Категории Б (СИ) - Страница 30

Снова раздались нервные смешки.

Шаги первым услышал Андрей. Он предостерегающе поднял руку, потом прижал палец к губам. Кто-то шел по той самой лестнице, по которой они втроем недавно спускались. Влад вышел чуть вперед и прошептал:

— Что ты там про ствол говорил?

— Что, к сожалению, без…

— Ах ты ж стервь паскудная!..

Все трое выдохнули.

— Герман, твою мать! — заорал Андрей. — Ты какого вылез?

— Да я, блин, чуть, блин, шею не сломал. Блин. Ленка там дергается, ей же домой надо… А чего у вас тут под дружеское ржание рождается?

Он, пританцовывая, подошел к троице. Андрей нахмурился. Выглядел Герман еще более встрепанным, чем наверху сразу после возлияния. Да еще и глазки бегают как…

— Что у тебя с собой было? — опер ухватил звукача за ворот и подтащил к себе.

— Э… Чего? Это… Ну было там… Ленка домой… Узнать, чего тут у вас… — бессвязно забормотал не на шутку перепугавшийся Герман и вдруг рявкнул: — Дрон, фу, я сказал!

Андрей вытаращился на него.

— Так, — прошипел он сквозь стиснутые зубы. — Слушаем меня внимательно. А то я начну нервничать. Значит, сейчас вы двое берете ее под ручки и ведете ее наверх. До третьего этажа. Идете так, чтобы я вас слышал. Затем ты, — он упер палец в грудь Германа, — сопровождаешь ее в класс, садишься рядом и развлекаешь анекдотами. Чтобы не скучала. Понял? — тот с готовностью закивал, в честь чего был немедленно отпущен из цепких лап милиции. — Народ пусть не разбегается никуда, сидит на месте. Теперь ты, — Андрей перевел взгляд на Влада: — Ты стоишь у лестницы и смотришь, как он ведет ее в класс. Стоишь так, чтобы я тебя слышал. Потом возвращаешься сюда. Ясно?

— Никак нет, — ответил Влад честно. — Фигня выходит, товарищ начальник. Как это — стоять, чтобы ты меня слышал?

— Разговаривай. Читай стихи. Пой что-нибудь. Громко и с выражением. Ясно?

— Угу…

— Все, — Андрей уселся за стол, хлопнул по столешнице. — Вперед!

— Раскомандовался, понимаешь… — пробормотал Герман, взявши Снежану под локоток. — Видала, а? Ну… Как ты относишься к творчеству Феллини?

— Терпеть ненавижу.

Андрей побарабанил пальцами по столу и слегка подвис. Как перегруженный компьютер. Потому что опер опером, но дальше-то что? Разве действительно стол обследовать…

Он прислушался. Топота и бормотания своих — бывших, вроде бы — одноклассников слышно уже не было. А ведь, казалось бы, указания были даны вполне четкие!

— Ау-у-у! — заорал Андрей на всю школу.

— А? — отозвался Влад несколько испуганно. — Ты чего орешь?

— Вас не слышу!

— Так нормально все… А что делать-то?

— Пой! Сказано же…

И Андрей выдвинул верхний ящик стола, когда Влад вдруг заорал:

— Вечер наступает медленнее, чем всегда-а-а! Утром ночь протухает как звезда-а-а!

— Нда… Голос-то у тебя, может, и есть… — пробормотал Андрей, разглядывая лежавшую в ящике книжку.

На этот раз книжка была в черно-оранжевой обложке и носила название «Брошенные машины». А чего про них писать? Вон у нас в каждом дворе по одной как минимум. Стоят и гниют. Чушь какая-то…

Второй ящик был пуст. А в третьем с полдюжины тараканов устроили явно несанкционированный митинг — завидев представителя власти, они прыснули в разные стороны. Андрей отшатнулся и передернул плечами.

— Бр-р-р! Вот вспомни о них — и на тебе…

Пение меж тем стихло. Андрей снова поднял голову и приготовился заорать.

— Ну, чего у тебя тут? — спросил Влад, подходя.

— Книжка…

— Интересная?

— Не знаю. И тараканы.

— Интересные?

— Было.

— Негусто что-то.

— И не говори, — Андрей открыл дверцу тумбочки справа и заглянул внутрь. — И туфли еще.

— Женские?

— Фетишист. Судя по запаху — мужские. И тут еще ящичек…

Андрей выдвинул ящичек, заглянул внутрь и нервно облизнул губы.

— Ну?! — спросил Влад, которому показалось, что пауза несколько затянулась.

— А посмотри…

Влад склонился над столом и небезопасно изогнул шею.

— Ну, кошелек, — сказал он и перевел взгляд на Андрея.

— Портмоне, — поправил тот мрачно.

— Ну и что?

— Ты знаешь, как я решил ментом стать?

— Черепно-мозговая?

— Нет, — ответил Андрей, дернув щекой. — У меня в одиннадцатом классе портмоне сперли. Здесь, в школе. Очень тогда разозлился.

— И?

— Портмоне сперли, — повторил Андрей. — Вот это вот самое.

— Шутишь?

Влад протянул руку, взял портмоне — чуть потертое, коричневое, похоже, из настоящей кожи, расчерченное на клеточки и украшенное стилизованными зверушками, — открыл его и заглянул внутрь.

— Пусто, — разочарованно заметил он, сунул палец в кармашек для мелочи и, высоко подняв брови, выудил оттуда картонный кругляшок с нарисованной на нем большеглазой девчонкой в бикини. — О… Твое?

— Ага, — Андрей вгляделся в кругляшок и неловко усмехнулся.

— И… тут написано что-то…

— Где?

— Да внутри… Блин…

Андрей, глядя, как побледнел приятель, отобрал портмоне и тоже заглянул внутрь. Прищурился, разглядывая стершиеся печатные буквы.

— «Петр Ч.» — прочитал он.

— Вот так, — Влад поморгал. — Сам не смог — кошелек прислал…

— Портмоне…

— Теперь уже пофиг.

Петр Чухонцев умер летом две тысячи третьего. Говорили: сел себе в метро на лавочку — и больше не встал.

— Так портмоне-то мое!

— Хорошо. Верю. Твое. Даже если он и спер… А дальше?

Андрей откинулся на спинку стула, бросил кошелек на стол и бессильно свесил руки.

— Не знаю, честно говоря. Есть что предложить?

— Ну, насчет этого, — Влад кивнул на их находку, — давай молчать. Пока нам лишняя мистика ни к чему. И так… А насчет остального — выбираться. Например, все-таки через окно второго этажа. Там любой по решетке спустится.

Андрей с сомнением покачал головой.

— Может, в кабинет к директору наведаемся? Там ключи есть, — подумал и поправился: — Должны быть. И будь другом, принеси-ка мне оттуда, — ткнул пальцем вверх, — нож. Потолще.

Снежана оглянулась на перекрикивающегося с Андреем Влада и поежилась.

— Ты чего? — спросил Герман.

— Испугалась, — помедлив, ответила она. — Там, внизу, мне показалось, что Андрей у нас того, — и шевельнула пальцами свободной руки у виска.

— Не бери в голову. Ну, дурит человек, работа у него такая…

— Дурить?

— Нет. Дурить — это хобби. Для разрядки А работа нервная.

— И не только работа…

Тут оба вздрогнули — Влад запел.

— Ой, — сказала Снежана, картинно хватаясь за сердце, — ну нельзя же так!..

Они дошли до класса. Герман пропустил Снежану вперед, потом, поскольку она встала истуканом, внимательно оглядывая собравшихся в классе людей, обогнул ее, подошел к столу, наполнил чей-то стакан портвейном, залпом осушил и плюхнулся на стул, вытянув длинные ноги.

— Ну, как там? — спросила Лена.

— Да никак! — отозвался Герман. — Заперто. На замки, засовы и решетку еще, черт бы ее подрал. Там наш следователь обер упал намоченный… нет… опер уполномоченный… да. Нами. Короче, следствие ведется. Приказано сидеть тут и не разбегаться. Ух, страшен, черт!..

— Кто?

— Да Андрон наш. Как схватит, как вскомандует!.. Бр-р-р, — и передернул плечами.

— Девочки-мальчики, — тихо сказала Снежана, — а где Сережа?

— Который? — удивилась Анечка и хихикнула.

— Ну, Сережа… Он еще колбасу резал…

Юля встала, подошла к Снежане, молча заглянула в глаза.

— Ты чего, — Снежана отступила на шаг.

— Он умер ведь…

— Когда?!

— Лет семь назад… Кажется. А колбасу я резала… Той вон лесопилкой. Чуть без пальца не осталась…

Снежана потерянно оглянулась. Неловко села на стул рядом с Германом, уперлась локтями в колени, сцепила пальцы, уткнулась в них лбом.

— Снежк… Ну ты чего? — спросила Лена. — Расстроилась? Ну вот… Гер, налей ей, а?