Казино смерти - Страница 12

Никогда раньше я не был объектом столь пристального интереса со стороны Ужасного Честера. На этот раз он держал мой взгляд, не отводил глаз, не моргал, похоже, находил, что смотреть на меня – занятие не менее захватывающее, чем изучение трехголового инопланетянина.

Хотя он вроде бы не изготавливался к прыжку, мне определенно не хотелось поворачиваться спиной к этому жуткому коту. Но еще больше не хотелось играть с ним в «гляделки». Я и так знал, что он меня пересмотрит, не отведет взгляда.

Повернувшись к столу, я увидел, что Оззи позволил себе положить на мою тарелку еще одну порцию картошки.

– Раньше он никогда так на меня не смотрел, – поделился я с Оззи своими наблюдениями.

– Точно так же он смотрел на тебя, и когда мы сидели на кухне.

– На кухне я его не видел.

– Ты просто не заметил, как он прокрался, открыл лапой дверцу столика и спрятался под мойкой.

– Должно быть, он проделал это очень быстро.

– Знаешь, Одд, он действительно быстр как молния и все проделывает очень тихо. Я им так горжусь. Оказавшись под мойкой, он своим телом держал дверцу чуть приоткрытой и через щель наблюдал за тобой.

– Почему ты ничего не сказал?

– Потому что хотел посмотреть, что он будет делать дальше.

– Скорее всего, примется за старое, помочится на мои кроссовки.

– Я так не думаю, – покачал головой Оззи. – Такое с ним впервые.

– Он все еще на потолочной балке?

– Да.

– И по-прежнему наблюдает за мной?

– Пристально. Хочешь плюшку?

– Что-то я потерял аппетит.

– Глупости. Из-за Честера?

– Определенное отношение он к этому имеет. Однажды он уже выказывал такой же жгучий интерес.

– Освежи мою память.

У меня сел голос.

– В прошлом августе… перед тем, как…

Оззи проткнул воздух вилкой.

– Ага! Ты про того призрака.

В прошлом августе я узнал, что Ужасный Честер, как и я, может видеть души умерших, оставшиеся в этом мире. И того призрака он разглядывал так же внимательно, как теперь меня.

– Ты – не мертвый, – заверил меня Оззи. – Ты столь же материален, как вот этот столик из красного дерева, хотя, разумеется, не такой упитанный, как я.

– Возможно, Честер что-то знает, а я – нет.

– Дорогой Одд, иногда ты бываешь таким наивным. Я уверен, он знает много чего, неизвестного тебе. А о чем конкретном ты говоришь?

– Возможно, ему известно, что мое время скоро истечет.

– Я уверен, речь идет о чем-то менее апокалипсическом.

– Например?

– Нет у тебя, часом, в кармане дохлой мышки?

– Только сдохший мобильник.

Оззи пристально смотрел на меня. В глазах читалась тревога. С другой стороны, он слишком близкий мне друг, чтобы начинать сочувствовать.

– Знаешь, если твое время близится к концу, тем более тебе стоит съесть плюшку. Вот эта с ананасом и сыром. Идеальна для того, чтобы завершить ею последнюю трапезу.

Когда я предложил убрать со стола и помыть посуду перед тем, как уйти, Маленький Оззи (который на пятьдесят фунтов тяжелее своего отца, Большого Оззи) отмахнулся, держа в руке намасленный гренок.

– Мы завтракаем только сорок минут. Утром я поднимаюсь из-за стола минимум через полтора часа. Лучшие сюжеты приходят мне в голову за утренним кофе и бриошью с изюмом.

– Вам бы начать новую серию детективов, действие которых разворачивается в кулинарном мире.

– Полки книжных магазинов уже ломятся от детективов, в которых преступления разгадывают или шеф-повара, или ресторанные критики…

В одной из детективных серий Оззи главный герой – детектив необъятных размеров, который обожает свою стройную и изящную жену. Сам Оззи так ни разу и не женился.

В другой его детективной серии бал правит симпатичная женщина-детектив, страдающая множеством неврозов и… булимией[17]. Оззи булимия совершенно не грозит. Скорее он полностью сменит свой гардероб, перейдя на спандекс[18].

– Я раздумываю над тем, чтобы начать серию с детективом, который фаунокоммуникатор.

– Один из тех людей, которые заявляют, что могут разговаривать с животными?

– Да, но только мой герой действительно с ними разговаривает.

– И животные будут помогать ему раскрывать преступления? – спросил я.

– Да, конечно, но в некоторых случаях станут все усложнять. Собаки всегда будут говорить только правду, птицы – часто лгать, а морские свинки будут отличаться желанием помочь, но и склонностью к преувеличениям.

– Мне уже нравится этот парень.

В молчании Оззи принялся намазывать лимонный мармелад на бриошь, а я подцепил вилкой плюшку с ананасом.

Я чувствовал, что должен уйти. Чувствовал, должен что-то сделать. Сидение на одном месте казалось невыносимым.

Я откусил кусочек плюшки.

Мы редко сидели в молчании. Оззи всегда находил что сказать, и я обычно вносил свою лепту в разговор.

Через минуту или две до меня дошло, что Оззи смотрит на меня столь же пристально, как и Ужасный Честер.

Я решил, что перерыв в разговоре вызван тем, что он хотел спокойно прожевать бриошь с лимонным мармеладом. Потом понял, что это не так.

Готовят бриошь из яиц, дрожжей и масла. Она просто тает во рту, жевать ее практически не нужно.

Оззи иной раз впадает в молчание, когда думает. И сейчас он думал обо мне.

– Что? – спросил я.

– Ты пришел сюда не за тем, чтобы позавтракать.

– Определенно не за тем, чтобы съесть так много за завтраком.

– И ты пришел не для того, чтобы рассказать об Уилбуре Джессапе или о Дэнни.

– Нет же, именно за этим я и пришел, сэр.

– Ты же сам мне сказал, что не хочешь эту плюшку, вот я и предположил, что ты сейчас уйдешь.

– Да, сэр, – кивнул я, – мне следовало бы уйти. – Но не поднялся со стула.

Наливая ароматный колумбийский кофе из термоса, стилизованного под кофейник, Оззи ни на секунду не отрывал от меня глаз.

– Никогда не думал, что ты можешь попытаться кого-то обмануть, Одд.

– Заверяю вас, я могу конкурировать с лучшими обманщиками, сэр.

– Нет, не можешь. Ты – эталон искренности. Вины в тебе не больше, чем в ягненке.

Я отвернулся от него и увидел, что Ужасный Честер спустился с потолочной балки. Кот уже сидел на верхней ступеньке крыльца, все так же сверля меня взглядом.

– Но еще более удивительно другое, – продолжил Оззи. – Ты крайне редко увлекался самообманом.

– Когда меня будут канонизировать, сэр?

– Если будешь грубить старшим, не видать тебе компании святых.

– Жаль. Я давно уже мечтаю о нимбе. Такая удобная лампа для чтения.

– Что касается самообмана, то многие люди находят его столь же важным для выживания, как и воздух. Но тебе-то это несвойственно. И тем не менее ты настаиваешь, что пришел сюда, чтобы поговорить об Уилбуре и Дэнни.

– Я настаивал?

– Без должной убедительности.

– Тогда почему, по-вашему, я сюда пришел? – спросил я.

– Ты всегда ошибался, принимая мою абсолютную самоуверенность за глубокомыслие, – без запинки ответил он. – Поэтому, если у тебя возникает необходимость разобраться в происходящем и определиться со своими дальнейшими действиями, ты приходишь ко мне.

– Вы хотите сказать, что те советы, которые вы мне давали на протяжении многих лет, не основывались на глубоком анализе возникавших проблем?

– Разумеется, основывались, Одд. Но, как и ты, я всего лишь человек, пусть у меня и одиннадцать пальцев.

У него действительно одиннадцать пальцев, шесть на левой руке. Он говорит, что из девяноста тысяч младенцев один рождается с таким отклонением от нормы. Хирурги обычно ампутируют лишний и ненужный палец.

По какой-то причине (Оззи ею со мной не поделился) его родители категорически отказались от такой операции. Для других детей он превратился в диковинку: одиннадцатипалый мальчик, который со временем стал одиннадцатипалым толстым мальчиком и, наконец, одиннадцатипалым толстым мальчиком с острым языком.