Кипчак. Книга 1. Последний из рода Ашина - Страница 9

Объехав по кругу палаточный лагерь, мы спустились к пристани. Здесь кипела жизнь и не ощущалось никакого запустения. Суда, похожие на канонические ладьи, загружались и разгружались. Грузчики, купцы с покупателями галдели и ругались на разных языках. Небольшие арбы, которые служили основным видом транспорта в Шарукани, сновали от пристани в город и обратно. Возле приземистых складов нынче тоже многолюдно и шумно. Сегодня у меня не было в планах вникать в местные торговые расклады, поэтому мы с сестрёнкой быстро покинули это оживлённое место. Торговля – важнейшая составляющая любого государства, даже если речь идёт об орде кочевников. Надо будет собрать побольше информации и начать с Баяла, который наверняка знает, что продают и покупают жители города.

По пути к дому нас догнал молодой всадник на гнедом жеребце. Карабаш сразу начал дёргаться и пытаться укусить мнимого соперника. На Ромашку он реагировал совсем иначе, оно и немудрено. Парень ситуацию понял или знал о характере моего коня, поэтому не слишком приближался.

– Алтан, хан Сукхан ждёт тебя вечером у себя в юрте, – выпалил гонец, при этом не сводя глаз с блестящего, как новогодняя ёлка, чуда под названием Шамал.

Мелкая модница явно осталась довольна произведённым эффектом и ещё выше вздёрнула нос. Выглядело это забавно, но я сдержался, чтобы не бросить какую-нибудь шутку. Это для меня она сестрёнка, а для окружающих – представительница знатного рода, и надо держать марку. И вообще здесь уже в двенадцать-тринадцать лет выходят замуж и рожают детей. Всё никак не могу перестроиться и понять, что Шамал по местным меркам почти невеста. Насчёт сватов через три года я явно погорячился. Как бы не зачастили в конце лета.

Уже на подъезде к усадьбе мы встретили троих наших, сопровождавших арбу, загруженную мешками. Крупный мул легко тащил повозку, от скрипа колёс которой у меня начало сводить скулы. Неужели тяжело смазать ось, или как там называется эта деталь? Обратил внимание на общую убогость транспорта. Обод гораздо шире, чем на привычных для меня колёсах из двадцать первого века, спицы тоже весьма толстые, а кузов арбы состоит из грубых реек. Вот тебе и первая возможность для прогрессорства, мелькнула мысль. Ага, если бы я ещё хоть что-то понимал в этом деле.

– Дядька Балыкча, – громко произнесла сестрёнка, – когда ты нас порадуешь свежей рыбкой?

Седой мужик с морщинистым лицом что-то крикнул парню, управляющему мулом, и процессия дружно остановилась.

– Как только закончится нерест, так сразу поймаем для тебя самую большую рыбу, – с улыбкой ответил глава рыболовецкой артели.

А он не так стар, как мне показалось сначала. Просто работа рыбака, а именно так переводится его прозвище, предполагает ежедневный труд в любую погоду на продуваемой всеми ветрами реке и прилегающих озёрах. Здоровья и красоты это точно не прибавляет.

– Везёте глину для ворчуна Назара? – спрашиваю, кивнув в ответ на приветствие рыбаков.

Это я про главу наших гончаров. Выходец из Суздаля действительно отличался непростым характером, вечно со всеми спорил и огрызался, но мастером был отменным. Наверное, после коневодства гончарная мастерская приносила моей семье максимальный доход. В ней и работало больше всего людей. Товар расходился хорошо, и часто мастерская брала заказы от купцов на конкретную продукцию. Надо предложить Назару делать на кувшинах и чашках красивую роспись, а то выглядят они совсем простенько. Только не знаю, есть ли возможность достать специальную краску. Я бы сам набросал несколько рисунков и людей научил. Думаю, навыки рисования не исчезли вместе с моей прошлой жизнью.

– Да, запряг нас этот старый хрыч. Мол, пока бездельничаете, возите глину. – Рыбак опять улыбнулся. – Он думает, что готовить лодки и сети к путине не надо. Мы ещё и на огородах работаем. Но в посёлке только один труженик, у которого руки вечно в глине, а лицо в саже.

На крыльце нас ждала тётка Эсин, осуждающе смотревшая на сестрёнку. Та сначала пробовала делать независимое лицо, потом соскочила с Ромашки и подбежала к женщине. Несколько фраз, обнимашки – и лицо Эсин буквально расцвело. Вот умеют же некоторые оборачивать любую ситуацию в свою пользу. Наверняка Шамал сбежала и не выполнила какую-то работу. Но тётка уже обо всём забыла и улыбается, слушая рассказ мелкой интриганки.

– Ты не медведь, а жирный суслик! Кто так работает копьём?

Дядя не стесняется в выражениях на наших тренировках. Больше всех достаётся невезучему Карча, который умудрился уронить оружие. Мне сегодня тоже пару раз попало, но в меру.

– Повесил? – Это уже рык в мою сторону. – Взял копьё – и вперёд! Насладимся же мучениями ещё одного криворукого неумехи.

Бурче гоняет меня персонально, заставляя довести до автоматизма удар копьём. В качестве мишеней я повесил на ветке несколько кусочков дерева размером пять на пять сантиметров. Моя задача – на скаку попасть по раскачивающимся брусочкам. Это для того, чтобы я мог поразить одоспешенного противника, попав ему в глаза или другие открытые места.

Половцы редко используют длинные копья при столкновении конницы. Тактика степняков – это забросать противника стрелами, после чего в ход идут дротики и уже потом палицы с саблями. Манёвренность и слаженность являются главными достоинствами половецкой системы боя. Так как большая часть воинов не имела брони, то и лобовых ударов, которые любили европейцы, в степи не практиковали. Что касается лука, дротиков и сабли, то даже Бурче не имел ко мне особых претензий. А вот копьём я владел хуже, так как осваивать его начал только три года назад, будучи в Смоленске. Русские дружины, хотя и переняли многое у половцев, например, сменив меч на саблю, предпочитали немного иной формат боя. Хотя классический витязь имеет достаточно лёгкую броню и не уступает кочевнику в скорости.

По итогам битвы на Калке, где монголы неожиданно применили тяжёлую кавалерию, дядя сделал выводы. Плюс у нас с ним был небольшой разговор, где я обозначил свои будущие планы. Вот Бурче и начал формирование одоспешенного отряда с меня любимого. Дело это серьёзное и весьма сложное. Половцы с детства учатся воевать группами. Войско формируется по семейному принципу, и каждый степняк знает свой манёвр, так как базовые навыки примерно одинаковые. Обычно две-три сотни воинов образовывали кош, который состоял из нескольких куреней и возглавлялся кошевым, выбираемым из самых авторитетных воинов, или главой рода. Но сейчас речь шла об иной системе боя, поэтому приходилось осваивать военную науку заново. Ещё надо учитывать отличие в подготовке.

Кроме меня с Тарханом, который происходил из зажиточной семьи, у остальных просто не было возможности постоянно тренироваться. Надо пасти скот, патрулировать владения и помогать по хозяйству. Конечно, со стороны кажется, что все кочевники воины и большую часть времени проводят в набегах. Но это далеко не так. Жизнь в степи весьма непростая и требует большого труда, чтобы выжить. Поэтому мы были подготовлены лучше остальных парней.

Кому хорошо, так это моему коню. У меня складывается впечатление, что он наслаждается руганью дяди и моей злостью. Очередная попытка. Отъезжаю метров на сто, разворачиваюсь, Карабаш начинает движение и переходит на галоп. После пары десятков повторений кажется, что копьё весит раз в десять больше и рука скоро отвалится. Ближе к дереву поднимаю оружие и целюсь в практически невидимый брусочек, болтающийся на верёвке.

– Сегодня вы уже не напоминали беременных черепах, – «хвалит» нас Бурче, – хотя кто-то до сих пор похож на обожравшегося барсука.

Сил смеяться ни у кого не было, поэтому мы просто ухмыльнулись. Карча, который принимал все подколы дядьки на свой счёт, наоборот, насупился ещё сильнее. Пять часов родич гонял нас со страшной силой. Тридцать-сорок минут занятий, небольшой перерыв на водопой – и снова в бой. И надо сказать, что у дяди была вполне отлаженная система. По крайней мере, у меня болели все мышцы, а ведь сегодня мы оттачивали только действия с копьём и саблей. На завтра у нас запланированы стрельбы и снова работа в строю.