Казачий князь - Страница 50

– Клянусь тебе в том бородой пророка, – ответил ходжа, молитвенно сложив руки.

– Роман! – обернувшись через плечо, окликнул Шатун своего пластуна. – Тащи сюда ту тварь британскую.

Казак, не касаясь стремени, взлетел в седло и, дернув аркан, заставил пленного подняться. Подтащив его к горцам, он одним движением распустил петлю и пинком в спину бросил пленного к ногам коня ходжи.

– Он твой, почтенный. Да будет над вами милость Всевышнего, – склонив голову, произнёс Руслан.

– Над вами его милость, князь, – отозвался ходжа. – Таким врагом, как ты, нужно гордиться. Не держи зла. Мы и вправду не знали, что затеяли эти дети порока.

– В моём сердце нет зла к жителям этого аула. Я вообще не злюсь на горцев. Знаю, что их обманывают вот такие ублюдки. Ахмат, ты гостил в моём доме, и мы говорили с тобой об этом. Помнишь?

– Я помню каждое слово, которое было там сказано, – кивнул горец. – И я передал их нашим старейшинам.

– Знаю. Потому из вашего аула не ушёл в набег ни один воин, – едва заметно улыбнулся Руслан в ответ. – Но и мы не приходили сюда. Ни с оружием, ни с товарами. Мы вообще не трогали вас. Совсем. Вы жили своей жизнью, и никто не смел говорить вам, как надо поступать. Разве не так?

– Это так, – коротко кивнул Ахмат.

– Так зачем вы снова стали вести дела с этими людьми? – тут же последовал вопрос.

– Они пришли и сказали, что давно в дороге и хотят вознести молитву Всевышнему в мечети, – вздохнул ходжа. – А в ауле они уже стали гостями.

– Что ж. Они пришли с чёрными мыслями и обманули вас. Значит, больше в вашем ауле для них не должно быть ни куска хлеба, ни глотка воды, – быстро сделал вывод Руслан.

– Так и будет, – решительно кивнул ходжа. – Убегая, они убили двух старейшин.

– Да примет Всевышний их души, – моментально отреагировал Руслан. – Ас-салам, воины.

– Ас-салам, князь, – раздалось в ответ, и горцы развернули коней.

– Ну, тихо, милая, тихо, – еле слышно бурчал Руслан, пытаясь хоть как-то успокоить жену.

Похороны полковника Вяземского проходили хоть и не пышно, но как и положено по статусу, со всеми воинскими почестями. Шатун уговорил полковника от артиллерии выделить на время пушечный лафет, на котором и везли гроб на кладбище. После караул из казаков, по его команде, выдал троекратный залп над могилой. Всё это время Катерина как-то умудрялась держать себя в руках, но когда комья земли застучали по доскам, не удержалась, разразившись судорожными рыданиями.

Бросив в могилу горсть земли, Руслан прижал к себе жену и не отпускал до самого окончания похорон. Собравшиеся проводить доблестного полковника в последний путь офицеры крестились, тихо шепча молитву, и поглядывали на замершую пару. Каждый из них невольно ставил себя на место Руслана, пытаясь ответить, смогли бы они вот так запросто отбить собственную семью у похитителей. И получаемый ответ их явно не радовал.

Уже на выходе с кладбища к Руслану подошёл тот самый полковник, что распорядился выдать лафет, и, попросив у Катерины прощения, отозвал парня в сторону. Усадив жену в коляску, Шатун шагнул к офицеру и первым делом поблагодарил его за услугу. Кивнув, полковник поправил фуражку и, махнув на какую-то свою мысль рукой, неожиданно спросил:

– Князь, смею я надеяться, что случись нечто подобное с семьёй кого-то из моих офицеров, мы сможем обратиться за помощью к вам или к кому-то из вашей службы?

– Простите, что именно случиться? – не понял Руслан.

– Ну, если горцы похитят у кого-то семью, то…

– Ох, прошу меня простить, ваше высокопревосходительство, – сообразив, о чём именно речь, спохватился Шатун. – Безусловно, я и мои люди сделаем всё, чтобы помочь. Но вся беда в том, что в этот раз были не горцы.

– А кто? – растерялся полковник.

– Османы, вырядившиеся под горцев. Они давно уже промышляют подобным. И все недавние нападения были совершены именно османами.

– Князь, вы уверены? – растерянно протянул окончательно сбитый с толку офицер.

– Абсолютно. Прошу меня извинить, но сейчас я не могу вам рассказать всего. Давайте поступим так. Завтра я испрошу разрешения у майора, а после расскажу вам всё, на что получу разрешение, – заверил его Руслан. – А сейчас прошу в ресторан. Помянем господина полковника, царствие ему небесное. Настоящий был офицер. Боевой, – закончил он, перекрестившись.

– Всенепременнейше, князь, – поспешил согласиться полковник.

Как оказалось, в местном гарнизоне многие офицеры имели знакомых, когда-то служивших с Вяземским, и потому проводить полковника в последний путь пришло довольно много военных. Кавалькада колясок, карет и фаэтонов подкатила к заранее заказанному ресторану, и все собравшиеся принялись не спеша поминать убитого. Ближе к вечеру, когда гости разошлись, Руслан отвёз жену домой и, оставив на попечении служанок, снова вышел во двор.

На пустыре, в стороне от всех построек, уже были сколочены столы и принесены лавки. Женщины быстро накрывали стол, вокруг которого собирались казаки. Это были поминки по убитым ветеранам. Для похорон по мусульманскому обряду был приглашён мулла из ближайшего аула. Аслан, не имея семьи, мог рассчитывать только на помощь Руслана. Но Михаил, помня, что горец является мусульманином, а их положено хоронить в день смерти, до заката, успел всё организовать.

И вот теперь, на общих поминках, собирались все, кто имел отношение к отряду, и близкие погибших. Рязанов сразу выделил семьям единовременно по полсотни рублей от службы, а Руслан, вернувшись, выделил ещё по сотне из собственных средств. Так что нищета членам семей теперь точно не грозила. К тому же казачий круг, узнав о щедрости Шатуна, обещал взять на себя заботу об этих семьях. Их бы и так не оставили, но Руслан хотел подстраховаться.

Когда всё было готово и собравшиеся расселись по местам, старые казаки, представители казачьего круга, вдруг дружно уставились на Руслана. Не понимая, чего они от него ждут, Шатун вопросительно покосился на сидевшего рядом Михаила, но тот только отрицательно качнул головой, давая понять, что и сам не понимает, что происходит.

– Скажи слово, княже, – тихо подсказал сидевший рядом с ним хорунжий.

– Тут и постарше меня люди есть. Им начинать, – вывернулся Шатун, тут вспомнивший, что почтение к возрасту в казачьих семьях всегда было особым.

Услышав его ответ, старики быстро переглянулись и, одобрительно кивнув, едва заметно подтолкнули под бока самого старого казака. Седой, словно лунь, с серьгой в левом ухе, с расчёсанной на две стороны бородой и лихо закрученными усами, старейшина являл собой весьма колоритную личность. Поднявшись, он взял со стола наполненную чарку и, вздохнув, негромко произнёс:

– Земля вам пухом, браты. Не посрамили вы чести казацкой. Как вои ушли. В бою. Земля вам пухом.

Все сидевшие дружно поднялись и, осушив чарки, так же молча сели. Некоторое время над поляной висела тишина, нарушаемая только звуками, сопровождавшими приём пищи. Следующий тост произнёс кто-то из старых сослуживцев убитых. Постепенно гости расслабились, и поминки потекли своим чередом. Казаки, не знавшие порядков в отряде, с интересом поглядывали на двух офицеров, ожидая, что они или откажутся пить на равных с простыми казаками, или примутся воротить нос от поданных закусок.

Но все эти ожидания очень быстро рассеялись, когда Руслан, в свою очередь, поднявшись, поблагодарил погибших за верную службу и обещал оказывать всяческую помощь их семьям. За ним то же самое проделал и граф Рязанов. Ничего удивительно тут не было. Его дом и подворье так же были под охраной казачьих ветеранов, а жене подходил срок рожать. Уже начало темнеть, когда к столу, в сопровождении вооружённых охранников, подошли Катерина и Лизавета.

Увидев жён, офицеры тут же принялись суетиться, усаживая их рядом с собой, но Катерина, бледно улыбнувшись, вдруг сделала кому-то в стороне знак и тихо попросила:

– Спой, Руслан. Папеньке нравилось, когда ты поёшь.