КГБ в смокинге-2: Женщина из отеля «Мэриотт» Книга 2 - Страница 12

— То есть, вы хотите сказать, что отпустите меня?

— Именно так, — кивнул бывший юный натуралист.

Столь беспардонную ложь не просчитывала даже Паулина, которая кичилась тем, что просчитывала все на свете, включая время прихода Мессии.

— Пожалуйста… Я готова.

— В ваших вчерашних и сегодняшних показаниях есть одно любопытное место: десятиминутная отлучка Мишина в Амстердаме. Нас интересует, где он был в этот отрезок времени. Что делал в течение этих десяти минут. Понимаете?

— Понимаю. Но, боюсь, я не смогу вам помочь…

— Сможете, Валентина Васильевна, — успокоил меня юннат. — Я в этом даже не сомневаюсь.

— Раз так, то у меня нет оснований вам не верить.

— Я предлагаю вам следующее: через несколько часов вы вылетите с нашими людьми в Амстердам. Там, на месте, вы постараетесь вспомнить и идентифицировать район, в котором Мишин припарковал машину. Я уверен, что вы вспомните это место. Мало того: я бы очень рекомендовал вам, Валентина Васильевна, ОБЯЗАТЕЛЬНО ВСПОМНИТЬ его. Память у вас прекрасная, реакция тоже, а уж о мотивации и говорить-то нечего!.. — Захлебываясь собственной значимостью, этот недоносок в панаме, видимо, представлял меня беспомощно трепещущей бабочкой, которую он уже накрыл своим сачком. — Надеюсь, вам удастся помочь нам. А мы, в свою очередь, не останемся перед вами в долгу, Валентина Васильевна.

— Какие счеты могут быть между соотечественниками! — пробормотала я. — Свои же люди, в конце концов…

— Мы умеем БЫТЬ ЧЕСТНЫМИ со своими партнерами, — увесисто изрек юннат. — Так что, в случае успеха, вам купят билет до Буэнос-Айреса, посадят в самолет и проследят за тем, чтобы эта процедура прошла без осложнений.

— Значит, вы не собираетесь меня арестовывать и отправлять в Москву?

— Мы вас НЕ ЗНАЕМ! — отрезал мужчина в панаме. — И знать не хотим! Ваши контакты с КГБ нас абсолютно не касаются. Вы вправе делать все, что вам угодно. Пусть с вами разбирается Лубянка. Нас же интересует только одно — место, где на десять минут исчез Мишин. Поможете нам его найти?

— В этой стране меня чуть не убили, — глухо отозвалась я. — Только благодаря чуду мне удалось оттуда выбраться. А теперь вы возвращаете меня в Голландию… Мне страшно, Игорь Валерьевич.

— Страшно только умирать, — доверительно сообщил мне обладатель бабелевских очков. — А бороться за жизнь — это нормально.

— Меня ищет КГБ, как вы не понимаете?! — воскликнула я в точном соответствии со сценарием. — Мне вообще нельзя нигде появляться! Дайте мне возможность просто исчезнуть и…

— С того момента, как вы окажетесь под опекой ГРУ, вам ровным счетом НИЧЕГО не угрожает, понимаете?! Ваша безопасность — это уже не ваши проблемы. К сожалению, вы так и не поняли принципиальную разницу между нашими службами.

— Хорошо, — пробормотала я с поникшей головой.

— Стеша соберет ваши вещи, Валентина Васильевна.

— Это очень любезно с вашей стороны. Скажите, Игорь Валерьевич, а почему здесь нельзя курить?

— Глупый вопрос, — юннат пожал плечами. — Потому что никотин укорачивает жизнь.

— Чью жизнь? Вашу? Ваших сотрудников?

— В данном случае и вашу тоже.

— А то, чем вы предлагаете мне заняться, ее удлинит, я вас верно поняла?

— Вы меня правильно поняли, — улыбнулся юннат. — Вопрос только в том, насколько именно удлинит.

— Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду…

— Я рад, что мы достигли взаимопонимания.

— Я рада, что доставила вам радость, Игорь Валерьевич!

— Именно на это я и рассчитывал, Валентина Васильевна. А теперь, по нашему русскому обычаю, посидим немного перед дальней дорогой. Никогда ведь не знаешь точно, как приедешь, куда вернешься…

Апрель 1978 года

В баре отеля, выдержанном в строгих красно-коричневых тонах, Ингрид появилась ровно в два часа. Виктор следил за подъездом «Савоя» сквозь стеклянное окно бара и видел, как девушка вышла из такси и коротким кивком ответив на приветствие дежурного швейцара в бело-красной ливрее у входа, проследовала вовнутрь.

«Зачем ты это делаешь, Витяня? — спрашивал он себя, вставая из-за столика у окна и стремительно двигаясь навстречу Ингрид. — Ты выбрал самое неподходящее время для романтических увлечений. Тянет, говоришь? Так ведь знакомиться, а уж тем более влюбляться впервые в жизни, прекрасно понимая, что тебе, возможно, через несколько суток оторвут голову, — это же верх эгоцентризма, Мишин! Сваливай, пока не поздно, приятель, у тебя еще есть несколько секунд. Ничего страшного не случится — мало ли что плетут мужики по телефону на ночь глядя, с глухой собачьей тоски?! Эта женщина войдет в бар, подождет положенные для приличия пятнадцать минут, выпьет свой кофе, промокнет губы салфеткой, убедится, что свидание не состоялось, пожмет плечами и исчезнет. Навсегда! Что, собственно, и есть решение всех проблем. Ты действительно выбрал максимально неподходящее время, Мишин!..»

— Вы всегда так точны, господин Зденек? — улыбаясь, Ингрид протянула ему прохладную, узкую ладонь.

— Что, простите? — Мишин держал пальцы молодой женщины в своей руке и зачарованно смотрел, как артикулируют губы Ингрид. Было совершенно очевидно, что смысл вопроса до него не доходил.

— Я спрашиваю, в Цюрихе была летная погода? — Ингрид не торопилась высвобождать руку, словно понимала его состояние.

— В Цюрихе? — очнулся наконец Витяня. — Ах, да!.. Конечно, очень даже летная. Погода в Цюрихе была просто потрясающей… Я очень рад вас видеть, Ингрид!

— Это заметно, господин Зденек… — Ингрид неуловимым жестом высвободила руку и вопросительно посмотрела на Мишина.

— Присядем? — спохватился Витяня и кивнул в сторону бара.

. — Почему бы нет?

Витяня помог девушке освободиться от белого плаща, провел ее за тот самый столик в углу бара у окна, где в течение часа, выкурив целую пачку «Житан», ждал ее появления, аккуратно положил плащ Ингрид на спинку полукруглого кожаного диванчика и расположился напротив. На ней был изящный черный пиджак и мужского кроя голубая сорочка с расстегнутым воротником.

— Есть хотите? — спросил Витяня.

— Пока нет. А вы?

— В общем-то тоже. Я поел в самолете.

— Вкусно кормили?

— Отвратительно!

Оба рассмеялись.

— Я могу вас о чем-то спросить, господин Зденек?

— Можете, Ингрид. Только с одним условием.

— С каким?

— Вы бы не могли называть меня по имени?

— Вы хотите, чтобы я называла вас Вацлав?

— А вас это удивляет?

— Нет, просто… Мне показалось, что это имя вам… ну… не подходит… — Ингрид сделала неопределенный жест рукой, явно борясь со смущением. — Ну, вы понимаете, что я имею в виду…

Мишин смотрел на молодую женщину с нескрываемым изумлением.

— Опять что-то не то ляпнула, я так и знала! — Ингрид насупила тонкие брови и легонько прикусила ноготь указательного пальца. Жест был детский, какой-то обезоруживающий.

— Если бы сейчас я был в шляпе, то обязательно снял бы ее перед вашей потрясающей интуицией, Ингрид! — изо всех сил стараясь сохранить иронию в голосе, Мишин тем не менее произнес эту фразу совершенно серьезно.

— Правда? — взгляд темных глаз Ингрид потеплел. — Вам тоже не нравится ваше имя?

Ее узкое, выразительное лицо, к которому Виктор начинал понемногу привыкать, совершенно преображалось, стоило ему только осветиться неброской улыбкой. Сдержанность и даже надменность тонких черт моментально исчезали, уступая место очень нежной, лучистой, по-настоящему ЖЕНСКОЙ улыбке.

— Еще как не нравится! — улыбнулся Витяня. — Знаете, Ингрид, я ведь католик. А у католиков при крещении обычно дают второе имя. Так вот, мое второе имя — Виктор.

— А как вас называет мама? — тихо спросила женщина.

— Мама?.. — Мишин на секунду запнулся. — Мама меня называет Витя.

— А вот это действительно ваше имя, — серьезно кивнула девушка. — Так вы, оказывается, католик?