. – Гуяры, надо полагать, в курсе наших дел.

Отхлынувшие было нордлэндцы, обрастая подкреплением, вновь ринулись в сечу. Похоже, что не участвовавшие в заговоре владетели вовремя смекнули, чья берет и поспешили присоединиться к победителям.

– Надо отрываться, – крикнул Отранский, – иначе перебьют всех.

– Пригнись, – попросил Бес и, к удивлению Гаука, швырнул в толпу наседавших нордлэндцев два круглых предмета, один за другим. Раздалось два взрыва, с десяток дружинников вылетели из седел, остальные с воплями отхлынули назад.

– Подарок от молчуна Кона, – криво усмехнулся Бес и круто развернул коня.

В Ульвинском замке сменили лошадей. Вдова благородного Фрэя Хильда на предложение Гаука присоединиться к ним, отрицательно покачала головой.

– Я умру на своей земле, – сказала она спокойно. – Без Фрэя мне уже нечего искать в этом мире. Спасите моих дочерей, благородные владетели, хотя бы в память об их отце, который был вашим другом.

Девушки, несмотря на все трудности пути, держались бодро, во всяком случае, жалоб из их уст никто не слышал. Видимо, горе от потери близких было настолько тяжелым, а свалившееся несчастье так неожиданно, что девушки просто оцепенели. Только в Ожском замке они дали волю слезам. Потрясенная случившемся Сигрид отказывалась верить их рассказам и всматривалась с надеждой в лица Беса Ожского и Гаука Отранского, но оба владетеля были мрачны как никогда.

– Неужели все кончено?

Если бы речь шла о владетельских дружинах, то можно было попытаться держать осаду в Ожском замке, но не приходилось сомневаться, что в Приграничье скоро появятся гуяры с их пушками и стенобитными машинами. Выдержать гуярскую осаду Ожскому замку не под силу. Да и какой смысл в такой оборонен – месяц или два они продержатся, а что потом? Помощи ждать неоткуда. Гаук Отранский даже и не пытался созывать под свою руку уцелевших владетелей. Бог даст, хоть кто-нибудь уцелеет, а здесь всех ждала братская могила.

– Надо уходить и уходить немедленно, пока нас не отрезали от Змеиного горла, – сказал твердо Бес Ожский.

– А кому мы там нужны? – пожал плечами Отранский.

– В Южном лесу у меня есть крепость. Ни гуяры, ни лэндцы туда не сунутся.

– Я с родной земли никуда не пойду, – покачал головой Гаук. – Что же касается вас, то ты, наверное, прав.

– Ты и твои люди, Гунар сын Скиольда? – повернулся Бес к королевскому гвардейцу.

– Наше место в Лэнде, владетель Ожский, родная земля спрячет надежнее Южного леса, во всяком случае простых дружинников. А королевскую семью лучше увести подальше. Искать их будут и наши, и гуяры.

Сигрид долго молчала, слишком уж страшным казалось ей это решение, но и выхода не было.

– Я поеду, – сказала она, наконец, – а девушки пусть думают сами.

Ни у Эвелины Ульвинской, ни у Кристин Нордлэндской выбора в сущности не было. Их сыновей в любом случае не пощадят. Гильдис Отранская была беременной и в ее решении тоже никто не сомневался. Астрид Ульвинская не захотела покинуть сестру. Ингрид Мьесенская, Марта Саарская и Рея Холстейн тоже не пожелали остаться, ибо их родные погибли в Хальцбурге и податься им в сущности было некуда.

– Гунар, постарайся не потерять связь с владетелем Отранским.

– Ты еще на что-то надеешься, владетель Ожский? – горько усмехнулся Отранский.

– Я не собираюсь сдаваться. Ты слышал о пещере Ожской ведьмы, благородный Гаук?

Владетель Отранский вздрогнул и поежился под взглядом Черного колдуна. Слышать-то он, конечно, слышал, но до пещер ли им сейчас.

– Это надежное убежище. Кроме того из пещеры есть выход по подземному потоку прямо к озеру духов. Хой покажет тебе ее, – Бес кивнул в сторону маленького сморщенного от старости человека. – Он же отыщет и еще несколько подобного рода убежищ, где в давние времена прятались молчуны. Через Хоя и его людей мы будем поддерживать связь. В пещере ты, благородный Гаук, найдешь золото в монетах и слитках, постарайся употребить его с пользой. Нам понадобятся надежные люди и здесь, в Приграничье, и в Нордлэнде, и особенно в Вестлэнде. Надо поссорить Олегуна с гуярами. И еще – надо помочь верным людям не потеряться среди грядущих перемен и готовиться.

– К чему готовиться? – спросил Гунар.

– К выступлению, – спокойно ответил Бес. – Капли камень точат.

– И долго они будут его точить?

– Столько, сколько потребуется, благородный Гаук, – десять, двадцать, тридцать лет. Ничего не потеряно, пока мы живы. А если мы не сумеем разбить гуяров, то за нас это сделают дети и внуки. Не дать бы только угаснуть жажде свободы в их сердцах.

Арвид Гоголандский был разочарован открывшейся его взору картиной. Замок Ож был пуст. Благородный Арвид в сердцах обругал окружавших его владетелей: ведь говорил же, что надо выступать немедленно, пока меченого след не простыл. Нет, испугались, ждали гуяров, вот и дождались – ни Беса, ни Гаука Отранского, ни завалящейся медной монетки в подвалах Ожского замка. Только издевательская записка от меченого, лежащая на столе. Этот подонок еще пожалеет о своей подлости, у Арвида Гоголандского есть способ его огорчить.