Картины страсти - Страница 5

— Нет. Я только сейчас понял, насколько важно сохранить эти картины.

В определенных ситуациях Эверетт всегда мог прочитать ее мысли. Но теперь она не хотела об этом вспоминать.

— Вы бы не потратили свои деньги на картины, которые для вас ничего не значат. Вот! — девушка вручила маркизу три свертка. — Возьмите их!

Когда он принял картины, их пальцы соприкоснулись, и горячая волна накрыла Лавидию. Теперь Эверетт стоял настолько близко к ней, что она могла рассмотреть каждую его ресничку. Так близко, что девушка смогла отметить, что маркиз побрился нынешним утром, а также ощутила запах его одеколона.

Когда-то этот аромат заполнял весь ее мир. Тогда у нее еще были сны. Лавидия думала, что однажды Эверетт заметит, что она больше не ребенок, а женщина, которая сможет сделать его очень счастливым. Она представляла себе, как он нежно будет ласкать ее и как она прижмется своей щекой к щеке мужчины.

Иногда фантазии становились почти реальными. Но некоторые из них оставляли горький привкус.

Сердце Лавидии забилось быстрее, когда взгляд Эверетта метнулся вверх и маркиз посмотрел на нее своими темно-синими глазами.

— Ты должна отпустить, — сказал он.

Она это сделала. И уже давно. Но затем девушка поняла, что он имел ввиду. Она все еще сжимала картины. Лавидия быстро убрала руки. Картины перешли во владение Эверетта. А ей показалось, что она потеряла что-то, что принадлежало непосредственно ей.

Маркиз запихнул под мышку обмотанные бумагой полотна и протянул Лавидии несколько золотых монет.

— Что это?

— Задаток, — мужчина окинул помещение взглядом. — Здесь безопасно хранить деньги?

— У меня есть надежное место, — она закусила нижнюю губу. Эверетт не должен был узнать, что она прятала деньги в корсаже.

Маркиз приподнял брови и быстро взглянул на ее грудь, из-за чего девушка покраснела. Конечно же, мужчина сразу понял, что она подразумевала под «надежным местом». Лавидия расправила плечи и посмотрела ему в лицо. «Он не посмеет это прокомментировать!»

Эверетт молча передал ей монеты.

Она приняла их. Пять соверенов… это было даже больше, чем все то, что побывало в ее руках за прошедшие годы. Лавидия уже и забыла, насколько тяжелыми были такие монеты. На них девушка сможет купить себе немного еды. Ее желудок буквально болел от голода, а пульс отдавался эхом в ушах. Но все же, ей удалось сохранить спокойствие, хотя бы внешне.

Эверетт внимательно наблюдал за девушкой. Казалось, что ее поведение его слегка озадачило.

— В какое время я могу приехать завтра? — спросил маркиз.

— Около пяти, — у нее будет достаточно времени, когда она вернется домой, чтобы убрать то, что он не должен увидеть.

— Хорошо. Лионель будет здесь?

— Нет. Но он не будет иметь ничего против того, чтобы вы пришли. И его не будет, — Лавидия не могла оторвать свой взгляд от его темно-синих глаз, так что ей стоило определенных усилий, чтобы сохранить безразличное выражение лица.

Эверетт направился к двери, но снова обернулся и опять встретился с ней взглядом.

— Лавидия, я писал однажды Лионелю, чтобы убедиться, что ты… что мы… что нет никаких последствий… — он покачал головой, недовольный сам собой. — Пожалуйста, скажи мне правду. У тебя родился от меня ребенок?

Ее сердце болезненно сжалось, но голос прозвучал спокойно:

— Нет, Эверетт, клянусь, ребенка не было.

Девушка уловила, как маркиз расслабился.

— Хорошо, — сказал он, слегка поклонился и покинул квартиру.

Лавидия закрыла глаза и изо всех сил попыталась сдержать слезы. Наконец-то, впервые между ней и Эвереттом дверь не была закрыта наглухо.

«Боже, благодарю тебя за это», — подумал маркиз.

Лавидия действительно не заслуживала такого наказания за его глупости. Он сказал тогда Лионелю, что если его сестра окажется в положении, то Эверетт не станет уклоняться от ответственности. Позже друг прислал ему письмо, в котором заверил его, что Лавидия не беременна, и что нет причин собой жертвовать.

Почему он должен был не верить Лионелю? Ему было достаточно той информации. Сейчас же, при встрече с Лавидией, мужчина ощутил безотлагательную потребность и от нее услышать о том, что все было в порядке. Так требовала его совесть.

«Естественно, было бы лучше, если бы я никогда не притрагивался к ней вообще…»

Эверетт выдохнул и жестом подозвал кэб[1]. В первую очередь нужно было защитить картины от дождя. Кроме того, во время поездки у него была возможность спокойно поразмыслить. Было столько всего, о чем он сожалел. Теперь, по крайней мере, у мужчины была еще одна возможность увидеть Лавидию. И почему, ради всего святого, она значила для него так много? Если у маркиза осталась хоть капля чести, то он никогда больше не сможет ее коснуться.

Проклятье, стоило ему только один раз посмотреть в ее золотисто-карие глаза, и в нем уже проснулось желание. Он все еще хотел ее, как и шесть лет назад. Это было просто случайностью, что тогда он встретил ее в одиночестве. Полосатый котенок девушки был раздавлен каретой, что почти разбило ей сердце. Эверетт просто хотел утешить ее. Мужчина собирался лишь на мгновение сжать красотку в своих объятиях. Но он недооценил свою растущую привязанность к Лавидии. Будущий маркиз переоценил свою стойкость и моральную силу.

Мужчина попытался подумать о чем-то другом.

Не вышло. Завтра он снова увидит Лавидию. К сожалению, Эверетт не был уверен в том, что касалось его нравственной силы воли. Он возьмет с собой слугу, чтобы тот помог ему забрать картины. И в любом случае, на следующий день ему следовало покинуть Лондон. Мужчина пообещал, что примет участие в домашнем званом вечере, который устраивала его тетя Каролина в Стейнинг. Она попросила маркиза выступить там, в качестве хозяина. После некоторых колебаний он согласился, прежде всего, потому что это должно было предоставить ему возможность поближе познакомиться с мисс Ангастон — молодой дамой, на которой он, вероятно, женится.

Если Эверетт станет ухаживать за мисс Ангастон, то не сможет соблазнить Лавидию. Для этого он теперь был слишком правильным джентльменом. Жаль только, что шесть лет назад, он совершенно забыл о том, как должен вести себя джентльмен. Оглядываясь назад, мужчина видел только безрассудно смелого молодого болвана, которым он тогда и являлся, при чем довольно неприятной наружности.

Прибывание в Стейнинг пойдет ему только на пользу. Когда маркиз, наконец, вернется в Лондон, фрески будут готовы и не будет никакой необходимости посещать Лавидию и в третий раз.

Он не мог удержать ее, хотя она и лежала в его объятиях. Волосы девушки напоминали ему душистое покрывало. Ее тело было мимолетным как легкий туман. И все же, мужчина наслаждался ее присутствием.

Как долго продолжалась их близость! Он едва ли мог поверить, что теперь она действительно была с ним. И в то, что красавица покрывала его лицо сладкими, легкими поцелуями. Или, что мужчина снова чувствовал ее дыхание, словно ласку на своей коже.

Тело ощущалось мучительно болезненным, ведь он так сильно хотел овладеть ею. Он повернул голову, чтобы поцеловать ее в губы. Мимолетное прикосновение… и снова появился туман, который разделил их. Мужчина так хотел удержать ее. Но она буквально просочилась сквозь его пальцы. Он собирался окликнуть ее, но увидел, как она заплакала. А потом красавица испарилась.

Когда маркиз проснулся от собственного крика, его горло саднило.

Эверетт упал обратно на подушки. Кожу мужчины покрывал холодный пот. Маркиз чувствовал себя слабым и измученным. Возможно ли, что он заболел? Когда его глаза привыкли к темноте, он схватил стакан воды, который стоял на ночном столике и выпил его большими глотками.

В течение прошедших недель он часто так просыпался. И каждый раз был настолько возбужден, что у него ломило все тело. О чем бы он не мечтал — это не делало его счастливым. Такого рода желание мужчина воспринимал как самую страшную пытку. Он страдал как физически, так и морально. Если бы мужчина еще знал, о чем были его сны! Но все, что он помнил — густой туман.