Казачий князь - Страница 17

К его огромной радости, в руки ему попали одновременно и шифр и ключ, так что часа через два он расшифровал найденные письма и, переведя их с немецкого на русский, устало проворчал:

– Ну, никак не угомонятся, сволочи. Придётся опять к генералу идти. Нужно всю эту шайку актировать.

Злость парня была вполне понятна. В найденных письмах было сказано, что в случае, если не получится склонить генерал-губернатора к смене его позиции по отношению к Австро-Венгрии, то возможно применение особых мер воздействия. Ещё раз перечтя перевод, Руслан задумчиво взъерошил себе волосы и, откинувшись на спинку кресла, задумчиво хмыкнул:

– Блин, как в той хохме – где дом, где Кура. Где генерал-губернатор Кавказа, и где та Австро-Венгрия. Твою мать, похоже, мне дико не хватает информации. И где её взять? Ну не к губернатору же ломиться? Стоп. У меня же князь Тарханов имеется. Если кто и знает что-то про эту связь, то только он.

Словно в ответ на его мысли, в дверь тихо постучали, и на пороге, с подсвечником в руке, появился сам хозяин дома. Увидев князя, Руслан вскочил и, подвинув к столу кресло, вежливо предложил:

– Присаживайтесь, Пётр Иванович. Неужто это мы вас разбудили?

– Господь с тобой, сынок, – отмахнулся князь, осторожно опуская подсвечник на стол. – Старый стал, бессонница одолела, – вздохнул он, опускаясь в кресло. – А тут глянул, у тебя свет горит. Вот и решил заглянуть, как говорится, на огонёк. Я там приказал чаю подать. Надеюсь, ты не против?

– С удовольствием, – быстро кивнул Руслан. – Пётр Иванович, я, признаться, сам собирался к вам идти, да решил до утра отложить. Дело уж больно непростое.

– Что там у тебя? – моментально подобравшись, спросил князь, бросив внимательный взгляд на разложенные на столе бумаги.

– Взяли мы второго лазутчика. А у него вот такие вот занятные бумаги нашлись, – пояснил Руслан, протягивая ему перевод документов.

Достав из кармана пенсне, Тарханов не спеша нацепил их на нос и, развернув лист к свету, принялся читать. Закончив, он ещё раз пробежал текст взглядом и, мрачно хмыкнув, спросил, остро глядя на парня:

– Кто ещё это видел?

– Только я, – твёрдо заверил Руслан. – Текст был зашифрован, но я нашёл и письма и ключ к шифру. Так какое отношение генерал-губернатор имеет к сношению империи с Австро-Венгрией? Он же вроде как внешней политикой не занимается. Точнее, занимается, но только на нашем, местном уровне.

– Тут не так всё просто, – вздохнул князь, снимая пенсне и убирая в нагрудный карман халата. – При дворе, – он вскинул глаза к потолку, давая понять, при каком именно, – имеется несколько партий. Одни – за дружбу с Британией. Другие за Францию, третьи за Австро-Венгрию. Сам понимаешь, иных серьёзных игроков на политическом поле мира сейчас не имеется. Льва Демидовича давно уже пытаются склонить на ту или иную сторону, но пока он остаётся при своём мнении. Долго ли так будет продолжаться, сказать сложно.

– Но ведь он здесь, на Кавказе. А большая политика делается в столице. И кого интересует, что думает по этому поводу какой-то генерал-губернатор? – не понял Шатун.

– Ты не всё знаешь. Лёвушка правящей семье родственник, хоть и дальний, – вздохнул Тарханов. – И мнение его серьёзный вес имеет в малом императорском совете. А вот то, что ты добыл, дорогого стоит и может стать серьёзным камнем преткновения на пути у некоторых особо ретивых особ, – зло усмехнувшись, тихо поведал князь.

– Уж простите, Пётр Иванович, но оригиналы документов я вам отдать не могу. Перевод, бога ради. Я себе ещё сделаю, а вот оригиналы не отдам. Да и не нужны они вам. Всё одно зашифрованы, – вздохнув, решительно заявил Шатун.

– И этого хватит, – отмахнулся Тарханов. – Лучше скажи, как собираешься остальных злодеев брать?

– Я на них уже коллег местных навёл, – чуть скривившись, признался Руслан.

– Зачем? – тут же возмутился князь.

– Когда дело до лазутчика дошло, пришлось к генералу нашему идти, чтобы случайно им какие дела не порушить. Оказалось, что про этих людей они ещё толком и не знают ничего. Но Татищев это дело под свой контроль взял. Так что, думаю, скоро и аресты будут.

– Кому поручил? – мрачно кивнув, уточнил князь.

– Полковнику Варенецкому.

– Карьерист, хоть и умён, – вздохнул Тарханов. – Надо было сначала ко мне прийти.

– Так вы на службе были, а мне во дворец генерал-губернатора ломиться не с руки было, – смутился Руслан. – Да и Татищев, как ни крути, начальство мне прямое.

– Так-то оно так, да только сдавать граф начал, – грустно усмехнулся князь. – Всё норовит дела на подчинённых своих спихнуть. А вот такие дела самому вести надо, – тряхнул он листом с переводом письма. – Это, друг ты мой сердечный, есть прямое указание на покушение на жизнь важной особы. Ладно. Это теперь и не важно вовсе. Главное, что мы об этом узнали до того, как они безобразие какое учинить успели.

Осторожно постучавшись, сонный слуга внёс поднос со всем потребным для чаепития и, аккуратно сервировав столик в углу, бесшумно исчез. Шатун поспешил наполнить чашки и, подав одну князю, переставил столик к письменному столу.

– Благодарствую, сынок, – кивнул Тарханов, не спеша прихлёбывая напиток. – Что теперь сам делать станешь?

– Завтра допрошу того лазутчика как следует, тогда видно будет. В любом случае пора уже обратно в Пятигорск возвращаться.

– Жаль, что вы тогда отказались здесь остаться, – неожиданно высказался Тарханов. – Всё гораздо проще было бы.

– На тот момент нам надлежало в предгорьях быть, – упрямо мотнул Руслан чубом. – Не будь нас там, много крови невинной бы пролилось.

– Тоже верно, – нехотя признал князь. – Повоевали вы там серьёзно. По сей день ваш бой на границе поминают.

– Это кто же? – откровенно удивился Руслан.

– Поверь, сынок, многие. Некоторые по сию пору не верят, что два с половиной десятка могли османский полк разгромить.

– Ну, там скорее батальон был, – смущённо проворчал Шатун. – Да ещё и местность для нас удобная.

– Это всё уже не важно, Руслан, – хитро усмехнулся Тарханов. – На этом деле не только вам, но и нам, старикам, кое-чего перепало. Уж поверь, Лёвушка тебя, что ни день, добрым словом поминает. Так что бумага эта, – он кивнул на лист, который отложил, чтобы освободить руки, – ему весьма интересна будет. В общем, не спеши уезжать. Я с утра на докладе, ему эту бумаженцию покажу и расскажу, кто её писал и кто добыл. А там посмотрим, кто дальше будет это дело вести.

– Не хотелось бы местным мешать. Обиду затаят, никакой работы не будет, – скривился Шатун.

– За это не беспокойся, – понимающе усмехнулся Тарханов. – Ты у нас тайное оружие, размахивать которым мы никак не станем. А вот подсказать кое-что ты можешь. Так что работать местные будут, а мы с тобой думать и подсказывать. Отдохни пока, – посоветовал он, с аппетитом уничтожая свежий пряник. – И дом и слуги в твоём распоряжении. Зина только рада будет, ежели ты с ней хоть денёк проведёшь. Она по Лизавете сильно скучает.

– Кабы не торопливость, обязательно бы вам от неё письмецо привёз, – поспешил заверить Руслан.

– Оно понятно. Она едва духу не лишилась, когда казачков твоих утром разглядела. Спала ведь и знать не знала, что вас посередь ночи принесло. Думала, опять стряслось чего, – усмехнулся князь.

– М-да, неудобно получилось, – снова смутился Шатун.

– Господь с тобой, – отмахнулся Тарханов. – Неужто ты и вправду решил, что я не знал, что будет, когда тебе своё гостеприимство обещал? Знал, сынок. Точно знал, что ты сюда больше по службе приезжать станешь, нежели просто погостить. Ещё скажи, что тебе неудобно такое место иметь, где в любое время остановиться можно?

– Господь с вами, Пётр Иванович, – затряс Шатун головой. – Кабы не ваше разрешение, под забором бы ночевали, потому как все странноприимные дома заперты были. А тут и кров, и постель, и баня, и конюшня для лошадок. Ещё и кормят от пуза, – закончил парень, усмехнувшись.