Китобой (СИ) - Страница 42
Мои глаза раскрыты от ужаса! Я хочу кричать, но не могу вымолвить ни слова. Нет! Не может быть! Это просто ночной кошмар и мне надо проснуться! Пика, которая не пробила кита, со свистом и шипением вылетает из туши и вонзается обратным концом Томасу в грудь! Старик падает на палубу как подкошенный, а вокруг него тут же образуется кровавая лужа.
Как я оказался на палубе, я не знаю. Молнией я лечу к упавшему старому другу и переворачиваю его. Пика вошла в грудь не глубоко, но ранение без сомнения смертельно. Грудина проломлена и не понятно, как старик ещё жив.
— Витя… дурак я старый! — шепчет Томас, смотря стекленеющими глазами на моё залитое слезами лицо — хотел показать тебе, что я ещё чего-то стою… Прости дурака сынок…
— Прости и ты меня Томас — говорю я уже мертвому другу.
Экипаж скорбной колонной стоит на разделочной палубе «Алеута». Я и ещё несколько моряков стоим у гроба, опутанного цепями, мы прощаемся с Томасом, человеком, который впервые за две жизни показал мне, что такое отец. Я не плачу, лицо моё спокойно, отплакался я ещё на борту «Энтузиаста», когда мы доставляли тело покойного и добытых им китов на плавбазу, а сейчас, плакать я не могу. Но наши женщины слёз не сдерживают. Томаса мы хороним в море! Нет у него родственников, и как того же покойного Гуржиева, никто его не ждал, а значит и нет смысла доставлять тело на берег. Я уверен, старый моряк был бы доволен тем местом, где он обретёт последний приют.
Хауген, гарпунер с «Трудфронта», читает молитву. Норвежская речь разносится почти в тишине, он тоже слёз не сдерживает. Суровый гарпунёр держит в руках библию, и произносит завершавшие слова.
— For riket er dittog makten og æren i all evighet. Amen — он крестит гроб и отходит в сторону, а значит пора действовать нам.
— Покойся с миром дружище! — шепчу я, и вместе с остальными поднимаю платформу. Гроб, по специальным сходням скользит за борт, и падает в море. Мой первый настоящий друг, учитель и настоящий моряк, навечно останется среди китовых полей.
— За высокие показатели в китобойном промысле и проявленное мастерство, вы переводитесь на должность штатного гарпунёра китобойца «Энтузиаст»! Так же позвольте поздравить вас товарищ Жохов с этой высокой наградой! — новый замполит жмет мне руку и вручает маленькую коробочку. Фотограф просит нас задержаться в красивой позе и щёлкает затвором фотоаппарата. В красном уголке стоит накрытый красной скатертью столом, за которым заседает президиум, коллектив флотилии занял почти всё пространство огромной столовой "Алеута". В углу устроилась празднично наряженная ёлка. Сейчас замполит, как Дед Мороз, раздаёт коллективу подарки. Мне вот достались повышение в должности и награда — ручной компас. Награда за спасение лётчиков нашла своих героев. Этот компас сейчас, всё равно что орден, ведь на его задней крышки выгравировали дарственную надпись Витьке Жохову от Наркома рыбной промышленности! Благодарственное письмо ещё дали от спасённых летчиков, в общем одарили по полной программе. Мне грустно, и совсем не весело. Вроде бы серьёзное достижение — Виктор Жохов, первый советский штатный гарпунер флотилии "Алеут", а "Энтузиаст" будит теперь ходить на охоту без иностранных специалистов на борту! А с другой стороны, плевал я на всё это! Да и выбора у начальства не было, а кого ещё то ставить? Выбыло два норвежцев, а на отстающий от плана "Энтузиаст", просто все уже махнули рукой, и решили провести эксперимент. Лучше бы Томас остался жив! Я не люблю стрелять в китов, я и попал то сюда, стараясь остановить китобойный промысел, и вот теперь — я гарпунер! И убивать — моя профессия! Я не хотел всего этого, но выхода у меня теперь нет. Томас, я тебя не подведут, если ты меня видишь, знай, ты будешь гордиться своим учеником и другом! Я стану лучшим гарпунёром на всей флотилии, я тебе обещаю!