КГБ СССР. 1954–1991 гг. Тайны гибели Великой державы - Страница 9

Как бы ни показалось это парадоксальным, но борьбу с нарушениями законности сотрудниками МГБ СССР начал в марте 1953 г. сам… Л.П. Берия.

После образования 5 марта 1953 г. Министерства внутренних дел СССР, в состав которого были включены и подразделения упраздненного министерства государственной безопасности, заместителями министра Л.П. Берии[1] были назначены С.Н. Круглов, Б.З. Кобулов, И.А. Серов. (Помимо этого Берия являлся заместителем председателя Совета министров СССР и членом Президиума ЦК КПСС).

Как известно, 27 марта 1953 г. был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР об амнистии, принятый по инициативе Л.П. Берии.

Всего же по этому указу по амнистии были освобождены 1 201 738 человек (около 45 % осужденных), вследствие чего лагерное «население» ГУЛАГА на 1 апреля 1954 г. составляло 1 360 303 заключенных[2]. Однако эта амнистия не затронула осужденных за «контрреволюционные преступления», т. е. по статье 58 УК РСФСР 1926 г.

Кстати сказать, это были не первая амнистия и реабилитации, проведенные по его инициативе: сменив на посту наркома внутренних дел Н.И. Ежова 8 декабря 1938 г., Берия выступил с инициативой освобождения репрессированных в годы «большого террора».

Всего в 1939–1940 гг. из лагерей были освобождены 223 800 осужденных, и еще из колоний-поселений — 103 800 ссыльных (то есть более 327 тысяч человек)[3].

Всего, как отмечал доктор юридических наук В.В.Лунеев, основываясь на официальных статистических материалах КГБ СССР — МБ РФ — ФСК — ФСБ России, только до 1954 г. было реабилитировано 827 692 человека, осужденных в 1917–1953 годы. Однако реабилитация почти не касалась тяжких обвинений. Из их числа всех реабилитированных только 1 128 человек, или 0,14 %, были приговорены к смертной казни[4].

11 марта 1953 г. Берия направил на имя председателя Совета министров СССР Г.М. Маленкова и Первого секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущева письмо, в котором дал удручающую характеристику происходившего в последние годы в МГБ, где, в том числе, указывалось: «Значительная часть чекистских кадров, имеющих опыт — разгромлена… Необходимо будет рассмотреть материал на арестованных чекистов и в зависимости от результатов принять решение об использовании их на работе в МГБ»[5].

Была образована следственная группа для пересмотра ряда особо важных дел: «дела врачей», «арестованных сотрудников МГБ», «арестованных МГБ Грузинской ССР группы местных работников» (т. н. «мингрельское дело»).

И действительно, из-под ареста были освобождены и возвращены на работу многие чекисты, арестованные при В.С. Абакумове и С.Д. Игнатьеве[6], что, впрочем, пагубно сказалось на судьбе некоторых из них после «разоблачения банды Берия» в июне того же года.

И уже 3 апреля Берия о результатах проведенной проверки докладывал Президиуму ЦК КПСС. На основе его доклада было принято решение о полной реабилитации и освобождении обвиняемых «по делу врачей» и членов их семей (всего 37 человек). Несколько позже последовали и другие освобождения из-под ареста и от обвинений.

Берия заверил Президиум ЦК о том, что в МВД «…проводятся меры, исключающие возможность повторения впредь подобных извращений в работе».

Позднее Президиум ЦК постановил, что «ввиду допущенных серьезных ошибок в руководстве бывшим МГБ» невозможно оставить на посту секретаря ЦК КПСС С.Д. Игнатьева[7].

Пункт IX Постановления Президиума ЦК КПСС от 10 апреля 1953 г. гласил:

— Одобрить проводимые т. Берия Л.П. мероприятия по вскрытию преступных действий, совершавшихся на протяжении ряда лет бывшим МГБ СССР, выражавшихся в фабрикации и фальсификации дел на честных людей, а также мероприятия по исправлению последствий нарушения советских законов, имея в виду, что эти меры направлены на укрепление Советского государства и социалистической законности[8].

Мы привели эти факты для того, чтобы еще раз подчеркнуть, что пересмотр следственных дел бывшего НКГБ-МГБ начался задолго до XX съезда КПСС.

Однако положение в органах госбезопасности в свете приводимых документов по-прежнему продолжало оставаться непростым.

А 26 июня 1953 г. на заседании Президиума ЦК КПСС в Кремле последовал арест заместителя председателя Совета министров и министра внутренних дел СССР Л.П. Берии.

Одновременно с арестом Берии был проведен арест ряда заместителей министра и группы руководящих работников МВД, суд над которыми состоялся в декабре 1953 г., причем большинство обвиняемых были приговорены к «высшей мере социальной защиты» (расстрелу) («приспешников» Абакумова та же участь ждала через год).

Официальное же сообщение об аресте Берии и назначении новым министром МВД СССР С.И. Круглова было опубликовано только 29 июня.

В приложение к протоколу заседания Президиума ЦК КПСС от 26 июня 1953 г. «К решению вопроса о Берия» присовокуплен проект доклада Г.М. Маленкова, в котором содержится целый ряд обвинений, в том числе и следующее: «Враги хотели поставить органы МВД над партией и правительством. Задача состоит в том, чтобы органы МВД поставить на службу партии и правительству, взять эти органы под контроль партии…. Задача состоит в том, чтобы не допустить злоупотребления властью».

Однако документы свидетельствуют о том, что мы специально подчеркнули ранее, что высший партийный орган — ЦК КПСС, в начале 50-х годов не только был информирован о деятельности органов МГБ, но и принимал непосредственное участие в формировании их политики. Хотя реальный контроль за деятельностью МГБ СССР и был в значительной мере персонифицированным, то есть сосредоточенным в руках Генерального секретаря ЦК И.В. Сталина[9].

Позднее этот факт информированности руководителей ЦК партии о конкретных «делах» МГБ замалчивался высшим партийным руководством с целью вывести себя из-под возможной критики, что стало основой и причиной сокрытия многих фактов, что неизбежно вело к искажению исторической правды.

13 июля 1953 г. министр внутренних дел С.Н. Круглов представил предсовмина Г.М. Маленкову докладную записку о реакции населения на арест Берии и его заместителей.

В ней приводилось высказывание одного из современников: «…Я убежден, что будут следующие. Как ни сильна машина, а развал начался. Скандал большой и гнусный. Теперь будем ждать и наблюдать, что дальше, чей черед». Там же содержалась и следующая оценка происшедших событий: «От смены руководства режим у нас не меняется. Он был и есть, по существу, полицейский. Я не верю ни в какие идейные мотивы в поступках не только Берия, но и других. Это откровенная борьба за власть. По-моему, дележка власти только началась. Так или иначе, крах этой структуры рано или поздно неизбежен»[10].

Следует особо подчеркнуть, что сразу после сообщения об аресте Л.П. Берии как «врага народа», в органы прокуратуры и ЦК КПСС стали поступать многочисленные заявления и жалобы осужденных и их родственников по поводу пересмотра уголовных дел, и применения незаконных методов в процессе ведения следствия.

В записке в Президиум ЦК от 19 марта 1954 г. Прокурора СССР Р.А. Руденко и министра внутренних дел С.Н. Круглова отмечалось, что в лагерях, колониях и тюрьмах содержатся 467 946 осужденных за контрреволюционные преступления, немалую долю среди которых составляли предатели, каратели и пособники немецко-фашистских оккупантов, и еще находятся в ссылке после отбытия основного наказания за контрреволюционные преступления 62 462 человека.

Так, на основании совместной директивы Прокуратуры и МГБ СССР от 26 октября 1948 г. N 241/66сс из 45 048 человек, ранее осужденных за «контрреволюционные преступления», и освобожденных после отбытия наказания, 12 081 человек были арестованы органами МГБ и направлены в ссылку «в отдаленные районы Сибири и Крайнего Севера».

Отметим, однако, что эта директива была издана во исполнение Указа Президиума Верховного Совета СССР от 21 февраля 1948 г. о ссылке на поселение в отдаленные районы бывших шпионов, диверсантов, террористов, троцкистов, «правых», меньшевиков, эсеров, анархистов и националистов, освобожденных по отбытию наказания из лагерей и тюрем после окончания Великой Отечественной войны[11].