Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.18 - Страница 162

– Убирайся вон, лакей Глостера! – приказала королева. И голос ее прозвучал так холодно, что у Алисы мурашки пробежали по спине.

– Ты пожалеешь о своих словах, Елизавета из низкого рода Греев!

Затопали каблуки Бэкингема.

Хлопнула дверь.

Алиса, Лиззи и леди Джейн бросились в комнату.

Королева рыдала в кресле.

– Как он смел! Как он только посмел!

– Все это связано и просчитано заранее, – сказала Алиса.

– Я и без тебя понимаю, – ответила королева, всхлипывая. – Я все понимаю, но как это унизительно!

– Если вы позволите, ваше величество, – произнесла леди Джейн. – Я чувствую, что именно теперь вашим детям грозит самая страшная опасность. Если раньше Ричард не смел и пальцем тронуть принцев крови, то с бастардами, мать которых не была королевой Англии, он может делать все, что захочет. И ему даже выгодно будет, чтобы они исчезли. Мне страшно так говорить, ваше величество...

– И не смей так говорить! – оборвала фрейлину Елизавета. – Я все понимаю не хуже тебя. Но я не вижу никакого выхода. Никакого...

– Наверное, он замыслил все это давно, – сказала Алиса.

Королева кивнула:

– Я тоже так думаю...

– Мама, – сказала Лиззи, – а ты отдай им этот документ. Пускай все видят, что ты была женой нашего папы! Или еще лучше: дай монахам прочесть его перед народом у дверей Вестминстера!

Королева отрицательно покачала головой.

– Помнишь, – спросила она, – пожар в библиотеке? Там еще была фея Моргана...

– Помню, но при чем тут документ?

– Алиса, что ты тогда видела?

– Она копалась в шкатулке и достала оттуда документ... Наверное, именно его фея и взяла с собой. А остальное сгорело...

– Алиса вынесла шкатулку, но документа о нашем браке в ней не оказалось, – сказала королева. Она нахмурилась, а потом добавила: – Мне бы тогда сообразить, что за документ ей понадобился! Но как я могла догадаться? Ведь в шкатулке были и другие важные бумаги. Как я могла понять, что сгорело, что выпало, а что понадобилось воровке?

Фрейлина Джейн в отчаянии ломала пальцы.

– Какой негодяй! – шептала она. – Какой негодяй! Он замыслил это уже давным-давно!

– Не знаю, – ответила ей королева, и Алиса мысленно согласилась с тетей Лизой. – Возможно, ему подсказали. Если эта мерзкая фея Моргана у него в союзницах, то идея объявить, что принцы – вовсе не принцы, могла принадлежать именно ей.

– Но ведь этому никто не поверит! – воскликнула Лиззи. – Никто и никогда! Мой добрый народ знает, что мы все – законные дети нашего отца.

– Народ будет думать то, что ему прикажут думать, – печально сказала королева. – А когда спохватится и разберется, что хорошо, а что плохо, нам-то будет все равно.

– Почему? – спросила Лиззи.

– Потому что Ричард сделает так, чтобы нас больше не существовало.

– Вы только не расстраивайтесь, тетя Лиза, – сказала Алиса, и королева не возразила против такого обращения. А может быть, она просто не расслышала. – Для вас это и лучше.

– Почему?

– Потому что ваши дети больше ему не соперники. И он оставит их в покое.

– Есть человек – есть проблема, – вдруг сказала Джейн. – Нет человека – и проблемы нет, как говорил когда-то Джон Ди, покойный палач его величества, перед тем как поднять свой топор.

И против такого заявления нечего было возразить.

– В любом случае, – произнесла королева, – нашим детям больше нечего делать в Тауэре. С каждым днем там все опаснее...

Никто ей не ответил, потому что всем было ясно: принцев из Тауэра вызволить невозможно.

Невысокая, чуть повыше Алисы, исхудавшая королева подошла к камину, в котором потрескивали поленья, и стала греть руки в струе теплого воздуха.

– А раз невозможно, – сказала она, – значит, надо придумать, как это сделать...

Тогда заговорила Алиса.

Она как будто рассуждала вслух, потому что сама еще толком не понимала, что за мысль ее гложет:

– Освободить их силой мы не можем...

– Надо бы Генри позвать, – придумала Лиззи. – Он догадается, как взять штурмом этот Тауэр.

– И за это время они задушат моих мальчиков, – возразила Елизавета. – Я же знаю, какой приказ отдают страже, охраняющей важных пленников, которых ни в коем случае нельзя выпустить на волю. Стражникам говорят: «Если дело дойдет до крайности, выполните свой долг!»

– А Генри далеко, – сказала Лиззи и зарыдала.

В жизни Алисе не приходилось видеть девочки, которая умела бы так часто рыдать и изливать из себя столько слез.

– Мальчиков надо освободить внезапно, чтобы стража не успела опомниться, – сказала королева. – Продолжай, Алиса, ты же хотела что-то предложить.

– Мы не можем напасть на Тауэр, – сказала Алиса. – Но у нас есть деньги.

– У нас есть деньги, – подтвердила королева.

– Надо найти человека, которого можно подкупить, – предложила Алиса.

– И который сможет нам помочь, – добавила королева. – Я такого человека пока не знаю.

– А я, кажется, знаю, – обрадовалась Алиса. – Я его даже видела.

– Кто же он?

– Констебль Тауэра, сэр Джон Брендбьюри, – прошептала Алиса, опасаясь, что у стен Вестминстера могут быть уши.

– Чем же он тебя заинтересовал?

– Он спесивый, надутый, как индюк, и к тому же очень нуждается в деньгах. У него подрастают дети, а он хочет купить дом в Девоншире.

– Откуда ты знаешь?

– Я подслушивала.

– Но этого мало, – сказала Джейн. – Даже если мы предложим ему деньги, он не сможет вывести принцев из Тауэра.

– Не уверена, – пожала плечами Алиса. – Мы не знаем, что может, а чего не может человек, у которого под началом вся прислуга.

Королева взяла со стола колокольчик. Хотела позвонить, но потом передумала. Она обернулась к Джейн:

– Позови пажа Грини. Без шума.

Юноша появился через три минуты. Словно ждал приказа королевы.

– Послушай меня внимательно, – сказала королева. – Я поручаю тебе очень важное дело. И опасное притом. Ты должен пройти в Тауэр, под любым предлогом. В Тауэре ты подберешься как можно ближе к констеблю крепости, сэру Джону Брендбьюри. Ты должен узнать о нем больше, чем родная мать о нем знает. Времени у тебя в обрез. Даю тебе два дня. Понял?

– Сделаем, почему не сделать, – улыбнулся Грини: рот до ушей, черные волосы до плеч, глаза как вишни.

Судьба страны, ну и, конечно, людей, с которыми мы уже знакомы – королевы, принцев и самого герцога Глостера, – обсуждалась в тот вечер на государственном совете королевства.

– Пора уже что-то предпринимать! – грозно говорил герцог Бэкингем. – Враги королевства обнаглели до безобразия. Хотят посадить на престол какого-то бастарда, а во Францию, к Генри Ричмонду, отправляют связного. Мы его поймали, когда он высаживался из лодки.

– Это кто же? – спросил кто-то из баронов.

– Вы его знаете – пресловутый Генри Уайт из Кента, – ответил Бэкингем. – Ничем этого заговорщика не устрашишь.

– Устрашим, – мрачно произнес Ричард Глостер.

Он занимал королевское кресло. И никто не осмелился оспорить его решение.

– Будут какие-нибудь приказания? – спросил верный Тайрелл.

Его, конечно, за стол не пускали, здесь сидели только вельможи. Место Тайрелла было у стены, среди рыцарей помельче рангом, но достаточно близко к принцу, чтобы не упустить его приказа или даже намека на приказ. И если приказаний не было, то Тайрелл иногда позволял себе вольность – сам спрашивал у герцога.

– Пускай помирает от голода, – сказал Ричард. – Его воля. А так – ничем не угнетать и любое его желание выполнять. И передай мои слова констеблю Брендбьюри.

– Передам, – ответил Тайрелл и растворился в полумраке у стены в толпе таких же, как он, неродовитых рыцарей.

– Какие еще мысли посетили моих любимых друзей? – весело спросил Ричард.

– Серьезные мысли, герцог, – произнес Бэкингем. – И ты понимаешь, что сейчас в наших руках будущее страны, которая находится на краю пропасти – на грани хаоса и гражданской войны! И лишь ты можешь ее предотвратить.