Кейс. Доставка курьером - Страница 15

– Нет.

– И меня тоже. Они бросились за депутатом, а я проскочил к машине.

– Но вдруг Воскресенскому еще можно помочь?

– Чем ему поможешь? Ты же сказала – его убили! Нам свою шкуру надо спасать. Вот ты звонишь в милицию. Зачем, Юля?!

Да, зачем?

Возможно, я даже дозвонюсь. И наверное, сумею убедить дежурного, что вменяема. И моя речь – не бред сумасшедшей, не страшный сон, а пересказ реальных событий.

Что дальше?

– Хочешь поработать свидетельницей? – подсказал Глеб. – Будешь давать показания, поможешь составить фоторобот бандитов? Да, Юля?

Да.

А бандиты, в свою очередь, нарисуют мой фоторобот, узнают адрес, биографию, сексуальные предпочтения… И они, полагаю, будут действовать гораздо оперативнее правоохранительных органов. Мафия почему-то всегда расторопнее милиции.

– Мечтаешь стать свидетелем? – повторил Глеб, оторвав взгляд от дороги и обернувшись ко мне.

– Вовсе нет, – в отчаянии пробормотала я.

– Я тоже не хочу. Поэтому спрячь телефон.

Я послушно спрятала в сумку мобильник. Как мне самой в голову не пришло все это?.. Ну надо же. Глеб, если захочет, соображает. А я-то воспринимала его всерьез лишь тогда, когда речь шла о сочетаемости шмоток в гардеробе. Во всех остальных вопросах, полагала я, мой друг абсолютно не смыслит.

Выходит – ошибалась.

– Глеб, ты, что ли, умный?

– Скорее – опытный. У меня все клиенты – фантастические богачи. А у них не жизнь, а сплошной триллер. Думаешь, я первый раз попал в перестрелку? Да, неприятные ощущения. Тут главное вовремя смыться. Что мы сейчас и делаем.

А я – самая настоящая дура! Ну зачем я согласилась прокатиться на автомобиле Глеба?! Раз у него такие опасные клиенты – пусть сам наслаждается общением с ними. Ему за это платят баснословные гонорары. А я гуляла бы с коляской в сквере – и никуда бы не вмешивалась. И не подвергала бы чудовищному риску жизнь Мишутки. Да и свою тоже…

Серое лицо агонизирующего Воскресенского стояло перед глазами. Ребенок, измученный многообразием впечатлений, спал и временами вскрикивал во сне.

Довела бедняжку, негодяйка!

– А Воскресенский мне еще кейс успел отдать.

Я посмотрела на черный чемоданчик. Компактный, размером с мой ноутбук, но в три раза толще, кейс лежал на сиденье. Он был сделан из матового черного металла, рядом с твердой пластиковой ручкой располагалась панель с кнопками. Видимо, именно с их помощью и вводился код.

Код?! О нет… Я забыла код!

– Кажется, я забыла код, – прошептала я.

Пожилая дама-фармацевт внимательно посмотрела на меня поверх очков.

Что-то не так?

Я просто попросила Глеба высадить нас с Мишуткой у ближайшей к дому аптеки и попыталась купить литр корвалола и два килограмма валерьянки в таблетках. Пока мой заказ напряженно обрабатывался мозгом фармацевтши, я нервно катала туда-сюда коляску, беспощадно грызла французский маникюр и зло поглядывала на кейс. Измученный ребенок все еще спал. Он не проснулся даже тогда, когда я вытаскивала его из автокресла и устраивала в коляске.

– А вы грудью не кормите? – спросила дама, покосившись на спящего ребенка.

– У меня вообще нет груди, – зло буркнула я.

75В – это не грудь, а лишь тонкий намек на нее.

Даже до объема бедер не дотягивает!

– Возьмите лучше вот это, – сочувственно сказала фармацевт и указала пальцем на плакат, рекламирующий чудодейственное средство для психов. – Дороговато, но эффективно. Берете?

– Дайте пять упаковок, – быстро сказала я. – И настойку пустырника. Десять флаконов.

Аптекарша покачала головой, вздохнула и пробила чек.

…– Юля, все в порядке? – спросила Ева, принимая спящего сына. – Ты выглядишь немного странно.

– Все нормально. Просто мы слегка загулялись. Твой ребенок вел себя отлично.

Зеленые таблетки, рекомендованные мне в аптеке, на самом деле работали. Я ими поужинала, а на следующее утро еще и позавтракала, отполировав все настойкой пустырника.

Ах, еще бы сигарету!

Нонна, вызванная в качестве реаниматолога, беззастенчиво дымила в кресле, оправдываясь тем, что курение якобы стимулирует мыслительный процесс.

Конечно стимулирует! Я, например, заметно отупела с тех пор, как бросила курить. Вот если б курила, то не имела бы в анамнезе труп Воскресенского и вырванное у меня обещание спасти семью депутата.

Как я их спасу? Я же не знаю, кому нести этот чертов чемоданище!

– А чем у тебя пахнет? Алкоголем? – спросила Нонна. – Ты напилась, что ли, с горя?

– Не-а, – икнула я. – Лекарства принимаю. От нервов. Иначе не выживу.

– Сколько же там денег, – задумчиво прищурилась Нонна и помахала рукой, отгоняя дым. – Как ты думаешь?

Я пожала плечами. Не так-то часто меня используют в качестве курьера для доставки крупных сумм денег. Зато более ценный груз доверяют постоянно – имею в виду младенцев. Все время таскаю на себе чье-нибудь неподъемное сокровище. Три года возилась с Иришиной Анютой. Теперь переключилась на Мишутку.

А чемодан с купюрами – это для меня новый опыт.

Нонна подняла черный кейс и взвесила его в руке.

– М-да… Если в евро прикинуть… – пробормотала она. – Ну, купюрами по пятьсот, по пятьдесят тысяч в пачке… Пачек десять вполне поместится. Юля! Получается – полмиллиона евро!

– Я-то думала, в вечерних новостях сообщат, – перебила я подругу. – Скажут: мы только что получили известие о налете на загородный дом депутата Воскресенского. В результате перестрелки депутат получил ранения, несовместимые с жизнью.

– Иными словами – скопытился, – резюмировала Нонна. – Юля, тут, наверное, полмиллиона евро!

– Но ни в вечернем, ни в утреннем выпусках, ни на одном информационном сайте ничего не было. Почему? Наши местные журналисты прохлопали горячую новость?

– Или решили не пускать эту новость в эфир. Юля, пятьсот тысяч евро, ты слышишь меня?!

– Воскресенский сказал, что у него свои счеты с этими бандитами, – задумчиво произнесла я. – Кто же это мог быть? Я посмотрела в Интернете, у Воскресенского была фирма, торгующая промышленными маслами. Как ты думаешь, это серьезный бизнес, не игрушки? Тогда, возможно, на него наехали конкуренты… Или политические соперники? На носу выборы в гордуму. Туда многие хотят прорваться… Кто натравил на депутата парней в черных куртках? Кто? Как ты думаешь, Нонна? Да перестань же курить! Мне ведь нельзя! А ты провоцируешь!

– Я не провоцирую. Просто без сигареты у меня сердце остановится. Тут полмиллиона евро, а ты не реагируешь.

– Какие полмиллиона?

– Обычные. Бумажками по пятьсот евро.

– Нонна! Да какая нам разница?

– Юль, вообще-то это немалые деньги!

Я вздохнула и с грустью посмотрела на Нонну. Мне вдруг стало ее невыносимо жаль. Еще два года назад она являлась процветающей бизнес-леди, собственницей сети продуктовых магазинов «Колибри». Подруга ворочала фантастическими деньгами, пока муж, карточный игрок, не разорил ее дотла. И вот теперь она с замиранием сердца говорит о ничтожной сумме в полмиллиона евро! По российским меркам – это ж не деньги, а так – курам на смех.

К тому же я должна их отдать.

В течение пяти дней.

Пока не включился счетчик.

Почему же сообщение об убийстве Воскресенского не прошло в эфир? Накануне городских выборов решили не будоражить общественность? А есть ли вообще обывателям дело до одного из «народных избранников»? Пусть плакат с физиономией Воскресенского висит на каждом доме, однако для простого народа он никакой не «избранник», а представитель снующей толпы политиканов, застолбивших себе местечко в органах управления или из жажды власти, или для того, чтобы оптимизировать свои занятия бизнесом. Или и первое, и второе вместе.

А мне он понравился. Симпатичный дядька. Но наше знакомство было предельно поверхностным. Нет дыма без огня. Почему-то хочется верить – бандиты с автоматами не вваливаются в дом случайно.