КГБ в смокинге. Книга 1 - Страница 7
В этой тесной комнатке опасность излучало буквально все, даже шариковая ручка нелепого розового цвета, воткнутая в стилизованную голову какого-то диковинного зверька.
— Я являюсь доверенным лицом и переводчиком господина Андропова, — сказал молодой тихо, но очень внятно, словно вколачивая каждое слово в сознание колумбийца. — Я буду синхронно переводить ваш диалог, так что в дальнейшем можете не обращать на меня внимания…
— А вы уверены, что этот диалог состоится? — спокойно спросил Кошта, сохраняя вежливо-иронический тон.
— А что может помешать ему? — по лицу Тополева скользнула тень искреннего удивления.
— Ну, такая, скажем, мелочь, как мое нежелание разговаривать с этим господином, — Кошта кивнул в сторону Андропова. — Если ваши люди на таможне еще не успели сделать какую-нибудь пакость с моим паспортом, то я по-прежнему подданный иностранного государства, следовательно, обязан подчиняться только законам моей страны, а не вашей.
— Господин Кошта, — все так же тихо ответил Тополев, — ваш самолет дозаправляется еще двадцать минут. Потом будет объявлена посадка, и только от вас зависит, пригласят ли вас в самолет вместе с другими пассажирами или оставят здесь на веки вечные.
— Вот даже как, — казалось, Кошта размышляет вслух. — Вы готовы пойти на политический скандал, на…
— Не тратьте свое и наше время, — бесцеремонно оборвал его Тополев. — Мы готовы на все. Надеюсь, вы не думаете, что председатель КГБ СССР приехал глубокой ночью в международный аэропорт, чтобы поинтересоваться, как здесь обслуживают иностранных пассажиров?
— Нет, я так не думаю, — улыбнулся Кошта. — Что же вам угодно?
Паузы не последовало, потому что сразу после этого вопроса, словно понимая, что ознакомительная часть беседы завершена, заговорил Андропов. Его монолог был недолгим — минуты две. Вслушиваясь в интонации чужого языка, Кошта понимал, что по неясным пока причинам его втягивают в какую-то крупную неприятность, угрожающую ему лично, его статусу конгрессмена и, возможно, его стране. Это было похоже и одновременно чем-то не похоже на обычные провокации, какие время от времени устраивали против иностранных граждан спецслужбы восточного блока. По многочисленным фотографиям в газетах Кошта хорошо представлял себе, как выглядит глава самой мощной и опасной разведки в мире. Он узнал Андропова сразу. И сейчас, вглядываясь в мягкие, словно залитые изнутри парафином, черты неподвижного лица, на котором интенсивную работу мысли выдавали только глаза — блекло-голубые, выцветшие, но очень цепкие и властные, готовые мгновенно зафиксировать реакцию собеседника, — Кошта отдавал себе отчет, что решение, перед которым его вот-вот поставят, будет означать совершенно новый поворот в его налаженной и до сих пор не обремененной серьезными неприятностями жизни.
— В распоряжении господина Андропова имеются неопровержимые факты, способные дискредитировать вас как политика и гражданина, — Тополев переводил монотонно, без всякого выражения, словно зачитывал стенограмму совещания. — В случае, если эти факты будут преданы огласке, вам угрожает обвинение по статье 41-прим уголовного кодекса вашей страны — «пособничество иностранной разведке и деятельность, направленная во вред интересам государства». Другими словами, господин Кошта, вас ожидает лишение парламентской неприкосновенности и тюремное заключение сроком от семи до двенадцати лет. Зная содержание и характер этих документов, могу гарантировать, что срок будет максимальным. Учитывая вышеизложенное, господин Андропов предлагает вам подписать документ о добровольном сотрудничестве с КГБ СССР на условиях, которые будут обговорены сразу после принятия вами принципиального решения…
Со стороны могло показаться, что короткий монолог Андропова, звучавший в переводе Тополева как приговор, не произвел на колумбийца ни малейшего впечатления: Кошта продолжал смотреть в одну точку между Андроповым и его помощником.
Пауза затягивалась. Матвей перехватил короткий взгляд своего шефа и резко повернулся к колумбийцу.
— Господин Кошта, — испанский Тополева лился легко и естественно, как горный ручей. — Господин Андропов сказал все, что хотел сказать. Для принятия решения у вас есть пятнадцать минут.
— Немного.
— Увы, этот срок определяем не мы, а авиакомпания «Иберия».
— У меня вопрос к господину Андропову, — Кошта наконец перевел взгляд на Тополева. — Спросите его, молодой человек, отдает ли себе отчет лицо со столь высокими государственными полномочиями, что методы, к которым оно прибегает, недостойны даже вождя африканского племени, не говоря уж об одном из руководителей великой державы?
— Я не буду переводить это.
— Боитесь рассердить босса?
— Нет, просто жаль времени. Все это слова. А мой босс встретился с вами по делу. Такая прекрасная возможность решить наши проблемы представится не скоро. Эта встреча планировалась давно, так что, господин Кошта, сосредоточьтесь на сути. Поверьте, это в ваших интересах.
— О каких компрометирующих документах идет речь? — Кошта спросил очень быстро. Так ведут себя интеллигентные люди, которых вынуждают прибегнуть к площадной брани.
— Ваш младший брат Иларио…
— Мой брат погиб в авиакатастрофе в 1967 году, — резко оборвал переводчика Кошта. — Как вы…
— Ваш младший брат Иларио, — бесстрастно продолжал Тополев, — является майором государственной безопасности республики Куба. На службу в кубинскую разведку он был принят в 1969 году. Участвовал в серии диверсионных операций в Анголе, Мозамбике, Западной Германии… Впоследствии был переведен в аналитический отдел, где разрабатывал оперативные методы проникновения в ряд стран Латинской Америки, в частности в Чили и Колумбию…
— Это бред! — впервые с начала разговора Кошта потерял самообладание. — Мой брат похоронен в Боготе, его останки…
— Вы похоронили мусор, господин Кошта, — отрезал Тополев. — Две горсти земли, которые сотрудники кубинской спецслужбы отправили в запаянном гробу вашим безутешным родителям. А ваш брат и еще четыре пассажира того рейса живы-здоровы и прекрасно чувствуют себя в Гаване. Вы должны быть благодарны нам за столь радостную весть. Полюбуйтесь — уж кому, как не вам, узнать повзрослевшего Иларио Кошту…
Тополев вытащил из папки несколько фотографий и протянул их потрясенному колумбийцу.
Сколько-то времени прошло в молчании. Андропов не сводил с Кошты тяжелого взгляда и, казалось, испытывал физическое наслаждение от того, как статный красавец на глазах превращался в немощного старика с поникшими плечами и тусклым взглядом. Пальцы Кошты, державшие фотографии, дрожали.
— У вас осталось десять минут, — бесстрастно напомнил Тополев.
— Что вы хотите от меня?
— Подпишите эту бумагу, — Тополев вытащил из папки мелованный лист с тисненым золотым грифом КГБ СССР и протянул его Коште. — Документ составлен на испанском, так что разобраться в нем для вас не составит труда.
Несколько секунд Кошта читал, потом перевел мутный взгляд на Андропова и, явно забыв, что с этих восковых губ в жизни не слетало ни одного испанского слова, воскликнул:
— Но это же катастрофа! Это мой смертный приговор!
— Ничуть не меньшая, чем если документы о деятельности вашего брата против Республики Колумбия будут переданы куда надо, — вставил Тополев.
— Но я даже не знал, что Иларио жив!
— Приберегите свои объяснения для комиссии конгресса по расследованию антигосударственной деятельности. Если там, конечно, поверят вам. Но ведь вы и сами не верите в это, господин Кошта. У вас слишком много врагов и вы достаточно опасный конкурент, чтобы они не использовали против вас такие прекрасные материалы.
— Вы ставите меня в безвыходное положение, — Кошта терял лицо. Вся его надменность таяла, словно кусок льда в натопленной комнате. — Ваше предложение слишком ответственно и серьезно, чтобы принимать решение вот так, на ходу. Дайте мне время все обдумать, дайте шанс…
— Немедленно прекратите истерику! — реплика Андропова прозвучала, как резкий удар бича. — Будьте мужчиной и ведите себя соответственно!..