Кастрюлька с неприятностями (СИ) - Страница 4

– Ты тайком поставила камеры наблюдения? Поясни, зачем?

– Потому что трижды я обнаруживала, что в пряностях в моей кладовой копались. Причем старались привести все в тот же вид, какой и был до их, так сказать, «визита». И еще: нужно учесть, что, если кому-то из персонала, пусть даже не повару, а любому официанту или уборщице, понадобились бы пряности, они всегда могли придти ко мне и сказать. Я бы помогла подобрать, рассказала, как употребить, и дала нужное количество. Ну, конечно, если не брать в расчет самую дорогостоящую экзотику, которую Норберт покупает буквально на вес золота, типа шафрана или мускатного цвета. А это значит одно из двух: или копался чужой, или это был свой – но не желавший свой интерес афишировать.

– И сегодняшние записи со своих камер ты еще не смотрела??? – Дэн вскочил с кресла.

– Дорогой мой, – промурлыкала я, – если ты разобьешь эту чашку, тебе придется покупать целый сервиз, потому что в продаже их больше нет.

– ЛИЗА!!!

– Смотрела, смотрела, – махнула я рукой. – Передача с камер идет и записывается на мой коммуникатор. Но только это ничего никому не даст. Смотри сам.

На экране коммуникатора двигался размытый серый силуэт. Нельзя было даже понять, женщина это или не сильно высокий и некрупный мужчина.

– Он вошел в ледник в 11.05 и пробыл там двадцать пять минут, – сказала я. – Я не понимаю, что можно и нужно было делать в холодной комнате с небольшим количеством еды столько времени???

– Наверное, когда мы узнаем это – узнаем и все остальное… – задумчиво произнес Дэн.

– Ладно, – встрепенулась я. – А во-вторых?

– Что – во-вторых?

– Ты сказал «Во-первых, ты была права». Это предполагает, что должно было быть, как минимум, во-вторых. А может быть, и в-третьих, и так далее.

– А-а! Да, действительно. Во-вторых, я хотел сказать, что мы даем разрешение открыть ресторан послезавтра. К сожалению, информация попала в Сеть и в вечерние газеты… ты еще не читала, какие пируэты накрутили наши акулы пера вокруг этого досадного происшествия?

– Нет, – лениво отозвалась я. – Но могу себе представить. Особенно если учесть, что уже целую неделю никто не слышал никаких амурных новостей из дворца. Кто расстарался больше всех, «Вестник Люнденвика» или «Вечерний Королевский Глашатай»?

– Пока опережает «Вестник» – им сливает информацию кто-то из госпиталя святого Панкратия, где лежит ваш повар. Поймаю этого информатора – все ноги повыдергаю. Но господа журналисты интригуют изо всех сил и щедро сыплют догадками. Поэтому сегодня никто, и в том числе ваш господин Норберт Редфилд, не может предсказать, отшатнется ли публика от ресторана, в котором чуть не убили повара, или наоборот, толпой ринется на место преступления.

– Это все понятно, – отмахнулась я от прогнозов. – У меня другой вопрос: скажи мне, а зачем все это было проделано? Понятно уже, что Фред просто неудачно прошел мимо кастрюли с неприятностями и вовсе не был целью. Но кто-то же был?

Дэн поставил кофейную чашку на столик и помолчал, причем я бы не стала держать пари, обдумывает он, что именно можно мне сказать или же какую лапшу лучше повесить мне на уши.

– Я полагаю, – медленно проговорил он, – что целью являлся и продолжает являться господин Редфилд. Но вот кто и почему открыл на него охоту – пока сказать не могу.

– Не можешь или не хочешь?…

– Лиза, вот честное слово – не знаю.

– Ну, хорошо, тогда скажи хотя бы – почему такое заурядное дело о попытке убийства расследует не обычный уголовный инспектор, служащий городской стражи, а цельный майор и глава столичного Управления безопасности? Этого ты не можешь не знать!

– Ох, Лиза… – Дэн тяжело вздохнул. – Ты ж не отстанешь, пока не вытянешь ответ?

– Боюсь, что ты прав! – я глядела ему прямо в глаза. – Не отстану!

– Расследование поручено мне, потому что господин Норберт Редфилд внесен в белый список Управления безопасности.

Я присвистнула. Белый список! Это что же получается, если учесть, что в верхний, (красный, самый главный список государства) входят члены королевской фамилии и только они, а белый является вторым по значимости!..

– Что я о нем не знаю? Он герцог инкогнито? Эльфийский посол? Или глава гильдии тайных убийц?

Дэн лишь многозначительно поднял брови.

Норберт позвонил мне на следующий день утром.

Да, все правильно: Фреду не повезло во вторник, десятого сентября, а в среду, одиннадцатого, коммуникатор просигналил в немыслимую рань – в одиннадцать утра.

Ну, а как еще назвать это время для человека, возвращающегося обычно с работы в три-четыре часа утра?

Естественно, нынче ночью, после ухода Дэна, я еще долго не спала – прикидывала, как пойдут теперь дела у ресторана? Конечно, слухи и сплетни дело временное, но, вылетев один раз из модной обоймы, можно туда уже никогда и не вернуться… Ничто не бывает столь преходящим, как мода. И это в полной мере относится к моде на рестораны. Вот года два назад в Люнденвике с шумом и помпой открылся ресторан степной кухни «Varvarian» – ну, и где он теперь? Кажется, на том месте торгуют шляпами… Так что, лично мне не хотелось бы, чтобы «Олений рог» закрылся, вряд ли я найду другую такую комфортную работу.

И кому мог так помешать наш тихий Норберт?

Что там говорят обычно великие детективы: Is fecit cui prodest – сделал тот, кому выгодно?

Кстати, интересно, в самом-то деле, а что я вообще знаю о Норберте Редфилде? Включен в белый список, ну надо же!

Знаю, что его дата рождения – двенадцатое января, это всем нам известно, поскольку в этот день ресторан открыт только для «своих». Знаю, что Норберту сорок четыре года, что он беззаветно любит кулинарию, оперные арии для меццо-сопрано и гравюры с изображениями рек и мостов. Еще он собирает фигурки овец, им отведено почетное место в его кабинете в ресторане. Знаю, что у него есть дом здесь, в Люнденвике, совсем рядом с «Оленьим рогом», и вроде бы еще загородное поместье, где живет его… сестра? Матушка? Какая-то родственница, в общем.

Упс… все, больше ничего не знаю. Даже не знаю, был ли он женат, потому что в последние четыре года, по моим наблюдениям, он женат на ресторане.

Все это не имело никакого значения, пока нас всех не впутали в уголовное расследование.

Итак, в одиннадцать утра мой – да-да, тот самый, личный – коммуникатор просигналил каким-то хриплым, так и хочется сказать – преступным голосом. На экране я увидела Норберта, совершенно обыкновенного: в белой рубашке с кружевным жабо, с крупным сапфиром в мочке правого уха; серебристые волосы завязаны в хвост, за спиной виднеются корешки книг и большой экран компьютера.

– Не разбудил? – поинтересовался он.

– А если бы и разбудил? Все равно уже пора вставать… – от души зевнула я, – У тебя что-то срочное?

– Ну, можно сказать и так. Мы завтра возобновляем работу, было б хорошо, если бы ты приехала сегодня как обычно. – Вот вроде бы и обычным голосом он говорит, но видится на дне глаз какое-то не то принуждение, не то неуверенность. – Надо меню обсудить, по закупкам пройтись. Фреда-то еще с декаду не будет.

– Хорошо, буду вовремя, как обычно, – и я с тяжелым вздохом отправилась начинать новый день.

Некое дежа вю – как и вчера, в дверях меня встретила Майя. Только глаза у нее уже не горели весельем, какое уж тут веселье…

– Какие новости? – поинтересовалась она. И сама же ответила, – Хотя, что спрашивать, все мы тут примерно в одном положении.

Конечно, я могла бы похвастаться, что вчера в ночи принимала в своем доме ведущего следователя, и вряд ли это нанесло бы непоправимый удар по моей репутации – но ведь обещала помалкивать…

– Ты Норберта уже видела? – спросила я, вешая мокрый плащ. Сентябрь, начинаются дожди, прощай, хорошая погода…

– Нет пока, он в кабинете на телефоне, просил не беспокоить. Придет на кухню сам.