КГБ в 1991 году - Страница 88

Дж. Коллинз заявил: он не уверен, что это был жест благодарности:

— По-моему, это была своего рода сделка, которая позволяла разморозить возможность для использования собственности каждой из сторон. С этого момента мы могли построить свое здание силами своих рабочих, из своих материалов, без постороннего вмешательства. А также нам была предоставлена возможность узнать, что было сделано со зданием ранее. В ответ они получили возможность занять новое здание в Вашингтоне. По-моему, именно вопрос о размораживании собственности был определяющим фактором в наибольшей степени, чем какой-либо другой мотив. Это произошло еще при советском правительстве, а самое главное, что при помощи этих прослушивающих устройств уже ничего нельзя было добиться, продолжая и дальше эту конфронтацию. К тому моменту американцы обыскали и осмотрели все это здание при помощи рентгеновских средств. И было понятно, что из оборудования КГБ там уже не так уж много осталось, что представляло какую-то ценность. Не думаю, что открою что-то новое, сообщив о моем разговоре с нашими экспертами, которых я спросил, когда вся эта прослушивающая техника была установлена и в какое время была создана. Они сказали мне, что проектировка всех этих прослушивающих устройств была сделана до 1980 года. В то время, о котором мы говорим, десятью годами позже, технологии совершенно изменились, пришло время компьютеров. И, скорее всего, эти схемы уже устарели. Иными словами, они не так уж много нам отдали и не так уж от многого отказались. Но это был не столько Ельцин, сколько Бакатин и советское правительство.

В. Иваненко: «Для сотрудников КГБ это был удар…»

Журнал «Огонек», ноябрь 2011 года. Из интервью с первым и последним председателем КГБ РСФСР, бывшим руководителем Агентства федеральной безопасности РСФСР В.В. Иваненко. О Бакатине:

— Он сдал систему, не посоветовавшись с профессионалами. Я об этом узнал только по радио. Бакатин потом говорил, что этот шаг он согласовал с обоими президентами, у него было письмо с их визами. Но разве это компетенция президентов?

Думаю, что они не понимали, к чему это может привести. А для сотрудников КГБ это был удар. Сдавать святая святых — технику подслушивания в посольстве если не противника, то конкурента! Бакатин оправдывался: мол, американцам все равно об этом было известно. Ничего подобного! Там была применена совершенно новая технология. Элементы звукопроводящей системы были замурованы в кирпичах… Это было ноу-хау…

Журнал «Огонек», сентябрь 2016 года. В.В. Иваненко:

— Зачем он отдал американцам схемы подслушивающей аппаратуры в посольстве США в Москве? Ведь это был чисто популистский шаг, пусть и получивший одобрение у Горбачева и Ельцина, но крайне вредный по последствиям. Нами тогда была применена новая технология: «жучки» ставились в кирпичи… Благодаря Бакатину не просто сдали схемы, но и подставили фирмы и людей.

— ЦРУ проявило ответную щедрость? — спросил журналист. — Еще чего! Никто никогда не поделится, и в этом суть спецслужб: случается обмен, но и его не будет, если он гарантированно усилит конкурента. Мы, например, «делились» с американцами полученными из разведки стоящими сведениями о террористах, а взамен получали чуть ли не перевод газетных статей.

В своей книге «КГБ — ЦРУ. Секретные пружины перестройки» он задавался вопросом: почему же американская сторона в ответ на «любезность» Бакатина не поделились с Москвой новыми схемами подслушивающих устройств, внедренных взамен изъятых советскими специалистами?

«В том же 1982 году нашими специалистами, — писал Широнин, — было обнаружено несколько сотен подслушивающих технических устройств в кабинетах советских посольств, ре-ферентурах, резиденциях, жилых помещениях. А в Вашингтоне техника такая была размещена не только в резиденции советского посла, но и… в спальнях пионерского лагеря для детей советских граждан, работавших в США, и даже на лодочном причале. Только в жилом доме одного из советских представительств в Нью-Йорке было выявлено 50 различных подслушивающих устройств. Микрофоны были обнаружены в помещении дежурного коменданта этого дома. Что же касается жилого комплекса посольства СССР в Вашингтоне, то там нам удалось раскрыть и вовсе уникальную технику подслушивания. Десятки микрофонов были найдены в советских учреждениях в Сан-Франциско, Лондоне, Монреале, Куала-Лумпуре, в ряде других африканских и латиноамериканских стран».

Генерал разведки Б. Соломатин: «Вся советская разведка просто в шоке…»

Он, работавший в Вашингтоне и Нью-Йорке, возмущался:

— Вся советская разведка просто в шоке от совершенного Бакатиным. Осталось лишь передать американцам личные списки резидентов и зарубежной агентуры. Речь в данном случае идет не об обычных «жучках», которых тысячами внедряют и находят во всех странах мира, а о новом методе съема информации, об уникальной технологии, не известной даже американцам. Поэтому они и решили, что проще снести это здание и построить новое. Теперь новый метод, созданный нашими спецами, может быть использован против нас же.

Заканчивая эту уже давнишнюю историю, нельзя не привести слова Бакатина о том, что куда бы он ни приехал, с кем бы ни встретился, те, кто посмелее, обязательно поинтересуются:

— Что вы там такое передали?

Этот тяжелый крест он несет уже более четверти века. И с горечью осознает, что, взяв на себя труд начать переделывать КГБ (как оказалось, сизифов труд), сразу стал чужим системе. «Все те, кто поручал мне это дело (Горбачев, Ельцин, президенты-генсеки) ушли, кто куда. Не то, чтобы они устрашились трудностей реформирования и деидеологизации спецслужб. Им это просто стало не нужным. Они не смогли измениться сами. Б.Н. Ельцин, лидер демократов, первых борцов с КГБ, сегодня не забывает послать теплое приветствие ко Дню чекиста».

Эти строки написаны Бакатиным еще в годы ельцинского правления. О чем они свидетельствуют? О прозрении? Что ж, как говорится, лучше поздно, чем никогда.

О том, что с ним произошло дальше, он рассказал в мемуарах. Последняя встреча с Ельциным произошла у него в конце декабря 1991 года.

«Он предложил мне любой пост в российском правительстве. Так и сказал: любой пост, хотя, конечно, он совсем не намеревался реализовывать это предложение. Он знал, что я откажусь. Я отказался. Честно сказал, что не готов морально. Считаю неприличным так вот сразу перескакивать из команды в команду. Он принял отказ и предложил мне поехать послом в “любую страну, кроме Франции и США”. Я также отказался.

Мне казалось недопустимым покидать Родину в это время. Я попросил Бориса Николаевича рассмотреть возможность использовать меня на работе в структурах создающегося СНГ. Он согласился. Мы по-доброму расстались.

Однако позже три моих попытки вернуться на государственную службу в исполнительные структуры власти Б.Н. Ельциным демонстративно игнорировались, как бы не замечались. “Бакатин?.. А кто это такой?..” — соизволил он как-то пошутить перед журналистами».

И уж совсем доконали его слухи о нелестных высказываниях Ельцина. «Бывший министр внутренних дел Бруно Штейн-брик рассказал мне, — с обидой пишет Бакатин в мемуарах, — что слышал, как Б.Н. Ельцин в пьяной компании пообещал меня “по стеклу размазать”. А.Н. Яковлев после беседы с Борисом Николаевичем пришел к выводу, что тот затаил на меня глубокую обиду и даже слушать обо мне ничего не желает. Он поставил крест на моем будущем.

Прямых указаний, наверное, он не давал, но в темных недрах кремлевской администрации должны и так все понимать. Установка была взята к исполнению и в соответствии с планом спокойно реализовывалась».

М. Горбачев: Я спросил у него, с чем он едет в Минск?

В изданной в 1992 году книге «Декабрь-91. Моя позиция» Горбачев отметил: в течение недели перед поездкой в Минск он почти ежедневно общался с Ельциным.