КГБ в смокинге-2: Женщина из отеля «Мэриотт» Книга 2 - Страница 68

— Юрий Владимирович, если вы вызвали меня для того, чтобы сообщить какую-то неприятную новость, то, пожалуйста, обойдитесь без преамбул. Иначе вам придется предлагать мне не фрукты, а бром…

— Все неприятности позади, Валентина Васильевна, — пожал плечами Андропов.

— Мне так часто повторяли эту фразу, что ее первоначальный смысл давно уже ассоциируется в моей голове с чистой абстракцией.

— Это так. Остались лишь формальности. Вы напишете отчет с подробнейшим изложением всего, что произошло. На мое имя. Завтра.

— Хорошо, — покорно кивнула я.

— Завтра ровно в десять к вам явится нарочный от имени генерала Воронцова. Не забудьте это имя. Передадите пакет ему. На этом наши отношения, Валентина Васильевна, заканчиваются. Навсегда!

— Первая хорошая новость за утро, — пробормотала я.

— И главное, неожиданная, ведь так? — процедил Андропов.

— Все хорошее всегда случается неожиданно, Юрий Владимирович. Недаром ведь в сказках пишут: «В один прекрасный день…»

— Возможно, вы этого не знаете, Валентина Васильевна, но так случилось, что вы оказали лично мне огромную услугу, — негромко произнес Андропов и потянулся к вазе за яблоком. — И мне бы не хотелось оставаться в долгу…

— Насколько мне помнится, — улыбнулась я, — в аналогичной ситуации Анна Австрийская подарила д'Артаньяну свой алмазный перстень. Надеюсь, вы не собираетесь украсить мою грудь значком «50 лет в КПСС»?

Андропов громко засмеялся.

Это было настолько неожиданно, что я даже опешила. Представить себе грозного председателя КГБ СССР беззаботно смеющимся над плоской шуткой было так же невероятно, как дискотеку у входа в мавзолей Ленина.

— Ну, раз уж вы обратились к Дюма, — уже серьезно ответил Андропов, — то хочу напомнить вам, что Анна Австрийская оказалась не слишком благодарной преданному мушкетеру. После алмазного перстня королева Франции почти двадцать лет держала его подле себя и даже не подумала продвинуть по службе достойного во всех отношениях лейтенанта д'Артаньяна…

— Вы хотите назначить меня главным редактором?

— Такого рода назначения входят в компетенцию Бюро ЦК ВЛКСМ, — вымолвил Андропов, явно игнорируя мой игривый тон. — Естественно, делать этого я не стану. Но…

Я замерла.

— Так уж случилось, Валентина Васильевна, что полгода назад я действительно, в определенном смысле, решил за вас вашу судьбу… Важно отметить, что в этом решении не последнюю роль сыграл ваш… как бы это выразиться поточнее… авантюризм. Впрочем, не будем анализировать природу моего решения. Скажем просто: так сложились обстоятельства. Речь шла о делах государственной важности, и это все, что я имею право сказать вам. Но сегодня я хочу предоставить вам возможность взять реванш…

— Вы хотите сказать, что теперь я смогу решить ВАШУ судьбу?

— В какой-то степени, — кивнул Андропов, небрежно сунул руку во внутренний карман пиджака и протянул мне синюю книжечку с золотым тиснением.

— Что это? — тихо спросила я, боясь даже притронуться к загадочному картону.

— Берите, не бойтесь, — произнес председатель КГБ. — Это — открытый зарубежный паспорт на ваше имя. Таким образом, вы, Валентина Васильевна, остаетесь гражданкой Советского Союза, однако имеете полное право уезжать за пределы своей страны когда угодно, куда угодно и на сколько угодно. Примет ли вас другое государство — это проблемы ваши и вашего будущего супруга. Но этот документ — стопроцентная гарантия, что вас БЕСПРЕПЯТСТВЕННО выпустит Союз Советских Социалистических Республик…

Полностью сбитая с толку, я приняла из его холеных рук плотную книжицу и, не раскрывая, положила паспорт рядом с собой, на диван. И только потом сумела выдавить из себя:

— Спасибо, Юрий Владимирович…

— И вам спасибо, Валентина Васильевна.

— Я настолько взволнована, что, боюсь, толком еще не оценила ваш подарок.

— Ничего, — улыбнулся шеф КГБ. — Очень скоро вы оцените его по достоинству. Только единицы имеют такие документы…

— Я… Я должна что-то сделать для вас?

— Все, что нужно, вы уже сделали, Валентина Васильевна, — загадочно улыбнулся Андропов.

— А на какой срок действителен этот паспорт?

— Паспорт бессрочный, — небрежно обронил председатель КГБ. — Так что продлевать его не надо. Но есть одна инструкция, которую вы должны помнить всегда…

— Какая инструкция? — у меня сразу же пересохло в горле.

— Вы можете пользоваться этим документом только до тех пор, пока…

— Пока?..

— Пока я жив… — Выражение вытянутого, воскового лица Андропова было абсолютно непроницаемым.

— Я… не понимаю вас, Юрий Владимирович!

— Да полноте! — поморщился шеф КГБ. — Все вы прекрасно понимаете. Просто чрезмерная экзальтированность мешает вам подключить свои мозги прямо сейчас. Вы очень эмоциональны, Мальцева, хотя, если вдуматься, возможно, именно это вас и спасло… Хотите добрый совет?

— Хочу! — преодолев внутреннее сопротивление, ответила я и смело взглянула в водянистые глаза председателя КГБ СССР.

— Не мешкайте со своим отъездом в Штаты. Забирайте свою маму и летите.

— Но я не хочу уезжать надолго! — прошептала я. — Здесь моя родина, моя работа, мои друзья…

— Дело ваше, — пробормотал Андропов и выразительно посмотрел на настенные часы. — Все, что нужно, я вам сказал…

— Мне что-то угрожает, Юрий Владимирович?

— А вы как думаете, Валентина Васильевна?

— Но ведь вы… — Я мучительно искала нужные слова. — Вы еще живы, ведь так? И у вас вроде бы все в порядке…

— Так, — кивнул Андропов. — В противном случае вас не было бы в этом доме. И вообще не было бы…

— Но… Я ведь смогу вернуться?

— Когда-нибудь, наверное, сможете… — Взгляд Андропова казался рассеянным, но я физически ощущала исходившее от него волнами колоссальное внутреннее напряжение.

— Когда?

— Где бы вы ни находились, Валентина Васильевна, вы сразу же узнаете это…

— Мне трудно понять, что вы имеете в виду?

— А мне трудно представить себе, что профессиональному журналисту необходимо объяснять значение ИНФОРМАЦИИ. Наступит день, и вы сами поймете, что теперь можете возвращаться домой.

— А этот день наступит? — тихо спросила я.

— Надеюсь, что да, — негромко произнес Андропов. — Да и вы, Валентина Васильевна, немало сделали, чтобы это случилось рано или поздно. Еще раз спасибо.

— Я могу идти?

— Мне хотелось сказать вам еще кое-что. На прощанье.

— Я слушаю вас.

— Я как-то свыкся с мыслью, что вы — действительно умная женщина…

— Мне особенно приятно слышать это от вас, Юрий Владимирович.

— То, что я скажу вам сейчас, надеюсь, будет воспринято вами с пониманием. Считайте это разговором мужчины с мужчиной.

Сердце мое тревожно заныло.

— Я постараюсь, Юрий Владимирович…

— Волей случая вы, Валентина Васильевна, оказались вовлечены в дела, которые человеку, далекому от них, лучше не знать. Но ничего не поделаешь: вы в курсе достаточно щепетильных моментов… В таких случаях человека э-э-э… надежно изолируют. Максимально надежно! Надеюсь, вы понимаете, о чем я? Вы же не только остаетесь на свободе, но и выходите замуж за иностранца, вдобавок ко всему бывшего офицера американской разведки, и будете жить за пределами Советского Союза. Так вот, Валентина Васильевна, я очень надеюсь, у вас хватит ума и выдержки никогда, ни при каких обстоятельствах не предавать гласности любые, даже самые незначительные детали, связанные с вашими… м-м-м… загранкомандировками.

— Я понимаю, что вы имеете в виду…

— Очень рад, — сухо кивнул Андропов.

— Можете не беспокоиться, Юрий Владимирович: максимальный риск, который я, возможно, позволю себе в оставшейся жизни, — это роды. В остальном же мне вполне хватит воспоминаний о том, что уже было…

— Искренне надеюсь, что все будет именно так, — кивнул Андропов. — И упаси вас Бог издать на Западе какую-нибудь книжицу с лихим детективным сюжетом о работе КГБ! Если вы будете испытывать какие-то материальные проблемы, дайте мне знать, и я постараюсь помочь вам. Но вы ни в коем случае не должны ничего публиковать, какие бы фантастические гонорары вам ни предлагали! Ни при моей жизни, ни после моей смерти.