Китти и Полуночный час (ЛП) - Страница 48

И что вампиры подумают о том, чтобы их повели к пути света?

— Как вы это сделаете, сенатор? — спросила я немного более дипломатично.

Сенатор оживился, готовясь произнести целую речь, словно ждал этого момента, этого самого вопроса.

— Множество болезней, таких как ликантропия и вампиризм в частности очень заразны. Фольклор учил нас этому многие века, и теперь это подтверждает современная наука.

— Я поспорила бы со словом «очень», но продолжайте.

— Как и с любой заразной болезнью, первый шаг — изолировать жертв. Предотвратить распространение болезни. Предприняв решительные действия, я верю, что мы могли бы избавиться от их недугов навсегда, всего через несколько лет.

В животе поселилось смутное топкое ощущение.

— Значит вы... и пожалуйста, поправьте меня, если я вас неправильно поняла... вы предлагаете собрать всех оборотней по возможности и загнать их, во что? Больницы, поселения… — Осмелюсь ли я это сказать? Конечно. — … Гетто?

Дюк полностью пропустил удар.

— Думаю, больницы в этом случае будут самым подходящим вариантом. Я уверен, что вооружившись временем и ресурсами, наука найдёт способ уничтожить метку зверя, что лежит на этих загубленных душах.

Если бы всё не было настолько грустно, я бы рассмеялась. Проблема в том, что я общалась с подобными людьми довольно часто, чтобы знать – таких никогда не переубедишь.

— Ясно. Думаю, я и моя загубленная душа нуждается в питье. Это должно означать, что у нас почти закончилось время. Ещё раз, сенатор Дюк, огромное спасибо за то, что пришли на шоу.

— Спасибо, что пригласили. И я хочу, чтобы вы знали, что я молюсь за вас. Вы можете быть спасены.

— Спасибо. Я ценю это. — Ещё одна беда с такими людьми в том, что они совершенно неспособны распознать сарказм. — Да, думаю, теперь у меня осталось много пищи для размышления. И так как все слушатели прекрасно знают, как я рассматриваю проблему, и что я никогда не стесняюсь выражать своё мнение: думаю, мы должны обратиться к урокам истории, когда мы касаемся вопросов, как правительство должно решать подобные проблемы. Я из тех, кто не хочет, чтобы люди в чёрных повязках пришли по мою душу посреди ночи.

Это моё шоу. Последнее слово я всегда оставляю за собой.

— Спасибо, что слушали. С вами была Китти Норвиль, Глас Ночи.

Сигнал на волчий вой. Ещё один в записи.

Я откинулась на спинку стула и вздохнула.

Сенатор Дюк уставился на меня.

— До этого не дойдёт.

Я пожала плечами.

— Тоже самое говорили в Берлине в тридцатых.

— Я думал, такие как вы хотят помощи.

— Проблема в том, что у слова «помощь» слишком много значений. Все думают, что именно у него правильный ответ. И я серьёзно, хотя… я ценю, что вы пришли на шоу, сенатор. — Я встала и протянула руку для рукопожатия. Дюк нахмурил брови. — Я не могу причинить вам вред одним рукопожатием. Честно.

Решительно кивнув телохранителям, он повернулся ко мне плечом и ушёл.

Я выдохнула. Это было грубо. Но никогда не позволю сказать, что моё шоу односторонне.

Я прошла в аппаратную, где инженер вручил мне телефон.

— Привет, Мэтт.

— Привет, Китти. Звук хороший.

Мэтт всё ещё работал над шоу удалённо, натаскивая местных парней как всем управлять: проверять, что номер телефона передан и все такое.

— Круто. Спасибо. Ты лучший.

— Поверю только, когда Оззи даст повышение. Эй, говоря о дьяволе. Поговорим позже, Китти.

В трубке раздались помехи, пока телефон передавался Оззи.

— Отличное шоу, Китти. Просто отличное. Уверяю, с этого мужлана семь потов сошло.

— Ты все мои выпуски называешь отличными, Оззи.

— Они такие и есть. Я твой самый большой поклонник. Ты на следующей неделе ещё в Альбукерке или уезжаешь?

— Уеду, наверное. Я не решила. Сообщу позже.

— Мне жаль, что ты не можешь рассказать, почему ты в бегах.

— Ты не захочешь знать. Поверь мне.

— Просто помни, что если тебе что-нибудь понадобится, что угодно, просто позвони мне.

— Спасибо, Оззи. Дай Мэтту повышение.

Он заворчал, и я рассмеялась.

Кто сказал, что в стае должны быть только оборотни?

Я купила автомобиль, небольшой «хэтчбек» с огромным расходом бензина: я ведь удвоила свою зарплату, когда прекратила платить Карлу. Может, я даже прикуплю себе новую одежду. С автомобилем я могла отправиться куда угодно. Путешествовать на своей скорости. Путешествовать и путешествовать.

Я связалась с родителями, прежде чем покинула Альбукерке; выходила с ними на связь каждую неделю. Они купили мне сотовый телефон, чтобы я могла позвонить им, где бы ни находилась — и они всегда могли найти меня. Они не были довольны моей ситуацией. Продолжали приглашать остаться у них на любое время. Я ценила их помощь. Но не могла согласиться.

Я продолжала следить за Илайджей Смитом и церковью Чистой Веры. Их история ещё не закончилась. Моя конечная цель — получить самого Смита как гостя на шоу. Маловероятно, но мечтать не вредно. Время от времени я находила флаер, или кто-нибудь присылал мне рекламу автоприцепа. Казалось, я всегда отстаю от него на неделю.

Детектив Хардин держала меня на связи через Бена О'Фаррелла. Боже помоги мне, я наняла адвоката за предварительный гонорар. Отправила ему мой э-мейл, и у него была моя контактная информация. Он был спокойным и прямолинейным в ночь смерти Зана. В часы дневного света, вне напряжения полицейского участка, он оказался таким же прямолинейным. О'Фаррелл всегда был готов предоставить совет относительно чего-то столь же приземлённого как автострахование.

Но лучше всего то, что Хардин должна была сначала поговорить с ним, прежде чем связаться со мной. Но даже О’Фаррелл не мог удерживать её вечно. Я поговорила с Хардин по телефону во время недели, когда я жила в Альбукерке.

— Мы нашли вашу ДНК на теле первого оборотня, во рту и под ногтями. Это делает вас жертвой насилия. Ещё мы нашли вашу ДНК в слюне на ранах второго тела, и это уже проблема. Но мы готовы перевести дело на самооборону, так как у убитого также была ваша кровь под ногтями.

В её устах всё звучало так технично. А ведь мы говорили о моей крови.

Если бы не моя кровь, я посмеялась бы, что всё происходящее напоминало некую версию мексиканской дуэли. Я восхищалась Хардин за попытку разобраться, кто на кого напал первым.

— Мы нашли четвёртый образец ДНК оборотня в слюне, на ранах трупа возле вашей квартиры. Это единственная невыясненная деталь. Мне нужно лишь имя.

Подразумевалось, что меня могут обвинить в преступлении посреди всего этого беспорядка. О'Фаррелл хотел, чтобы я призналась.

Мне больше некого защищать.

— Ти Джей. Теодор Джозеф Герни. У него дом позади гаража на девяносто пятой, южной. Он там не проживает.

Настоящее время. Если бы я сказала Хардин, что он мёртв, то она просто начнёт ещё одно расследование. В этом случае я, возможно, указала бы ей на Карла. Но я так не сделала. Все должно когда-то закончиться.

— И где он тогда?

— Я не знаю.

Это, по крайней мере, правда. Я не знала, где он теперь.

— Он не сказал мне.

— Я могу верить вам?

— Да.

— Почему вы покинули город?

— Пришлось. Мне небезопасно там оставаться после того что я сделала.

— Вы боялись закончить как то тело возле вашей квартиры.

— Да.

Она вздохнула.

— Возможно, вам интересно узнать, что начальство фактически слушает меня.

— То есть, вы говорите «оборотень» и они вам верят?

— Да. Альтернатива – теория специалиста по ритуальным убийствам о культе каннибалов. Только так он смог объяснить, почему нашли разодранные тела с отсутствующими частями тела. Но идея о культе изжила себя, когда выяснилось, что участники начали есть друг друга. По сравнению с этим оборотни кажутся совершенно рациональными.

Не считая крупицы правды в каннибальской теории.

— Если ещё что-нибудь надумаю, позвоню вам.