Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.2 - Страница 265

Костик отвел глаза.

– Но неужели человечество не найдет в себе разума, чтобы выжить? – спросил Мюллер. – Неужели силы зла непобедимы?

– Я не могу ответить на этот вопрос, – сказал астронавт. – Моя мыслительная машина показывает лишь тенденции, общее направление развития, наиболее вероятные перспективы. Но вероятность велика…

– Когда это может случиться? – спросил маркиз Минамото.

– Мировая война?

– О мировой войне я уже знаю. Я имею в виду атомное оружие.

– Его разработка займет примерно тридцать лет, – ответил астронавт.

– Надеюсь, – сказал маркиз, – что оно будет разработано именно в моей стране и поразит наших врагов. Да, так и будет!

– Как все это глупо! – сказал Андрюша. – Разве можно так спокойно рассуждать о смерти!

– Я профессиональный военный, – ответил маркиз. – Мой долг – защищать мою страну. Если бы у нас не было современной армии, Япония была бы давно покорена или стала, подобно Китаю, игрушкой европейских держав.

– Территория вашего государства невелика, – сказал астронавт. – Оружие массового уничтожения для вас наиболее опасно.

– Значит, мы должны создать его первыми, – сказал маркиз.

– А может, не надо создавать? – сказал Костик. – Может, хватит? Я видел, как вы обращаетесь с пистолетом.

– Есть ли выход? – спросил профессор Мюллер.

– Я один ничем не смогу помочь Земле, – сказал астронавт.

– Может быть, лучше, если вы поедете с нами? – сказал Андрюша.

– Разумеется, – поддержал его Дуглас. – Вы выступите в разных городах, вы расскажете всему миру о том, что знаете.

– А что дальше? – спросил Костик. – Нашего друга объявят самозванцем и в лучшем случае упрячут в сумасшедший дом.

– Но мы можем подтвердить, – возразил Дуглас.

– Вам никто не поверит, – сказал маркиз Минамото. – Я бы первым приказал изолировать эту сомнительную личность.

– Но вы почините свой корабль, – сказал Андрюша. – Вы подниметесь на нем и облетите все столицы мира…

– Нет, – ответил астронавт. – Мой корабль не приспособлен для полетов в атмосфере. К тому же я плохо себя чувствую, я болен, я подозреваю, что микроорганизмы вашей планеты, неизвестные нашей медицине, не позволят мне оставаться здесь. Выход один.

– Да, – согласился профессор Мюллер. – Выход один. Вам нужно как можно скорее вернуться домой.

– И через год, – сказал астронавт, – я вернусь сюда. Но не один. Со мной прилетят сотни спасательных кораблей. Судьба вашей цивилизации небезразлична Галактике. Мы спасем вас.

– Многие не захотят, чтобы их спасали, – сказал Костик.

– Я согласен с вами, – сказал астронавт. – Пьяница тоже сопротивляется врачу, потому что не верит в свою скорую гибель. Но мы умеем убеждать. В Галактике уже есть несколько планет, спасенных от гибели. Благоденствуя в гармонии с природой, их население лишь с улыбкой вспоминает о временах своего трудного детства.

– Через год? – переспросил Дуглас.

– Примерно через год.

– Тогда не тратьте времени, – сказал Андрюша. – Мы не будем вам мешать.

Дуглас Робертсон уселся у костра и, рассеянно отмахиваясь от комаров, энергично исписывал страницу за страницей большой записной книжки.

– Чай будет? – спросил он, не поднимая головы. Не получив ответа, Дуглас поглядел через костер, где сидел на корточках в полном безделье, не обращая внимания на комаров и холодный ветерок, его слуга. Встретился с ним взглядом. Сказал: – Ах да, совсем забыл. Как забавно!

– Ничего забавного, – ответил маркиз. – Вы могли бы и сами позаботиться о чае.

– Сюдзо, – сказал Дуглас, поднимая автоматический карандаш и тыча им в костровый дым, – очевидно, вы понимаете, что наши отношения отныне потеряли смысл.

– Нет, не понимаю, – ответил японец, глядя на Дугласа сквозь прищуренные то ли в дремоте, то ли от дыма глаза.

– Я выполнил свои обязательства, доставил вас живым и здоровым в эти края. Не я открыл ваше инкогнито. Вы сами сочли нужным это сделать. И если положение вашего нанимателя меня устраивало, то положение помощника японского военного шпиона меня никак не устраивает. Разве не понятно?

– Непонятно.

– Какой вы непонятливый! Отныне я сам по себе, вы сами по себе. Я не желаю вам зла, но добра, разумеется, тоже.

– Дуглас, вы нищий подонок. Вам нельзя возвращаться в Англию. Все до последней тряпки на вас куплено за мои деньги.

– Я вам отдам все, когда женюсь на Веронике.

– Сомневаюсь, что она захочет это сделать.

– А почему нет? Завтра я – самый знаменитый журналист в мире. Я открыл инопланетного пришельца в недрах Сибири. Это сенсация века. И не мешайте мне работать – я боюсь пропустить хоть слово.

– Вы пожалеете, Дуглас.

– Не угрожайте, вы у меня в руках. Но я могу вас помиловать и свидетельствовать перед местными властями, что вы в самом деле защищали меня, когда убили несчастного русского.

– Ах, как вы пожалеете, Дуглас! – вздохнул полковник Минамото и прикрыл глаза.

Костик с Андрюшей рубили и ломали сухие сучья для костра. – Когда он намерен улететь? – спросил Костик.

– Как только он починит свой корабль, – ответил Андрюша.

– Он тебе об этом поведал?

– Иногда я слышу его мысли.

– Почему именно ты?

– Я не знаю.

– Тоньше устроен, что ли?

– Может быть, Костя. В любом случае я в этом не виноват. Они никогда не были близки и в Новопятницке только раскланивались, встречаясь на улице или у отца Пантелеймона.

Костя отломал от поваленного ствола сухой сук. Тот треснул – с него посыпались хлопья уже подсохшего пепла.

– А как ты думаешь, – спросил Костя, – Рон может из своего корабля увидеть Лену?

– Он может далеко видеть, но не знаю точно, насколько. Ты беспокоишься о Ниночке?

– Что? – Костик совсем забыл о том, что она тоже на Лене. По его тону Андрюша понял, как глубоко ошибся.

– Прости, – сказал он. – Я не вмешиваюсь в твою внутреннюю жизнь.

– Еще чего не хватало, – сказал Костик. Он первым поволок охапку сучьев к костру.

Там застал лишь иностранцев – они сидели по разные стороны костра. Дуглас записывал, японец дремал. Мюллер был в палатке, он устал и заснул – от его молодецкого храпа стенки палатки раздувались и опадали вновь.

Костик свалил у костра сучья и пошел прочь. Никто на него не смотрел. Незамеченным он дошел до корабля пришельца и остановился перед открытым люком.

– Простите, – сказал он. – Можно войти? Никто не откликнулся. Костя вошел внутрь.

Через минуту он был в центральном помещении, и зрелище, представшее его взору, было неожиданным и сказочным.

Тело пришельца, поддерживаемое неведомыми силами, покоилось горизонтально в воздухе, глаза были закрыты, руки по швам.

– Вы живы? – спросил Костя, так как не придумал лучшего вопроса.

Пришелец мгновенно открыл глаза и принял вертикальное положение.

– Я отдыхал, – ответил он. – И мне жаль, что вы меня побеспокоили.

– Я на минутку, – сказал Костик.

– Придите через час, – сказал Рон. – У меня болит голова, и я не могу сейчас разговаривать.

– Не знаю, смогу ли я через час, – сказал Костя. – Другие увидят. А у меня конфиденциальное дело.

Пришелец поморщился.

– Я хочу, чтобы вы посмотрели на Лену. Мне кажется, что Дуглас и японец врут. Я беспокоюсь о судьбе женщин, что остались на реке.

Пришелец молча подошел к пюпитру и нажал на кнопки. Движения пришельца были замедленны и даже неуверенны.

Зажегся знакомый экран. Был ранний вечер, и солнце пробивалось сквозь облака, не отбрасывая теней, но придавая предметам некоторый объем и разноцветность.

Они смотрели на тайгу сверху, с птичьего полета.

Затем они пронеслись над полосой поваленного леса, и через три минуты однообразного путешествия глаз корабля оказался над берегом Лены, в том месте, где на берегу речки стояла Власья сторожка.