Кексы и адские муки (ЛП) - Страница 2

Ее разочарование эхом отражается в трубке.

— Ты обещал мне. Не могу поверить, что мой единственный сын так себя ведет.

Она давит на чувство вины.

— Мама.

Головная боль за висками усиливается.

— У меня есть проблемы, с которыми нужно разобраться.

— У тебя всегда что-то происходит, — вздыхает она. — Оберон думает, что ты все еще противишься нашему союзу.

Я громко протестовал, когда она вышла замуж за Верховного главнокомандующего фейри два года назад. Со временем я понял, что мой отчим — порядочное существо, искренне любящее мою мать. Кажется, она отвечает ему взаимностью, что меня до чертиков смущает. Ледяные драконы считаются самыми холодными и бесчувственными из всех паранормальных существ, а моя мать — одна из последних ледяных драконов на земле. Легко заметить разницу между каждым типом дракона. У ледяных драконов холодные голубые глаза, у огненных драконов глаза из жидкого топаза, а у ветряных драконов стальные серые глаза.

— Я больше не спорю с вашим союзом.

Я потираю лоб и с силой разжимаю зубы.

— Это огромная проблема, требующая моего внимания, — говорю я ей минимум. — Пожалуйста, принеси мои извинения перед Обероном и Никсом.

Я доверяю отчиму, но его сын Никс — совсем другое дело. Молодой фейри меня неправильно третирует. Его молодость и высокомерие просачиваются сквозь него, и я предвижу проблемы в будущем.

— Я ожидаю, что ты придешь на мою вечеринку завтра вечером, — фыркает она, и я представляю, как огонь вспыхивает в ее сияющих голубых глазах. — Никаких оправданий.

Несмотря на то, что ей семьдесят восемь лет, мама хорошо сохранилась. Большинство людей считает, что ледяной драконице за сорок. Прежде чем мы вешаем трубку, я отступаю и заверяю ее, что приложу все усилия, чтобы присутствовать. Откинувшись на спинку стула, я зажимаю переносицу и глубоко дышу, обдумывая планы своего вынужденного похода.

Моя компания «Пендрагон Энтерпрайзис» производит лучшее в отрасли противопожарное оборудование и снаряжение. За последние шесть недель мы представили наши последние новейшие разработки. Моя команда и я работали долгие дни с очень небольшим отпуском. Я не уезжал, чтобы остаться в хижине несколько месяцев, и я начинаю скучать по дому. Мое вынужденное бегство позволит мне немного побыть в тишине.

Головная боль ближе к вечеру становится еще сильнее. Похоже, я не смогу работать из хижины несколько дней. Приходит срочное письмо от отдела разработки продуктов. Осознав серьезность, я пересылаю его Мире и прошу ее организовать встречу с двумя нашими экспертами по безопасности. Я смотрю на внутренний отчет, предупреждающий о возможной краже данных, когда Мира стучит в дверь моего офиса. Она просовывает голову внутрь.

— Деррик и Спенсер ждут вас в зале заседаний.

— У тебя была возможность ознакомиться с информацией?

Я иду за ней по коридору. Она оглядывается на меня и пожимает плечами.

— Я просмотрела ее.

Мира останавливается у двери зала заседаний.

— Прочитав письмо, я решила, что ночь будет долгой.

Мой неизменно эффективный помощник улыбается.

— Я заказала ужин. А сейчас буду делать заметки.

Я благодарю ее и готовлюсь перед тем, как войти в комнату.

— Как, черт возьми, это случилось? — рычу я три часа спустя, почесывая затылок.

Деррик откидывается на спинку стула и указывает на экран ноутбука.

— Понятия не имею.

Он добавляет еще одну колонку.

— Сигналы опасности загорелись, когда наш крупнейший конкурент начал анонсировать новые продукты, почти идентичные нашим.

— Нам нужно выяснить, действительно ли они выпускают наши продукты.

Спенсер смотрит на экран и выдыхает.

— Я написал Терри Рикману по электронной почте, и он получит спецификации для их новой линейки оборудования.

Я смотрю на часы и понимаю, что уже больше девяти вечера.

— Мы не можем принимать никаких решений без этой информации.

Мысль о том, что придется ждать, чтобы понять это, претит моему дракону, но моя человеческая сторона знает, что отложить все на ночь — это правильный поступок.

— Это был долгий день. Почему бы нам не начать заново утром?

Мы договариваемся о встрече рано утром на следующий день, и я иду обратно в свой офис. Я прохожу мимо стола Миры и тоже приказываю ей идти домой.

— Я направляюсь в свое убежище. Похоже, мои планы остаться в хижине рушатся. Мне придется остаться, пока мы не исправим это дерьмо. Увидимся в девять утра.

Я поворачиваюсь, но мне вдруг приходит в голову мысль.

— О, не могла бы ты взять пончики и кофе по дороге? — оглядываясь через плечо, спрашиваю я.

Что за черт? Я никогда не был страстным любителем сладкого, но тяга к сладкому неожиданно поразила меня из ниоткуда.

Она соглашается, и я выбегаю за дверь.

Летя высоко над «Файерстоун-сквер», я смотрю на свой чертов разрушенный дом, и гнев течет по моим венам. Эти засранцы забыли упомянуть, какой ущерб нанесла их «маленькая ошибка». Будет чудом, если я смогу вернуться в пентхаус в течение года. Моя ярость заставляет меня взлетать быстрее, и я с трудом сопротивляюсь желанию найти засранца, разрушившего мой дом, и преподать ему урок. Я лечу на хорошей скорости и в конечном итоге за пятнадцать минут вижу пышные холмы леса, окружающие Селестиэл-Фоллс.

Глава 2

Блейз

Мое частное владение в лесу размещено на тридцати акрах частной земли, граничащей с большим имением моей матери, «Файерстоун Мэнор». С лесом с одной стороны, моей семьей с другой и прудом с деревьями позади моей собственности, у меня полная конфиденциальность. Уже десять вечера, когда я приземляюсь и тащу свое измученное обнаженное тело к входной двери. Поскольку я единственная душа на многие мили, я снова становлюсь человеком и не пытаюсь одеться. Я игнорирую побуждение к охоте, которое пронизывает мою разгоряченную кровь, и закрываю за собой дверь. Когда я оглядываю большую открытую хижину, я ощущаю спокойствие прямо между глазами, и мои напряженные мышцы начинают расслабляться. Напомнив себе, что несколько часов сна помогут контролировать гнев, пылающий в моей крови, я прохожу мимо своей темной гостиной и поднимаюсь по лестнице, не нуждаясь ни в каком свете.

На верхней площадке я поворачиваю направо и распахиваю тяжелые деревянные двойные двери. Войдя в темную спальню, меня зовет кровать размером с дракона, и я тащусь через комнату. Я спешу принять душ, а затем падаю обнаженным на черное атласное одеяло. Когда мои глаза закрываются, я делаю несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоить возбужденный разум.

Я беспокойно ворочаюсь всю ночь. Горячие, наполненные голодом сны преследуют мой измученный разум и вызывают необычную бессонницу. После нескольких часов борьбы за мирный сон я сдаюсь и вылезаю из постели. Ранний солнечный свет пробивается сквозь тяжелые шторы. Я открываю окно и надеюсь, что чистый горный воздух поможет моему мозгу заработать. Вчерашний гнев вспыхивает в моей голове с удвоенной силой, и я прижимаюсь к подоконнику. Говоря себе, что холодный душ поможет снять напряжение в теле, я врываюсь в большую мраморную ванную комнату и переключаю регулятор воды на «холодный». Когда я стою под язвительными брызгами, из моих ноздрей вырываются клубы пара, в то время как мои беспокойные мысли успокаиваются.

Одевшись, я иду на кухню, чтобы позавтракать и выпить кофе. Я беру мобильный телефон и проверяю электронную почту на наличие новых писем. Я ничего не нахожу и смотрю на часы. У меня достаточно времени на две чашки кофе. Я не могу вспомнить, когда в последний раз мне требовалась искусственная стимуляция, чтобы двигаться. Вчерашняя травма, должно быть, повлияла на меня больше, чем я думал. Это единственное оправдание, которое имеет для меня смысл.

Пока моя современная кофеварка варит крепкий черный кофе, я смотрю в окно и вижу двух оленей, бегущих по траве. Почувствовав мое присутствие, они устремились к пруду позади моего участка. Мой дракон дергается под моей кожей, когда я смотрю, как закуска сбегает по зеленому склону. Я игнорирую его и беру напиток, который моя человеческая сторона считает необходимым. Первый глоток обжигающей горячей жидкости попадает мне на язык, и в моей голове рвется сумасшедшая мысль. Какого черта? Безумная тяга к пончикам бьет меня прямо между глаз.