Китти и Полуночный час (ЛП) - Страница 34

— Разве у тебя нет стаи? О тебе не должны позаботиться твои приятели?

— Прямо сейчас мы вроде как в ссоре.

Ощущения вернулись к руке, что было плохой новостью, потому что она ужасно болела, пульсируя от шеи до пальцев. Я начала дрожать.

— Боже, вот уж не думал, что у оборотней бывает шок.

Кормак бросил полотенце в раковину, прошёл к кровати и схватил одеяло. Он накинул его на мои плечи и встал передо мной, чтобы свести концы, укутывая меня в тёплый кокон. Я устроилась в этом импровизированном убежище, делая глубокий вдох и наконец, отпуская напряжение.

За сколько времени я впервые почувствовала себя в таком тепле и безопасности? И как нелепо, что подарил мне эти ощущения он. Охотник на оборотней. Он прав — я, должно быть, в шоке.

Прежде, чем он смог бы убрать руку от одеяла, я схватила её. Я была быстра и нежна — он даже не вздрогнул, когда я прижала его руку к плечу. Давление, и он понял, что я двинулась.

Члены стаи чувствуют себя более защищёнными в группах. Прикосновение скрепляет их. Два члена могут редко находиться в одной комнате, не прикасаясь друг к другу время от времени, иногда лишь касаясь тыльной стороной ладони или задевая друг друга плечами как при столкновении волков. Прикосновение означало, что всё хорошо. В тот момент, в ту долю секунды, я хотела, чтобы Кормак был частью стаи.

И тут проснулся человеческий голос и заметил, как чертовски странно это, должно быть, выглядит с его стороны. Я убрала руку и посмотрела вниз, качая головой.

— Прости. Я…

Он вернул мою руку на плечо. Мои глаза расширились. Он переплёл наши пальцы и сжал ладонь. Его кожа была тёплой и всё ещё немного влажной от полотенца. Прикосновение тронуло моё сердце, унося боль. Всё было хорошо.

Кормак всё ещё стоял на коленях перед моим стулом, что означало его голова была немного ниже, чем моя. Я немного смотрела на него свысока. Он находился в прекрасной позиции для поцелуя.

Я коснулась его щеки свободной рукой и поцеловала, столь нежно, только чтобы посмотреть, как он отреагирует. Он заколебался, но не отпрянул.

Затем он ответил, и с таким голодом. Его рот был тёплым, а губы такими активными, жадными. Я попыталась ответить ему с той же энергией, двигая губами по его губам, позволяя жару притяжения опалить моё тело и пройтись огнём по мышцам. Я обернула непострадавшую руку вокруг его шеи и соскользнула со стула, прижимаясь к нему. Он удержал меня, положив руки на спину. А затем осыпал меня поцелуями до подбородка, по челюсти, к уху. Цепляясь за него, я еле могла дышать.

Я не была обычной, неликантропом, так как стала оборотнем. Я боялась быть с нормальным человеком. Боялась, что могу сделать, если потеряю контроль. Но Кормак мог позаботиться о себе. Быть с ним не так как быть с ликантропом. Я не осознавала, что будет разница. Я сильнее, чем он. Я могла чувствовать силу в мышцах, прижимаясь к нему. Могла оттолкнуть его или сжать, пока он не закричит. Я чувствовала себя более властной и могущественной, чем когда-либо было в своей жизни. Я хотела взять его, всего его. Я слышала, как кровь мчится по его телу, ощущала напряжение желания в его сухожилиях. Он пах по-другому, не как ликантроп. Больше... цивилизацией, как мыло, машины и дома. Он не нёс запаха стаи. Это было по-новому. Возбуждающе. Я решила, что мне нравится, как он пахнет.

Я зарыла лицо в его волосах и глубоко вздохнула. Вырвалась из его хватки, чтобы изучить всё его тело, прослеживая аромат по шее, вдоль воротника, вниз по туловищу до намёка на волосы на груди через ткань, через грудь к подмышке, которая щедро источала его запах. Я задержалась там и ткнулась носом к поясу его джинсов, и — ох! — я не могла дождаться узнать, как он пах там...

Обхватив мои плечи, Кормак оттолкнул меня и стал удерживать на расстоянии вытянутой руки.

— Что ты делаешь?

— Ты пахнешь новизной.

Я потянулась к нему, полуприкрыв глаза, желая погрузиться обратно в его аромат.

Он не шевелился, удерживая дистанцию между нами.

— Ты не человек.

Кормак отошёл от меня.

Я стояла на коленях на кухонном полу, они давили на плитку, а сердце глухо стучало, пытаясь почувствовать тело, которое словно исчезло.

Через секунду я прошла в другую половину квартиры. Кормак прислонился к противоположной стене, оборонительно скрестив руки, уставившись на дверь, словно не мог понять, почему он просто не ушёл.

—Прости, — сказала я.

Я не знала, за что приносила извинения. Возможно, за то кем я являлась. Я ничего не могла поделать, хотя и не хотела извиняться за свою природу. Итак, я извинилась, чтобы позвать его, поцеловать и не гадать, как он отреагирует.

Кормак начал говорить, затем покачал головой, посмотрел на пол и снова на меня.

— Как ты стала такой? Ты не из тех, кто просит о подобном.

Я села на край кровати и обняла колени. Руке стало лучше. Проколы затянулись, покрылись красными струпьями, которые уже стали розоветь. Боль сменилась зудом.

Что тот правительственный призрак спросил у меня? К кому я обращаюсь, когда нуждаюсь в совете? Что бы я ответила, если бы кто-нибудь позвонил на шоу и рассказал мою историю? Не повезло тебе, детка. Решайся. Но испытываемый мной гнев не становился меньше. Гнев, с которым я так и не смогла совладать. Я никогда никому не рассказывала всей истории, даже Ти Джею или кому ещё в стае.

Я не была уверена, что Кормак правильный человек, но не знала, когда получу другой шанс поговорить.

— Оказалась в неправильном месте и не в то время.

И я поведала ему свою историю.

Билл был симпатичным, и так мне нравился. Русые волосы, квадратная челюсть, обаятельная улыбка. Но он хотел от меня лишь одно. Он был компанейским парнем, а я... признаю, я была наивной девушкой. Он покорил меня своей красотой и горделивостью.

В день Независимости мы поехали на вечеринку в горах у Эстес-Парк. В долине устроили фейерверк, да так что звук отражался эхом между холмами. Билл весь вечер трепался со своими друзьями, держа меня за талию, словно некий аксессуар. Именно ради этого я покрасилась в блондинку и надела мини-юбку. Мышцы затекли от постоянной улыбки. Не могу сказать, что хорошо проводила время и огорчилась, что вечер подошёл к концу.

Всю обратную дорогу до города Билл пытался забраться мне под юбку.

— Я просто хочу домой, — сказала я в пятый раз, отодвигая его руку.

— Но ещё рано.

— Пожалуйста.

— Угу.

В общем, Билл вёл машину, а я смотрела в окно. Когда он свернул на просёлочную дорогу неизвестно где, я ничего не смогла с этим поделать.

— Куда мы едем?

Узкую дорогу обрамляли низкорослые дубы и сосны; она вела к началу тропы у реки.

— Разворачивай.

Днём это место пользовалось популярностью среди туристов и горных мотоциклистов. Но сейчас была полночь. Билл выключил фары и припарковался в углу стоянки, скрытой тенью нависших веток.

Я схватила ручку двери, но Билл поставил автоматический замок когда глушил двигатель.

Он двигался так быстро! Уверена, он проделывал такое раньше.

Держа мои руки, он залез на меня, вжимая в одноместное сиденье. Двести фунтов его веса придавили меня, и сколько бы я не сопротивлялась, мне было не сбежать.

Я начала учащённо дышать.

— Расслабься, детка. Просто расслабься.

Я продолжала умолять: «нет, остановись, пожалуйста!», всё время. Я никогда так ни пугалась и ни злилась. Когда он поднёс ко мне своё лицо, я укусила его. Но Билл лишь ударил меня и вогнал себя ещё глубже.

Я почувствовала вкус крови.

Я прокусила щёку, да из носа текла кровь.

Наконец, учащённо дыша, он перекатился на своё сидение. Тело всё ещё разрывало от боли.

Я стала царапать замок, пока он не щёлкнул, распахнула дверцу и выскочила из машины.

Билл крикнул мне вдогонку:

— Разве ты не хотела домой? Боже!

Он завёл двигатель и уехал.

Я бежала. Ноги меня не слушались, дыхание сбивалось, но я продолжала бежать. Я только хотела вырваться из этого кошмара.