Кишон для гурманов - Страница 4

Голубая форель непосредственно перед употреблением вами должна поплавать в чистом горном потоке. Затем гастрономические друзья животных замораживают ее, чтобы освободить от жизни бедное создание…

Единственный недостаток голубой форели в том, что в отличие от половинки тушки Венского леса, в ней полно костей, которые даже старший официант во фраке не в состоянии удалить все до единой…

Кладбища буквально забиты неосмотрительными пожирателями рыбы, которые не успели узнать этой истины, но что сегодня можно делать без риска?

Полезный совет: Копченое филе форели без кожи и костей из супермаркета. К нему красное вино, чтобы придать голубизны.

К счастью, в детстве я был тощим, как обезжиренный био-йогурт; благодаря этому счастливому обстоятельству, я и сегодня не чрезмерно толст.

Однако, когда ежедневные сцены насилия и смачных убийств на сексуальной почве пестрят на экране телевизора, я начинаю бесконтрольно уплетать соленые сухарики, а потом с лихорадочной жадностью искать остатки шоколада по всем шкафам. Этого я стыжусь, но не очень, поскольку то, что хочет тело, того хочу я.

Мой средний сын, этот счастливчик, унаследовал от меня и некоторые чудачества. Амир, наш рыжеволосый тиран, ест столь же неохотно, как и его папочка, когда тот был еще ребенком. Если он вообще что-то жует, то только свою соску.

Опытные мамаши посоветовали нам дать ему проголодаться, то есть не давать ему есть до тех пор, пока он не раскается и не приползет к нам на всех четырех. Мы ему и не давали есть несколько дней, пока он действительно так не ослаб, что мы приползли к нему на всех четырех, чтобы впихнуть в него хоть немного еды.

В конце концов мы принесли его к одному ведущему специалисту, этакому светилу в области детского питания. Всемирно известный профессор бросил беглый взгляд на Амира и спросил, прежде чем мы смогли ему что-то рассказать:

— Не ест?

— Нет.

— Ну, и не будет.

После краткого обследования, специалист установил, что наш сын представляет собой безнадежный случай. Желудок Амира имеет емкость не больше, чем у птички. Финансовая емкость профессора была неизмеримо больше. Но мы ее удовлетворили.

После этого мы многократно пытались накормить Амира силой, в точном соответствии со словами Библии "В поте лица своего будешь есть хлеб насущный". Должен заметить, что в этом деле ни я, ни самая лучшая из всех жен должного терпения не проявили.

К счастью, об этой проблеме позаботился мой тесть, который приложил все свои силы, чтобы подвигнуть Амира к приему пищи. Он рассказывал ему такие фантастические истории, что Амир от удивления раскрывал рот, забывая при этом, что не хочет есть. Гениально, но увы, ненадолго.

Главная проблема называлась "какао". Этот питательный, изобилующий витаминами и углеводами напиток считался нами далеко не лишним для физического развития Амира. Для этого дедушка закрывался с Амиром по вечерам в детской комнате, и когда по прошествии часов выходил оттуда бледный и трясущийся, то мог гордо провозгласить:

— Сегодня он выхлестал почти полстакана.

Серьезный поворот произошел летом. Однажды жарким вечером, когда дедушка покинул детскую комнату, он трясся как-то необычно и даже с неким воодушевлением:

— Вы только подумайте, он выпил полный стакан.

— Не может быть! — воскликнули мы хором. — Как ты этого добился?

— Я сказал ему, что мы с ним папочку обманем.

— То есть как это? Расскажи подробнее.

— Я ему сказал: если он послушается и выпьет все, мы нальем потом в стакан тепленькой воды и скажем тебе, что Амир опять от всего отказывается. Ты от этого разозлишься и сам выпьешь весь этот полный стакан. И тут мы рассмеемся, что обманули тебя.

Я нашел эту уловку несколько примитивной. К тому же я не считаю педагогически правильным, если отца, который, в конце-концов, должен быть уважаемой персоной, поднимет на смех его собственный сын. И только после мамочкиных уговоров — "главное, что малыш пьет какао" — я согласился вступить в игру. Дедушка пошел в ванную, наполнил стакан теплой водой и показал его мне:

— Амир опять не выпил ни капли!

— Это неслыханно! — воскликнул я с блестяще разыгранным возмущением. — Что себе думает этот мальчишка? Он не хочет пить это великолепное какао? Ну, хорошо, тогда я его сам выпью.

Глаза Амира, сверкающие ожиданием, впились в мой рот, когда я приставил к нему стакан. Я не разочаровал его:

— Тьфу, черт! — воскликнул я после первого же глотка. — Что это за гадость? Бр-р-р!

— Обманули, обманули! — возликовал Амир и подпрыгнул в воздух, не в силах успокоиться от радости. Это было несколько неприятно, но я снова процитировал себе его мамочку: "Главное, что ребенок пьет какао".

На следующий день повторилась та же история: дедушка принес мне стакан теплой воды, Амир ничего не выпил, что себе думает этот мальчишка, великолепное какао, тьфу, черт, бр-р-р, обманули, обманули… И с тех пор процедура повторялась день за днем.

Спустя некоторое время это уже срабатывало без дедушки. Развитие Амира шло с успехом. Он уже сам приходил со стаканом воды, неслыханно, великолепное какао, тьфу, черт, бр-р-р, обманули, прыжок в воздух…

Со временем меня стали одолевать сомнения:

— Дорогая, — спрашивал я у жены, — может быть, наш ребенок дурак?

Я никак не мог понять, что происходило в его голове. Он что, каждый вечер забывал, что происходило вечером накануне? Или считал меня слабоумным, что я месяцами поддавался на один и тот же трюк? Самая лучшая из всех жен, как всегда, правильно нашла утешительные слова: то, что думает ребенок — не имеет значения, важно, что он пьет.

Кажется, это было в середине октября, когда я — может быть, чисто по рассеянности, а может из подспудного протеста — без обычного "неслыханно" и "бр-р-р" вылил эту противную жидкость прямо в туалет.

Амир это увидел и ударился в слезы:

— Фу, папа, ты же даже ничего не попробовал!

Тут все мое самообладание улетучилось:

— А мне и не надо это пробовать, — отчитывал я своего отпрыска. — Каждый дурак мог видеть, что это просто вода.

Пронзительный взгляд Амира остановил меня:

— Лжец, — тихо сказал он. — Зачем же ты до этого всегда пробовал?

Это было разоблачение. Амир знал, что мы каждый вечер разыгрывали перед ним идиотский спектакль. Вероятно, он знал это с самого начала. В сложившихся обстоятельствах не имело смысла продолжать разыгрывать эту дурацкую процедуру.

— Но почему, собственно? — возразила самая лучшая из всех жен. — Ему же интересно. Главное, ребенок…

В ноябре Амир внес в текст небольшие изменения. Когда я при вручении стакана спрашивал его, почему какао не выпито, он отвечал:

— Я не выпил, потому что это не какао, а чистая вода.

Новые трудности появились в декабре, когда Амир приучился помешивать жидкость пальцем, перед тем, как дать мне попробовать. Церемония мне все более не нравилась. Уже после полудня мне становилось противно, стоило лишь представить, как маленькое, рыжеволосое чудовище вечером снова появится со стаканом воды. Все остальные дети пили какао, потому что дети всегда пьют какао. Один только мой ребенок такой жутко неудачный…

Ближе к концу года произошло нечто загадочное. Я не знаю, что тогда на меня нашло: в тот вечер я как всегда принял из рук моего сына стакан, и вместо того, чтобы выплеснуть эту гадость изящным разворотом, я ее выпил. Едва не задохнулся, но выпил.

Амир, как завороженный, стоял рядом. И когда самые страшные секунды миновали, он включился на максимальной громкости:

— Почему? — визжал он. — Зачем ты это выпил?

— Что значит "зачем" и "почему"? — парировал я. — Разве ты мне не сказал, что не выпил сегодня ни капли какао? И разве я тебе не сказал, что тогда сам его выпью? Так?