Казнить нельзя помиловать (СИ) - Страница 1

========== Пролог ==========

Трубы взвыли, призывая собравшихся на площади людей выслушать приговор:

— Высоким королевским судом граф Вальдрагон признается виновным в измене. Указом короля он лишается всех титулов, наград и званий и приговаривается к казни через обезглавливание.

Глашатай умолк, отступая в сторону, и двое солдат вывели на помост для казни босого мужчину в простой холщовой рубахе и штанах. Его длинные волосы были спутаны и свисали грязными прядями, закрывая лицо, тела не было видно, но по тому, как тяжело шел приговоренный, припадая на правую ногу, можно было судить о старательности королевских дознавателей. Палач в красной маске уже ожидал свою жертву перед большой колодой. Как только солдаты поставили несчастного на колени, палач схватил его за волосы, принуждая положить голову на плаху. Помощник тут же накинул на шею петлю, чтобы приговоренный не вздумал дергаться, закрепил ее в специальном кольце и подал палачу футляр, из которого был извлечен большой топор. Лезвие хищно блеснуло на солнце, и люди на площади замерли, ожидая кровавого зрелища.

Красуясь, палач покрутил топор в руках, прежде чем приступить к выполнению своих обязанностей. Он пошире расставил ноги для лучшего упора. Топор качнулся и плавно пошел вверх, на секунду замер в верхней точке, заставив всех зрителей затаить дыхание, и рухнул вниз, неумолимо отсчитывая мгновения до смерти. Удар!.. Народ на площади ахнул. Палач Его Величества по праву гордился своим мастерством. Удар вышел точным и пришелся ровно на шею приговоренного, легко, словно играючи, перерубая позвоночник. Кровь брызнула фонтаном в сторону толпы, но никого не задела, попав на доски помоста и серые камни площади, где застыла алыми каплями и разводами. Голова несчастного, которая должна была попасть в корзину с соломой, упала чуть левее и покатилась по помосту, пока не достигла его края, свалившись под ноги любопытствующих. Зубы отрубленной головы клацнули в последнем судорожном движении, рот оскалился в кривой ухмылке, а шрам на подбородке стал багрово-красным, привлекая к себе внимание. Несколько особо впечатлительных дам тут же упали в обморок. Кто-то истошно завопил, и первые ряды зевак попытались отойти подальше, но им не позволили задние, напирающие в желании взглянуть на страшное свидетельство королевской «милости». Возникла небольшая сутолока.

Капитан королевской стражи сориентировался первым. Он подскочил к голове и пнул ее так, что она, подскакивая, покатилась по камням, оставляя на них кровавые следы и редкие пряди длинных темных волос, пока не исчезла под деревянным помостом для казни.

— Казнь свершилась. Расходитесь!

Повинуясь приказу командира, солдаты тут же принялись разгонять собравшихся на площади людей, да те и не стремились оставаться. Все спешили прочь, чтобы поделиться новостями с теми, кто не был на месте казни, и обменяться впечатлениями с теми, кто был. Палач, кряхтя, полез под помост, кляня косорукого помощника, неправильно установившего корзину, дотянулся до головы и поднял ее вверх за волосы. Помощник, брезгливо поморщившись, тут же услужливо подставил корзину, куда голову и поместили, накрыв ее куском грязной ткани. Тем временем солдаты завернули обезглавленное тело в мешковину и уволокли его прочь, а слуги начали посыпать кровавые пятна песком, перешептываясь и недовольно поглядывая по сторонам. Мало кто верил в то, что граф, начальник тайной стражи Его Величества, был действительно виновен, но не спорить же с королем. Оказаться на месте графа никто не хотел. Хотя для простого люда казнь была другая — повешение, так ведь хрен редьки не слаще.

***

Король вошел в свой кабинет, устало стащив корону с головы. При его появлении из кресла у окна поднялся обритый наголо и одетый как простой горожанин мужчина. Он уважительно склонил голову, приложив ладонь к сердцу.

— Поздравляю, Граф Вальдрагон, тебя только что казнили. Палач, правда, перестарался немного и чуть не испортил нам все представление. Голем, созданный моим придворным магом, все же не слишком был на тебя похож, — король слегка усмехнулся, вспоминая панику, вызванную отрубленной головой у зрителей казни, и тяжело опустился в кресло. — К счастью, пожертвованные тобой для представления волосы сыграли свою роль, и зрители не очень много успели разглядеть. Тем более что твой протеже, новый начальник моего караула, вовремя успел убрать «твою» голову подальше от зрителей. Впрочем, слухи по городу поползут самые зловещие, и не позже завтрашнего дня о казни будут знать даже в провинции. Готов поклясться короной, дело не обойдется без предсказания, сделанного отрубленной головой. И обязательно это будет что-нибудь зловеще-кровавое, причем со мной в главной роли. Да садись уже, не маячь у окна.

— Благодарю, Ваше Величество, — мужчина коротко поклонился и опустился обратно в кресло. — Теперь нам остается только ждать, когда подставившие меня заговорщики выползут из своих щелей, уверенные, что я больше не стою у них на пути. Как Вы намерены с ними поступить, мой король?

— Для начала их нужно поймать, а потом… На кол посажу ублюдков, возрождая древний закон об узурпаторах трона, чтобы другим неповадно было, — лицо короля исказила злая гримаса, кулаки его сжались, а глаза сощурились, именно так выглядела королевская ярость. — Граф Вальдрагон, как глава службы безопасности, Вы знаете, что делать. Отправляйтесь и, вернувшись, доложите мне о победе. Я хочу видеть их головы на кольях вокруг площади.

— Да, Ваше Величество, — граф поднялся и вышел из кабинета, склонив голову перед тем, как закрыть дверь. Ему предстояло еще много работы, и следовало поспешить, занимая наиболее выгодную позицию, в ожидании крупной добычи. Кроме того, он очень хотел свести счеты с одним ловким и пронырливым, вороватым шлюшонком, помогавшим очернить его репутацию за денежное вознаграждение.

- О-да, - губы графа изогнулись в злой улыбке, - мы еще встретимся.

========== Глава 1 ==========

Солнце медленно поднималось над городом. Рэни сидел между двух свежих могил, глядя в никуда. Те, ради кого он жил, продав свою душу и тело, покоились в земле уже сутки, и Рэни не знал, как ему теперь быть. Да и стоило ли вообще жить с такой тяжестью на сердце. Если бы можно было лечь тут же и не чувствовать, не знать, не вспоминать…

***

Отца своего Рэни потерял рано. Будучи егерем, он погиб на охоте, когда мальчику исполнилось шесть. Его мать в тот момент носила второго ребенка под сердцем, и когда сосед принес известие о гибели отца, она на месяц раньше разрешилась от бремени, едва не умерев при этом. Тина родилась слабенькой, до года на ножки не вставала, говорить начала после двух лет, и все время болела, так что почти все деньги, что удавалось зарабатывать вдове егеря шитьем, и самому Рэни пасшему деревенских гусей, уходили на лекарей и лекарства. Первые пять лет они еще кое-как перебивались, поскольку барон Дазинхейм, во владениях которого служил отец Рэни, выплачивал вдове небольшую пенсию после гибели кормильца, но престарелый барон и сам вскоре умер, а его наследник не захотел заниматься благотворительностью. Пришлось им, помыкавшись в баронских землях несколько месяцев, перебираться в столичные трущобы и хвататься за любые способы заработать.

Чаще всего Рэни крутился у торгового порта, провожая путников к гостиницам. За это он получал медяки, но и такому заработку семья была рада. Пытался Рэни устроиться на работу получше, в торговом порту всегда люди требовались, но его, невысокого и худого, никто брать не хотел. Мужчины, легко таскавшие полновесные мешки с товаром, ящики или бочонки, только посмеивались, глядя на мальчишку:

- Тебя же плевком перешибить пополам можно, куда тебе мешок давать, загнешься.

Иногда, попав на рынок, он не гнушался стянуть с прилавка яблоко или еще что-нибудь этакое, неизменно принося свою добычу Тине, говоря, что его угостили. Малышка всегда радовалась подаркам и старалась разделить все поровну, чтобы каждый получил свой кусочек лакомства. Для Рэни, который еще смутно помнил вкус медовых леденцов, что давал отец на праздники, радость в глазах сестры была лучшей наградой и в то же время тяжким бременем. Заработка матери едва хватало на черствый хлеб, что пекарь почти даром раздавал каждый вечер таким же бедолагам, едва сводящим концы с концами. Рыбаки изредка подкидывали толкающейся у рыбачьей пристани ребятне мелкую рыбешку, которую еще нужно было отвоевать у таких же оборванцев, а о мясе они могли только мечтать. Соседи помогали, чем могли, но они тоже жили небогато, так что прежняя жизнь вспоминалась Рэни как красивый сон, давно ушедший в небытие.