Катрина (СИ) - Страница 9

Она замерла, посмотрела очень внимательно и беззвучно сиганула за мою спину. Я не стал разворачиваться, поскольку никаких эманаций угрозы от неё не исходило, вместо этого прижался спиной к холодной стене и стал восстанавливаться от повреждений.

Первой мыслью, мелькнувшей как тонкий свет маяка в густом тумане, было: «как же мне хреново». А второй мысли так и не последовало. Вернувшаяся Найта, бледная и растрепанная, опустила меч, прижалась ко мне, да так и застыла.

И не знаю, сколько мы простояли так, но в один прекрасный момент я вынырнул из серого забытья и обнаружил, что окружен толпой людей.

Видимо, мы давно приземлились на Лилис, и сейчас каждый начальник бесчисленных управлений, отвечающих за безопасность государства, послал сюда своих людей. Впрочем, следственным группам было совершенно нечем заняться. В «банном зале», как они прозвали место кровавой бойни, не сохранилось никаких улик.

Поняв, что я пришел в себя, Лара, растолкавшая толпы зевак в погонах, схватила меня за руку и повела нас с Найтой к трапу. Там ожидал бронированный лимузин, который готов был доставить меня в госпиталь Цитадели.

Едва очутившись в уютном кресле, я отдал разуму приказ уснуть…

Личный особняк Генерал–губернатора казался величественным монументом в опрятном и светлом лесу. Фасад двухэтажного здания, украшенный причудливой лепниной и дивными статуями на выступах, со всех сторон закрывали кроны высочайших елей.

Хозяин особняка, по–видимому, был к ним неравнодушен: казалось, тут были все их виды — от бледно–зеленых с тонкими, полупрозрачными иголками, ярко–голубыми, с угрожающе выставленными во все стороны иглами, до снежно–белых, источающих целые букеты неподражаемых ароматов.

Среди деревьев–великанов были и другие образчики воплощающие совершенство природы и величия Творца, но, по правде сказать, я небольшой любитель зелени и красоты ландшафта и, оглядывая сад, ловил себя на мысли, что мне более интересно узнать, каким образом ученым удалось так быстро восстановить флору Лилис. Ведь после того, как этот мир снизу доверху заполнила энергия Смерти, всё живое, человека, как известно адаптирующегося ко всему лучше крыс, погибло уже через несколько дней.

Я помотал головой отгоняя непрошенные видения и еще раз оглянулся кругом.

Десятки человек, наряженные в вечерние костюмы и платья, заполонили террасу, пили вино и улыбались так дружелюбно, будто любили всех людей во всем мире. Мужчины, сбившись в тесные круги, потягивали сигары и увлеченно обсуждали политику и женщин; женщины, не забывая пригублять коктейли из хрустальных фужеров, весело шептались о мужчинах и моде. Время от времени кто‑нибудь из них бросал на меня алчные взгляды, которые становились разочарованными и завистливыми, когда натыкались на Найту или Лару.

Я понимал их чувства: первая из моих спутниц была пластична и изящна, словно молодая веточка, вторая — юна, свежа и непосредственна. Им не составить конкуренцию ни той, ни другой — сколько бы денег и времени они не вкладывали в поддержание молодости и красоты.

Я взял очередной фужер красного вина у банко–робота, лавирующего с подносом между группами светских господ, и глянул на Найту.

Сейчас она была холодна как никогда: каждая пора её полупрозрачной кожи просто источала ледяное дыхание, а глаза под поволокой бесстрастия были пустынны, как черная бездна за краем Вселенной. Похоже, она устала. Устала любить. Устала ревновать.

После того, как я чуть не лишился разума во второй раз, она сильно изменилась. Она объяснила резкую перемену страхом — боязнь, что её бог, её господин и муж, в один прекрасный день исчезнет из её жизни, лишала спокойствия, поглощала разум, съедала изнутри.

А я не понимал, как можно любить, быть любимой и изводить себя до состояния сомнамбулы. В чем причина? В ней, во мне, в Ларе?

Как глупо. Я ведь знаю, в чем дело, но боюсь в этом признаться даже самому себе…

— Муж мой, можно я пройдусь по саду? — вдруг спросила она.

— Конечно, любимая.

От последнего слова Лара дернулась, как от пощечины, бросила ненавидящий взгляд в спину Найты, но та, опустошенная, даже не повела ухом.

— Я составлю ей компанию, — быстро сказала Лара, когда эльвийка скрылась в саду. — Может быть, мы ещё станем подругами.

— Ага. Станете, если раньше не поубиваете друг друга.

Девушка, дошедшая до первых кустов, замерла, как вкопанная, повернулась ко мне, а потом еще быстрее принялась догонять Найту. Странно, в её глазах мне почудился испуг…

— А–а–а, вот и наш герой! — пробасили за спиной.

Генерал–губернатор собственной персоной вышел на террасу, чтобы лично приветствовать каждого гостя. В конце концов, это ведь его день рождения.

Я пожал крупную мозолистую руку и еще раз подивился сложению этого человека. Настоящий медведь! Без своих «танковых» доспехов он почему‑то казался еще более габаритным. А смокинг — вообще нечто. На ум пришел образ Кинг–Конга, разгуливающего в растянутой черной ливрее с плеча английского дворецкого.

— Рад видеть, генерал, — радостно поприветствовал я. — Поздравляю с днем рождения!

— Не стоит! — прогрохотал он оскалившись. — Я еще на одну ступень ближе к могиле.

— Ну, выглядите вы вполне молодым, полагаю, думать об этом вам еще рано.

— Ха–ха, мне сто два года, я давненько переступил порог среднего возраста.

«Медведь» скалился, всем видом демонстрировал шуточный настрой, но в глазах танцевал страх и поблескивал огонек беспокойства.

— Что вам среднестатистический возраст? — спросил я. — Было время, когда средний возраст мужчины достигал четырнадцати лет.

— Темные времена… — протянул он.

— Темные, — согласился я. — Но они остались в прошлом. Проживите еще лет восемьдесят и только тогда начинайте искать Святой Грааль.

— Может ты и прав, — негромко проурчал он, — но странно слышать подобное от бессмертного существа.

— Я не в силах вырвать вас из потока времени, — немного помолчав, сообщил я.

— Я не прошу об этом… По крайней мере для себя.

— Что вы имеете ввиду, генерал?

— Я говорю о Ларе. С тех пор как умерла её мать, девочка испытывает невероятный страх к смерти, да и к любому её проявлению. В то время как её подруги ходили на вечеринки и первые свидания, она искала способ остановить старение. Столько средств потратила на все эти косметические салоны, генные операции… Дьявол побери, она даже оккультизм стала изучать в надежде обрести вечную молодость.

— Я не могу помочь и ей, — едва слышно проговорил я. — Я не настолько могущественен как обо мне думают.

Он не скрыл своих чувств, его выдох был полон разочарования:

— Жаль.

— Мне тоже.

Спустя некоторое время он все же нарушил неловкое молчание:

— Кстати, по поводу темных времен: что ты думаешь о покушении?

— А что думают спецслужбы?

— Если честно, они в смятении. Они не понимают, откуда у ОСА взялись такие технологии… Они прозвали атаковавший вас корабль «Призраком», и я с ними согласен. Никогда не видел, чтобы кто‑либо мог с такой легкостью обойти системы слежения целого флота. На аппаратном уровне его просто невозможно обнаружить!

— Да, — согласился я, — жаль, что мы так его не захватили или, по крайней мере, не уничтожили.

Губернатор кивнул и произнес задумчиво:

— Он умчался сразу, перед тем как флот подошел на расстояние прицельной стрельбы. Но, по правде сказать, меня больше интересуют, чем его появление грозит лично нам.

— Не стоит беспокоиться, войны с Аливрией точно не будет. Я уже передал ОСА всё подробности данного инцидента. Они должны подготовиться к подобным встречам.

— Не понимаю… Разве ОСА не агрессор?

— Нет, это дело рук Гроссмейстера.

— Уверен? Но даже если так, ты ведь не испытываешь к ОСА теплых чувств, зачем тогда их предупреждать?

— Когда советники спросили Рузвельта кого тот собирается поддерживать в начавшейся войне, он поинтересовался, кто побеждает: «Германия? Ну, тогда поможем СССР — пусть поубивают друг друга»…