Киев - Страница 3

Низкий раскатистый звук донесся из глубины корпуса. Омерзительный звук голодного желудка.

– Пусти… – пробормотал Назар. – Пусти меня!

Он бился об стены, колотил металл кулаками, вопил, словно внутри него бесновались демоны. Эти демоны в ужасе рвались на волю, чтобы не стать пищей для еще более жуткого демона из стали и пластика. А под ногами уже что-то булькало и чавкало, глаза разъедало ядовитыми испарениями – биореактор приходил в действие, стремясь растворить в себе неожиданную добычу.

– Выпусти меня!!!

Вцепившись в приклад, Назар отчаянно пытался расширить спасительную щель, уже не думая о хищниках, поджидавших его снаружи. Проснувшиеся потроха железного монстра все входили во вкус, издавая новые звуки, мерцая новыми огнями и производя все более пугающие движения. Поверхность под ногами вдруг дрогнула и сдвинулась с места. Послушник в ужасе осознал, что эта движущаяся поверхность – не что иное, как пресс, стремящийся смять взбунтовавшуюся плоть для более удобного усвоения.

В полном отчаянии Назар бился в проклятую крышку, бешено ворочая «рычагом» штуцера. Пресс быстро уменьшал свободное пространство – скоро начнут трещать и ломаться кости.

По какому-то наитию послушник сдвинул приклад так, чтобы ствол попал между крышкой и гранью пресса. Теперь смертоносное усилие работало против машины. Механические приводы крышки застонали – и с хрустом лопнули. Крышку отбросило в сторону, и парень успел прошмыгнуть в образовавшуюся щель прежде, чем сомкнулись челюсти пресса.

Не успев перевести дух, Назар бросился в темноту – и вовремя. Рядом с грохотом упала гигантская железная лапа-манипулятор. Ржавые когти впились в почву, шумно сгребая камни. Оживший монстр пытался дотянуться до него – но не хватило сил и реакции полусонного механизма.

Только теперь Назар в оцепенении замер, вслушиваясь во тьму, но характерного страшного треска не было. Скорпы ушли. То ли твари насытились трупом своего убитого сородича, то ли им просто надоело ждать спрятавшегося человека. Но скорее всего – они просто продолжили бегство.

Их гнал страх.

И вслед за ними теперь бежала несостоявшаяся жертва.

До стен Крепости он добрался с рассветом. Суровые, уходящие ввысь мрачные плоскости стен казались ласковыми и теплыми. Ведь это свои стены. И не важно, что за ними, возможно, его ожидает наказание. Его вина хотя бы в том, что он остался жив – когда полегли лучшие. А еще он нарушил запрет, вторгшись в Некрополь Проклятых и в довершение всего потерял оружие.

Но все это не имеет значения сейчас, когда его слабые руки колотят в глухие ворота и нет сил прокричать свою страшную весть.

– Откройте! Беда!

Он не помнил, как его подхватили на руки бойцы-послушники, как он бормотал в бреду, пока его тащили в сторону боевого каземата, где уже ждали суровые старшины во главе с игуменом.

Когда он, наконец, пришел в себя, напившись целебного отвара из рук боевой сестры, старшинам не пришлось ничего пояснять. Они поняли его с полуслова. Просто потому, что вся жизнь Крепости – непрерывное ожидание неизбежного.

– Надо предупредить всех, – обводя боевых братьев хмурым взглядом, сказал отец-настоятель. – Предсказатель был прав – она вернулась. Готовьтесь принять удар.

Он помолчал, поглядев на стену – будто мог видеть сквозь нее, – и его слова прозвучали приговором:

– Идет Волна.

Выпуклый глаз, не моргая, таращился в степь. Созерцал узким вертикальным зрачком пространство, в которое уползали зачем-то две бессмысленные ржавые железные полосы. На одной из полос и сидела тварь – железо было теплым, нагретым полуденным солнцем, и холоднокровное тело наливалось целительной энергией. Тварь ждала пищу – и терпение ее было безмерно. Просто потому, что добычу здесь можно ждать месяцами. Или не дождаться вовсе.

Однако сейчас, похоже, ситуация менялась. В унылом однообразии степи появилось нечто новое. Какое-то легкое марево возникло впереди, и неподвижный глаз отправил в мозг равнодушный сигнал: рядом потенциальная добыча. Или напротив – более сильный хищник. А стало быть, пора выходить из оцепенения, которое помогало экономить драгоценные силы. Медленно повышается температура тела, и скоро существо вернет себе способность двигаться – нападать и защищаться.

Правда, процесс опасно затянулся – просто потому, что ничто в этих скудных местах не происходит слишком быстро. Тварь не могла ожидать, что угроза станет приближаться с такой чудовищной скоростью. Зловещая тень возникла в мареве и увеличивалась убийственно быстро. Впереди мчалась стена горячего ветра, нарастал рев. Тварь осознала угрозу, и крошечный мозг отправил телу сигнал: покинуть опасную железную полосу. Зашевелились лапы, покрытые чешуей и кожистыми складками, тело успело повернуться поперек ржавой полосе.

Но поздно.

Темная громада увеличилась в размерах почти мгновенно, налетела смертельным ураганом, обдав жаром и плотным ветром, – и покрытое чешуей тело разлетелось кровавыми ошметками, так и не успев осознать смысла своего жалкого существования.

Железное чудовище пронеслось по живому препятствию на рельсах, даже не дрогнув. Сколько безмозглых мутов уже намотано на стальные колеса – не сосчитать. Слишком редким гостем была в этих местах стремительная, чудовищная машина.

Со стороны бронепоезд казался железным монолитом, застывшим в виде причудливой формы. Бронированный состав пер через степь, источая жар и мощь, и оставалось удивляться, как под ним не проламываются рельсы, не проседает темная земля. Наверное, потому, что броня все-таки скрывала под собой что-то более легкое и хрупкое, чем можно было бы подумать.

Живых существ. Человеческих – в той или иной мере.

С грохотом откинулась тяжелая крышка, из люка показалась рука, выбросила на крышу тяжелый арбалет. Тот глухо стукнул о металл, и следом из люка выглянула голова – с копной выгоревших на солнце волос, с лицом, скрытым за куском ткани, выполнявшей роль противопыльной маски.

– Эй, Ник! Ты бы там не увлекался свежим воздухом! – раздалось из глубины вагона. – Здесь радиоактивные поля кругом. Хватанешь пыли – и труба дело.

– У меня все под контролем, Зигфрид! – звонким молодым голосом отозвался человек в маске. Поглядел на срез древесной ветки у себя в руке – тот был странного ядовито-фиолетового цвета. – Фон в норме!

Легко подпрыгнув, парень оказался на крыше вагона. Уселся на броню и с отвращением стянул с лица плотную ткань, подставив ветру загорелое лицо, с которого не сползала счастливая улыбка.

Книжник успел полюбить ветер и мерный перестук колес. Всего этого не было в его прежней жизни. Угрюмые руины Москвы не терпят торопливости. Любое неосторожное движение грозит там смертью. Там жесткая конкуренция – за каждый квадратный метр свободной земли, за еду, за ресурсы. Лишь за надежными стенами Кремля можно чувствовать себя в безопасности. Там зреет, готовая вырваться на волю, энергия нового человечества.

А здесь – тишина и простор. Можно нестись часами – и не встретить ни единого живого существа. Умом Книжник понимал, что тишина эта обманчива, но хотелось верить в то, что видели глаза, что ощущала кожа. Хотелось верить, что Последняя Война оставила на Земле хоть какие-то участки чистой, нетронутой земли.

Конечно, это не так. Нет таких мест на этой несчастной планете. Чтобы они появились, нужны усилия миллионов людей. Только нет их, миллионов. Сгинули все – кто в огне ядерной войны, кто в долгую лютую зиму, пришедшую следом. Двести лет уж прошло – а ужас Последней Войны упорно преследует выживших, как расходящиеся круги на воде. Но ничего – медленно, но верно цивилизация вернется. А потом и люди начнут отдавать долги своей истерзанной земле.

Хочется в это верить, восседая на грохочущем наследии этой самой войны. И, как ни странно, сказать ей за это спасибо. Иначе не появиться бы на свете этой странной, архаичной, угрюмой и мощной машине. Бронепоезд «Дракон» – редкое в этом мире средство передвижения. Как иначе можно преодолеть тысячу-другую километров по опасным местам? Только под защитой надежной брони и мощных танковых башен, установленных на броневагонах. Степи лишь кажутся пустыми и безопасными.