Кинжал раздора - Страница 21

– Как? Как это у тебя получается? Одной фразой все возвращаешь на место. Хотя не поймешь, когда ты всерьез, когда шутишь… – широко раскрытыми глазами посмотрела на него Женин.

Она встречала умных, очень умных знаменитостей на Вечерах. Они говорили потрясающие фразы. Женевьева просто дар речи теряла от восхищения, как далеко может зайти игра логики и интеллекта. Если, конечно, Женин не теряла нить разговора. Но этот балаболка умел вставить что-то такое, вроде простое, но что затрагивало какую-то струнку в ее душе. И уже не в первый раз.

– А! Не знаю. – Барт пожал плечами. – Рафаэль пророчит мне будущее политика. Говорит, у меня талант в нужный момент сказать значимые слова, не понимая их смысла.

Глаза у него смеялись. Губу изрядно раздуло. «Я расскажу избирателям, в каком виде я однажды видела их политика», – повеселела Женин.

– Все живы. Все здоровы. В двух шагах от столицы. На дороге. Сейчас нас кто-нибудь подберет. Пошли! – наклонился он за рюкзаком.

– Может, здесь подождем? – предложила Женин.

– Не могу, – признался Барт. – Не могу стоять на месте и ничего не делать. Давай до перекрестка, что ли, дойдем. Больше шансов на попутку будет.

Они тронулись в путь. Женин с саквояжем, Барт с рюкзаком за плечами и двумя чемоданами в руках. Топали они по пустынной каменистой дороге в холмах, поросших скудной растительностью. Солнышко набирало силу. Они действительно дошли до перекрестка с проселочной дорогой. Здесь росло одинокое дерево. Женин бросила свою ношу и рухнула в тень. Барт сел рядом и протянул ей фляжку. Женни сделала глоток, добрым словом вспоминая Тень отца Гамлета, столь любезно позаботившуюся о воде.

– Понимаешь, Бартоломью, – сказала Женевьева, снимая ботинок и рассматривая свеженатертый волдырь, – я так боялась этой поездки! Первый раз одна так далеко и так надолго уехала. Но все встреченные люди и в экспедиции, и вот теперь в театре оказались такими отзывчивыми, такими милыми. Все складывалось так замечательно! И вдруг Карлос…

Женни вздохнула.

– Что? – переспросил Барт. – А, Карлос… Лучше скажи мне, что это за дорога, на которой до сих пор нет никакого транспорта? Ничего, пешком дойдем. Доползу, но на карнавале я буду!

– А Дездемона его любит. Может, написать ей письмо? А вдруг подумает, что я сама виновата. Можно написать анонимно…

– Оставь. Она сама разберется, – посоветовал Барт.

Они замолчали, каждый о своем.

– Как же сложно в нашем мире быть женщиной! – вслух горько выдохнула свои мысли Женевьева. – Каждый гад может обидеть.

– Нет, – сказал Барт. – Сложно быть беззащитным в присутствии гада.

– Что он от меня хотел? – ее передернуло. – Какой ужас!

– Полапать хотел, – рассмеялся Барт. – Не сильно представляю, как в набитом вещами кузове можно исполнить «ужас».

– Ах, так тебе еще и смешно? – набросилась на него с кулаками Женни.

– Эй, угомонись, – закрылся от нее Барт. – Я при чем?

Его спасла появившаяся на проселке повозка.

Спасла Барта. Но мало помогла им в их путешествии.

Странный неразговорчивый старик сворачивал через пару миль в свое селение.

Женни мужественно шагала. Она напихала в башмак травы и старалась не хромать. Не помогло. Плюнула, высунула пятку из ботинка и старалась идти, ступая одной ногой на носок, ранкой наружу. На нее было больно смотреть. Женни старалась, но шла все медленнее и медленнее. Стало понятно, что далеко они не уйдут. Они остановились, расстроенно глядя друг на друга. Барт сорвался.

– А-а-а! – заорал он в отчаянии, выворачивая карманы. – А!

Он чуть не пустил купюры по ветру. Испуганная Женни их отобрала.

– Наконец-то… – Барт и плакал и смеялся… – Наконец-то у нас есть деньги. И мы все равно не можем уехать!

Он захохотал.

– Успокойся, – увещевала его Женевьева. – Сейчас кто-нибудь проедет. Все хорошо. Вот, попей водички. А деньги нам еще пригодятся.

Женни наклонилась, перевязала себе лодыжку платочком.

– Пошли, – улыбнулась притихшему, смущенному после своей вспышки Барту.

– Может, здесь подождем? – потоптался он.

– Пойдем! – решительно тронулась в путь Женни. Не входило в ее планы торчать на солнцепеке – уж если ждать, то в тени.

– Как нога? – поинтересовался Барт через полчаса ходьбы.

– Ничего. – Женин добавила скорости, она увидела деревце.

Доковыляла, села и разулась.

– Ну-ка, покажи. – Барт затянул ей платок, захватив пятку, чтобы повязка не соскальзывала.

– А что у тебя с губой? – спросила Женевьева у его склоненной над ее ногой макушки.

– Какой губой? – Барт поднял голову, изображая недоумение.

Но вдруг он оглянулся на шум и вскочил с криком:

– Повозка!

Им опять не повезло. Мальчик ни за какие деньги не соглашался отвезти их в город. Мол, телега не его, хозяин заругает, он и так задержался. Подвез до следующего проселка и высадил.

Счастье улыбнулось им только к концу дня. Притормозил встречный грузовичок. Молодой веселый парень выслушал сбивчивый рассказ Женевьевы и развернулся. В тесной кабине Женин пришлось сесть Барту на колени, но она махнула рукой на приличия, доехать бы. Водитель пел арии, расспрашивал их о Европе, об их приключениях, ругал дорогу и советовал непременно попробовать что-нибудь из местной кухни. Он отказался от денег, когда довез их до ближайшей гостиницы на окраине. Пропел что-то на прощание и укатил.

В гостинице Бартоломью выложил на стойку пару скомканных бумажек, не торгуясь. Портье довольно сгреб деньги, взглянул на их грязные измученные лица и сунул ключи, даже не регистрируя.

– Туда! – махнул он в сторону коридора.

Женни вошла в номер, выронила саквояж и упала на узкую кровать. Сказала: «Как же я проголодалась!» – и мгновенно уснула. Барт повернулся к ней растерянно. Ну вот: никаких сил нет, а придется идти выяснять насчет ужина. Обнаружив, что она спит, вздохнул с облегчением, выключил свет и повалился на свою кровать, успев удивиться про себя, что румянец у Женевьевы не замажешь никакой дорожной пылью. Свое умывание он тоже отложил до завтра.

– Доброе утро, Бартоломью! Надеюсь, я не всю воду израсходовала. – веселая бодрая Женевьева промокала полотенцем волосы. – Мама не поверит, что я ухитрилась уснуть такой грязной!

– И не говори! – неожиданно поддержал ее Барт. – Ух, доберемся домой – час в ванной отмокать буду!

Женни открыла рот от удивления. Вот, кажется, знаешь человека, а ведь ни капельки не знаешь! Кто бы мог подумать, что Барт обращает внимание на неудобства походной жизни.

– Аэропуэрто! – радостно скомандовал Барт таксисту.

– Хорошо, если бы места были, – переживала по дороге Женевьева.

– Европа маленькая, – заверил ее Бартоломью. – Куда-нибудь улетим. А там проще.

Однако их поджидала неприятность, о которой они и не подозревали. Кассирша отказалась вернуть деньги Женевьеве за сданный по телефону билет.

– Но как же так? – пролепетала Женни. – Мне подтвердили по телефону, что билет сдан. Даже билет Рафаэля приняли по имени.

Барт не понял, о чем идет речь, но услышал «Рафаэль» и протянул паспорт. Кассирша открыла, сверила с записями в толстой потрепанной тетради.

– Все верно. Билеты сданы. Но менее чем за двадцать четыре часа до вылета!

– И даже части стоимости за них не полагается? – ужаснулась Женин.

– Нет. Ничем не могу помочь. Будете оплачивать новые?

Женин молча покачала головой и протянула руку за паспортами.

– Что делать? Где взять такие деньги? – упавшим голосом спросила она у Барта, объяснив в чем дело.

Он потрепал себя по затылку.

– Пошли к начальству! Объясним ситуацию: непредвиденные обстоятельства, сняли с поезда в бессознательном состоянии и отправили в госпиталь…