Китайские народные сказки - Страница 17

- Ну и посмеялся я сейчас вволю. Сидит на берегу реки зеленый попугай с красным клювом и кричит: «Бесстыжий змей, бесстыжий змей, не лезь к свояченице за пазуху!»

- Поганая тварь! Ну и пусть себе кричит!

На третий день снова пошел змей коня поить, а попугай опять его ругает.

Думает змей: «Может, это моя жена попугаем обернулась», - и говорит:

Острый язык, вредный язык,

Не моя ты жена - живо сядь на коня,

Моя ты жена - влезь ко мне в рукав.

Поднял он руку, и попугай прямехонько к нему в рукав залетел.

Принес змей попугая домой и говорит:

- Хорошенько корми этого попугая, береги, чтоб кошка не сожрала.

Ушел змей. Стала вторая сестра волосы чесать да лицо мыть. А попугай опять за свое:

Не гляди в мое зеркало, подлая!

Не разглядывай собачью морду, уродина!

Не трогай мой гребень, бесстыжая!

Не чеши собачью голову, тварь поганая!

Вторая сестра от злости губы кусает. На другой день собрался змей уходить, а она ему и говорит:

- Принеси-ка мне воды, да побольше!

Принес ей змей полнехонький чан. Стала она волосы чесать да лицо мыть, а попугай опять кричит:

Не гляди в мое зеркало, подлая!

Не разглядывай собачью морду, уродина!

Не трогай мой гребень, бесстыжая!

Не чеши свою собачью голову, тварь поганая!

Подскочила тут вторая сестра, схватила попугая и утопила в чане. А потом говорит:

- Посмотрим, как ты теперь ругаться будешь.

Воротился змей домой и спрашивает:

- Что-то не слышно моего попугая, куда это он задевался?

- Говорила я тебе, не таскай столько воды, а ты полнехонький чан налил, упал попугай в воду и захлебнулся.

Ничего не сказал змей, только заплакал горько.

Стала вторая сестра из попугая суп варить. Сварила, змею кости дала, а себе мяса положила. Не ест змей, а вторая сестра отведала, не заметила косточку и подавилась. Рассердилась она, взяла мясо, за дверь выбросила, после яму вырыла и закопала попугаево мясо. Не прошло и дня, как на том месте финиковое дерево выросло. Плоды кислые-прекислые. Вышла вторая сестра из дому, зацепилась за дерево, порвала носки и штаны. Хотела домой воротиться, а с дерева рой осиный поднялся и давай ее жалить.

Вышел муж из дому, смотрит - вместо рваных косков на нем новые, а на шапке золотой шарик появился. Пошел он обратно, смотрит - новые носки в атласные превратились, а на шапке серебряный шарик появился.

Рассердилась вторая сестра, срубила дерево, сделала из него скамейку и говорит змею:

- Ну-ка, сядь посиди.

Сел змей, удобно ему и покойно, села вторая сестра, а из скамейки колючка вылезла да так уколола, что хоть кричи. Изрубила вторая сестра со злости скамейку и в печь бросила.

В полночь слышит змей - стучит что-то, вроде бы ткацкий станок. Посмотрел он, а это седьмая сестрица шелк ткет. Ткет, а сама чуть не плачет. Обнял ее змей, а она и говорит ему:

- Змей, змей, не обнимай меня, у меня еще кости не выросли. Возьми снегу - сделай мне из него платье, возьми цветок дикой сливы - сделай мне из него лицо, возьми ветки - сделай мне из них кости. И стану я такой, как была прежде.

Так и сделал змей. Стала меньшая дочь еще краше. А злодейку вторую сестру змей выгнал, и стали они с женой снова счастливо жить.

МИМОЗА

Не знаю, в каком краю, не ведаю, в какие времена приключилась эта история. Да и не все ли равно? Может, далеко - там, где небо с землей сходятся. А может, близко - рукой подать. Жил некогда на свете юноша. Пригожий да статный. Каждый день ходил на реку рыбу ловить. И всякий раз старика там встречал. Сидит старик на берегу и тихо так приговаривает:

- Ловись, ловись, ловись! Ловись, ловись, ловись! Уходи, малая рыбка, приходи, большая!

Стал за ним юноша следить тайком да подсматривать. Рыбы, что побольше, все к старику плывут. Не стерпел как-то юноша и говорит:

- Добрый дедушка! Научи меня рыбу ловить, как ты ловишь!

Поднял старик голову и отвечает:

- Не стану я тебя учить рыбу ловить. Парень ты, вижу, честный, иди лучше вдоль речки по берегу, ждет тебя удача.

Сказал так старик, тряхнул леской, только волны по воде забегали, а сам исчез.

Подивился парень и думает: «Не иначе, как старик этот - бессмертный шэньсянь. Послушаюсь-ка я его, пойду по берегу, может, и вправду удача меня там ждет». И пошел юноша по берегу. С полудня шел до вечера. Уже солнышко закатилось, звезды на небе загорелись, луна засияла. Вдруг видит юноша - заводь перед ним появилась большая, вся лотосами поросшая. И луна будто ярче стала. А может, не луна это, а лотосы так сверкают. Залюбовался юноша, загляделся, как вдруг видит - листья лотосов легонько зашевелились, цветы заколыхались. Сделал юноша шаг, да, видно, на зеленый лишайник наступил, поскользнулся и упал. А как поднялся на ноги и вокруг огляделся, места этого не признал. Звезды с неба на землю спустились, рассыпали свои огоньки по изумрудным тутам. Маленький домик в роще стоит, дверь приоткрыта чуть-чуть, в щель видно, как девица при лампе шелк ткет. На девице длинная юбка надета, будто темно-зеленый лотосовый лист в пламени лампы светится. В волосы, черные как воронье крыло, воткнут свежий бутон лотоса. Подошел юноша к домику и спрашивает:

- Куда это я зашел?

Перестала девушка ткать, подняла голову и говорит:

- Не стану тебя обманывать. Забрел ты в Деревню лотосов, а я - Дева-лотос. Коль устал в дороге, в дом иди, отдохни.

Девушка и впрямь была хороша, будто лотос под луной. Обрадовался юноша, в дом вошел, а девица вымолвила слово, другое, опустила голову и снова ткать принялась. Да так быстро, что и не разглядишь, как она челнок под основу пропускает. Только серебряный наперсток белой дорожкой блестит. Молчит девушка, собрался юноша уходить - не удерживает, молча до дверей провожает. Ступил юноша шаг, ступил другой, огляделся - все исчезло, только заводь большая сверкает. Стоит юноша и думает: «Никак это цветок лотоса феей оборотился. Вот бы мне такую бессмертную деву в жены взять».

Вернулся юноша домой, делать ничего не может, не лежит у него душа к работе. Не стемнело еще, а он уже к лотосовой бухте подался. Солнце никак не спрячется за горы, по воде золотые чешуйки рассыпало, залило багрянцем лотосы. С великим трудом дождался юноша темноты, смотрит - перед ним и впрямь Дева-лотос появилась. Ласковая такая, ласковее, чем вчера. Велела девушка юноше рваную куртку снять и давай ее чинить: стежок за стежком, стежок за стежком. Починила и юноше подала. А юноша поглядел на девушку и говорит:

- Я ведь один-одинешенек на свете!

Дева-лотос будто не слышит, голоса не подает, провожает юношу до дверей.

Вернулся юноша домой уже за полночь. Никак места себе не найдет: сядет - не сидится ему. Встанет - опять неймется. И побежал он снова к речке. Над речкой белый туман стелется, туфли от росы мокнут, А юноша бежит что есть мочи. Примчался к лотосовой заводи, когда уже птицы на ивах запели. Солнце взошло, разогнало туман. Еще прозрачнее показалась юноше вода в заводи, еще чище листья лотосов, а по нежным лепесткам жемчужины-росинки перекатываются. Вокруг аромат лотосов разливается. Идет юноша вдоль заводи, смотрит - в середине цветок возвышается, самый большой, самый красивый. Стал юноша гадать: «Уж не этот ли цветок Девой-лотосом оборачивается?» Только подумал он так, смотрит - задвигался цветок и на воде откуда ни возьмись Дева-лотос появилась. Идет дева по волнам, только юбка длинная по ветру развевается. От радости забыл юноша, что перед ним фея, хотел удержать ее, чтоб под воду не ушла, но только было собрался протянуть руку, а дева уже на берегу стоит. И радуется она и печалится.

Говорит дева:

- Не хочет мой отец, чтобы я с простым смертным зналась. Никогда мы больше с тобой не увидимся.

Будто громом поразило юношу. Стоит он, с места не двинется, а потом заплакал, да так горько. Увидела девушка, как он горюет, как убивается, головой тряхнула и говорит: