Киллер - Страница 6

– Не надо ничего мне делать, – прошептала она. – Я… мы больше не будем мусорить. Простите!

Ничего не говоря, врач вытащил из сумки полиэтиленовый пакет, который взял про запас в магазине. Теперь этот мешочек ему пригодился. Точнее, не доктору, а этой худышке с проколотой бровью.

– Убирай! – коротко приказал он, указав рукой на мусор вокруг.

Девушка безропотно подчинилась. Через минуту пакет был полным.

Доктор придвинулся к ней, и девушка замерла.

– Я не трону тебя, – тихо сказал врач и с величайшей осторожностью снял с ее макушки божью коровку. – А ведь она к тебе на улице села.

Девушка перевела дыхание. Еще никогда она не испытывала такой страх, как сейчас.

– Смотри, какая она чудесная. – любуясь букашкой, Илья Робертович направился к окну, открыл створку и осторожно высунул ладонь наружу. – Божья коровка, улети на небо… – забормотал он детскую песенку.

Девушка неуверенно шагнула в сторону выхода.

– Еще раз тут увижу, накажу всех серьезно. Так и передай мальчикам! – не оборачиваясь, проговорил врач.

Девчонка кивнула, словно он мог видеть этот жест, после чего опрометью понеслась к выходу.

– Улетай, – начал упрашивать насекомое Илья Робертович. – Я знаю, что солнышко уже село, но здесь тебе нечего делать. Тут дурные запахи, спертый воздух, негативная аура. Прошу тебя!..

Божья коровка расправила свои крошечные крылышки и взмыла в вечерний воздух.

Врач удовлетворенно кивнул и направился к двери, вытаскивая ключи. Он скрылся в квартире, а спустя полчаса даже не вспоминал об этом инциденте.

В город пришла ночь.

Ближе к обеду Павлов выяснил контактные данные следователя, ведущего дело по факту убийства Ганакяна, набрал его номер и договорился о встрече.

Капитан юстиции Гнатюк Олег Станиславович не скрывал своего удивления, узнав, что адвокат Артем Павлов интересуется его подследственным.

– Вообще-то у Осокина уже есть защитник, – проговорил он.

– Мне это известно. Но вы же прекрасно осведомлены, что уголовно-процессуальный закон предоставляет обвиняемому право иметь несколько адвокатов. Впрочем, как и отказаться от них, причем на любой стадии процесса.

Гнатюк некоторое время молчал, очевидно, обдумывая решение.

– Ладно, – наконец сказал он. – Я как раз сейчас еду в изолятор и выпишу вам разрешение на свидание. А уж Осокин пускай сам решает, втягивать вас в это дело или нет. Один ему нужен защитник или несколько.

Павлов не мог не отметить, что последнее предложение было произнесено с чувством абсолютного собственного превосходства. Адвокат не сомневался, что следователь едва удержался, чтобы не закончить фразу так: «Только время зря потратите».

Через час они встретились у ворот СИЗО. Павлов протянул капитану юстиции руку. Тот чуть помедлил и пожал ее. Ладонь следователя была вялой и влажной, словно обернутой мокрым полотенцем или салфеткой.

– У вас есть пятнадцать минут, – сообщил Олег Станиславович. – Вероятно, вы имеете какие-то вопросы ко мне? – язвительно осведомился он.

– Да, имею, – подтвердил Павлов, забирая из его рук бланк пропуска. – Но вы же ни слова мне не скажете, пока я не буду официальным представителем Осокина. Я прав, господин следователь?

Гнатюк кисло улыбнулся. Он знал, что этот адвокатишка был тертый калач.

– Вот видите, вы все сами отлично знаете. Хотя мне до сих пор неясно, зачем такой юрист, как вы, выбрал столь неперспективное дело.

– Неперспективное для кого? – спокойно поинтересовался Артем, и улыбка на губах следователя погасла.

Он что-то проворчал и открыл массивную дверь. Павлов последовал за ним.

Дежурный смены проводил адвоката в свободное помещение. Артем достал несколько листов бумаги, блокнот, ручку, аккуратно разложил все это на столе.

В ожидании Дмитрия он машинально оглядел камеру и покачал головой.

Пенитенциарная система мало изменилась с советских времен, что бы ни кричали с трибун генералы из этого ведомства, пытаясь обосновать очередное выделение средств из бюджета страны. Все те же мрачные стены, небрежно выкрашенные в муторно-зеленый цвет, подавляющий психику, неуклюжий стол и табуреты, накрепко привинченные к полу, толстенная решетка, сквозь ячейки которой едва-едва пробивался солнечный свет. Весь антураж камеры словно гвозди вколачивал в испуганный мозг арестованного одну-единственную мысль: «Ты здесь никто. Никто. Никто».

Наконец в коридоре послышались шаги, и через мгновение внутрь, прихрамывая, зашел высокий мужчина. Лицо его было бледным и осунувшимся, под глазами залегли глубокие тени.

– Добрый день, Дмитрий, – сказал Артем.

– Здравствуйте. А вы кто? Я вас где-то мог видеть? – спросил Осокин, прищурившись.

– Вполне. Мир тесен, как говорят. Меня зовут Артем Павлов, я адвокат. Ваша сестра Вероника попросила, чтобы я занялся вашим делом.

– Вероника? – заторможенно переспросил Дмитрий, с трудом вникая в суть разговора.

Он сел на табурет, поморщился и начал растирать колено.

– Вас били? – задал прямой вопрос Павлов.

Он всмотрелся в лицо мужчины, заметил распухшую скулу и ссадину на брови.

– Это неважно, – с неохотой ответил Осокин.

– Значит, били, – заключил адвокат.

– Это мои проблемы, – отрезал арестант.

– Может, вам нужен врач?

– Нет, – отозвался заключенный и снова коснулся колена. – Я узнал вас. Это вы всякие передачи про судебные процессы ведете, да? – Не дожидаясь ответа Артема, он кивнул и сказал: – Ну да. Вот уж не ожидал! Меня вызвался защищать сам Артем Павлов! Вот так сюрприз!

– Дмитрий, у нас мало времени, – одернул его защитник.

– Мне нечего вам сказать, – неожиданно резко ответил Осокин, положил руки на стол, увидел, что на них смотрит адвокат, и быстро убрал.

Но Павлов все равно успел разглядеть, что все костяшки на пальцах брата Вероники были разбиты. Видимо, он успел неплохо приложиться к чьим-то физиономиям.

– Ваша сестра хочет помочь вам, – сказал Артем. – Насколько я понял, ваш нынешний адвокат не очень-то горит желанием бороться за вас.

Осокин промолчал, но Павлов видел, что эти слова задели его.

– Я готов взяться за ваше дело.

– Зачем? – со вздохом спросил Дмитрий. – Я все равно сяду лет на двадцать. Мне в камере уже сказали. Я убил своего партнера по бизнесу, чего еще надо? Как вы будете меня защищать? Я все равно во всем признался. Теперь-то какая разница?

– Значит, вы все-таки убили его? Или только признались в этом? – Павлов посмотрел на него в упор, Дмитрий не выдержал этого взгляда, опустил голову и уставился в исцарапанный стол.

«Он лжет, – подумал Артем. – Но зачем ему самооговор?!»

Осокин криво усмехнулся и заявил:

– К тому же у нашей семьи нет денег на ваши услуги. Я с трудом могу себе представить, сколько стоит час вашей работы. Вероника там что, на солнце, что ли, перегрелась? Интересно, что она продала, чтобы только получить от вас консультацию?

– Вопрос о моем вознаграждении сейчас не стоит на повестке дня, – заявил Павлов. – Давайте определимся. Если вы согласны на мое участие в деле, то вам нужно написать заявление о смене защитника.

Осокин кашлянул, нервно потеребил пуговицу на рубашке.

– Мне ничего не надо, – глухо проговорил он. – Я буду отвечать за то, что совершил. Вы зря потратили свое время.

– Дмитрий, вы говорите неправду, – проговорил Артем. – Это видно даже невооруженным глазом. Мне только непонятна причина.

В дверь постучали.

– Время, – раздался хрипловатый голос охранника.

Павлов встал из-за стола.

– Подумайте. Не о себе, так о своих родных. О сестре, которая места себе не находит, пытаясь вызволить вас отсюда. Вспомните о своем сыне, наконец! – надавил Артем.

Осокин вздрогнул и сказал:

– Извините, но это вас не касается.

В дверь заглянул Гнатюк.

– Ваше время вышло, господин Павлов.

– Мы уже заканчиваем, – не оборачиваясь, отозвался адвокат.