Картины зеркал (СИ) - Страница 2

Древние, рассыпающиеся свитки пахли сладостью и пеплом – так же обычно пахло от Дэниэла, когда он, снимая очки, выходил из кабинета, где проводил долгие часы за изучением всего этого добра – усталый, с покрасневшими глазами, но почти до неприличия широкой улыбкой на бледном лице.

Однажды, в один из таких вечеров, когда в очередной раз тая досаду, я делал кофе, он - сидя за благоухающим сосной столом, возле окна, рассказал мне легенду о зеркалах, которую вычитал в одном из староанглийских источников, над которыми работал в последнее время.

Ещё в Средние века считалось, что зеркала открывают окна в другие миры, являющиеся идеальным повторением нашего собственного, но всегда остающиеся чужими. Оно могло быть окном из мира мёртвых в мир живых. Люди же, которые работали с магическими зеркалами или «катоптромансеры», как их называли – пользовались немалым уважением за умение гадать по зеркалам. Но предсказание будущего было не единственной их способностью. Некоторые могли использовать свои зеркала для того, чтобы раскрыть тайны настоящего, рассказать правду о скрытых секретах. Так, один из катоптромансеров помог избавиться от загадочной брюшной болезни одному из английских феодалов. Виновником ежедневных мучений несчастного оказался местный лекарь-колдун – личный врач больного, тайно встречавшийся с его женой. Эти двое задумали постепенно уморить хозяина чёрной магией, втыкая в искусно сделанную куклу булавки. И это привело бы к весьма трагичному финалу, если бы однажды на ярмарке феодал не встретил пожилого человека в одежде колдуна, опиравшегося на посох перед входом в шатёр. Движимый чем-то большим, чем простое любопытство, феодал, зайдя в полутёмный шатёр, увидел железную ванну, выкованную в форме гроба. Какая-то грязная на вид жидкость наполняла её почти доверху.

Старик молча показал, что мужчина должен раздеться и залезть в ванну. Тот послушался, словно находясь в трансе. Но когда он опустился в ванну, шок от ледяной воды привёл его в чувство и он, выпрямившись, оглядел окружавшие его странные вещи. Всё вокруг было задрапировано богатыми шелками и толстыми гобеленами. В воздухе висели скелеты неизвестных животных, воздух был полон курящегося фимиама, а над всем господствовало огромное зеркало, в котором англичанин увидел собственное отражение. В свете свечей он казался бледным и растерянным. Старику же, казалось, сложившаяся ситуация доставляла удовольствие.

Дрожа от холода и кипя от ярости, мужчина поспешно раздумывал, в какую ещё неприятность он влип. Не попал ли он в руки некрофила или ещё какого-нибудь колдуна, практикующего чёрную магию?

Старик же, видя раздражение клиента, сказал, что искусство чтения в магическом зеркале – его профессия, хотя он и не вмешивается в дела умерших. И сообщил, что времени у англичанина осталось крайне мало. Но феодал ему не поверил.

Тогда старик отвернулся к зеркалу и начал что-то бормотать. В следующее мгновение его узловатые морщинистые пальцы прошли сквозь стекло, а зеркало загудело, как веретено. На его испещрённой пятнами поверхности одна за другой стали появляться картины. Поражённый мужчина затаил дыхание. Он отчётливо увидел, как его маленькая дочь взяла утыканную булавками куклу со стола и убежала с ней в сад; как вытащила из неё причиняющие боль жала, и как скорчилась в углу тёмной комнаты – на лице её были видны следы жестоких побоев, она громко плакала, в ужасе прижав руки ко рту.

Старик снова что-то забормотал. Изображение в зеркале потускнело, затем снова стало ярким и в этот раз англичанину на нём были видны его жена и лекарь, склонившиеся над потрёпанной куклой.

Внезапно, старик повернулся и резко приказал феодалу полностью погрузиться под воду. Тот послушно нырнул в ванну, успев краем глаза лишь заметить, как лекарь замахнулся на куколку рапирой. Зловоние мутной воды остро ударило в нос и мужчина почти сразу же вынырнул. Лекарь в зеркале отчаянно жестикулировал, держа в руке рукоятку от оружия. Сломанное лезвие рапиры лежало у его ног.

Старик сначала что-то удовлетворённо пробормотал, но после снова предостерегающе вскрикнул, потому что лекарь достал из кармана иголку. Англичанин снова нырнул, но на тот момент, когда лекарь нанёс первый удар, одна рука феодала была ещё на поверхности.

Закричав от боли, мужчина сел в ванне, схватившись за руку – верхняя сторона левой кисти была рассечена, словно бритвой.

А лекарь исчез из зеркала. Теперь англичанин видел лишь свою плачущую жену. Она закрыла руками лицо, на котором тоже виден был след удара.

Потом в зеркале вновь появился лекарь, таща с собой старую аркебузу[1] феодала. Её он торопливо установил на подпорке, нацелив прямо в голову кукле.

Старик повернулся и махнул рукой, указывая вниз. Мужчина вновь погрузился в зловонную жидкость и остался там до тех пор, пока кислород не закончился в лёгких. Вынырнув, он обнаружил, что остался совершенно один. Изображение в зеркале побледнело, но он смог различить тело лекаря, распростёртое на полу, - лицо его превратилось в сплошную кровавую маску.

Прошло некоторое время, прежде чем слуга, пришедший на ярмарку вместе с феодалом, обнаружил хозяина в палатке, сидящего на краю железного гроба, голого, покрытого отвратительной вонючей грязью и разглядывающего своё собственное отражение в старинном зеркале.

Тогда, пускай и с интересом выслушав историю, я не придал ей никакого значения. Но в последнее время всё чаще стал замечать, что порой неотрывно смотрю в зеркало: старинное, облачённое в тяжёлую резную раму зеркало, висевшее в кабинете, словно надеюсь увидеть там что-то, чего нет или что я не могу обрести по каким-то причинам.

Возможно, я надеялся на подсказку. Но в посеребрённом стекле отражался лишь заваленный свитками стол, который я не трогал со дня, когда узнал страшную весть.

Зеркала ничем не могли мне помочь: не могли вернуть мне способность писать счастье и уж тем более не могли вернуть мне Дэна. Они все были мертвы.

***

- Эй, малыш, сколько можно разыгрывать монаха? Сжалься надо мной! – еле ворочая заплетающимся языком, крикнул мне вслед Крис – один из тех богемных снобов, в толпе которых я иногда проводил время, когда становилось совсем невыносимо оставаться одному в пустом доме. С этим я случайно познакомился на частной выставке и с тех пор не мог отвязаться от докучливого ублюдка. - Слышь?! Кевин!

Я, пошатываясь после изрядного количества выпитого за вечер, ухмыльнулся и показал ему фак. Фиг ему, а не моя задница. Тем временем, мажор на красном «порше» не терял надежды:

- Эй, ну я серьёзно! Его нет уже три года! – я прекратил свой подъём по ступеням крыльца и обернулся. Меня медленно затопила раскалённая волна ярости.

- Завали пасть, мудак!!! – мгновенно рассвирепев, рявкнул я и швырнул пустой бутылкой «Jack Daniel`s» в то место, где виднелась пьяная рожа ухажёра. Не попал, и посудина раскололась о полированную дверь «порше», - Заводи тачку и вали отсюда, пока я сам тебе ключ в задницу не вставил! – после чего скрылся в доме.

Крис ещё что-то орал мне вслед насчёт поцарапанного автомобиля, но захлопнувшаяся дверь заглушила весь шум. Теперь он доносился, как сквозь подушку.

Я снова был один, но всё ещё стоял на ногах. Нет уж, хочу, чтобы этот проклятый день подошёл к концу как можно быстрее, иначе я точно вспорю кому-нибудь глотку. Спать. Только спать. Завтра можно будет снова попытаться жить. А пока…

Пройдя в столовую и заглянув в бар, обнаружил там лишь непочатую бутылку кагора. Кровь Господня, значит? Что ж, причащусь – и отвалюсь нахер.

Привалившись спиной к стене, вытащил непослушными пальцами пробку и сделал приличный глоток, продравший меня своей приторностью до костей. Крепким чуваком был Иисус – с хорошим гемоглобином.