Карми (СИ) - Страница 55
Большие раскосые глаза, тонкие, будто выписанные кистями для каллиграфии черты, бледная кожа. Тонкие протяжные фигуры, облаченные в струящиеся фиолетовые одежды там, внизу, образуют концентрические квадраты. И каждый стоит на высоком постаменте. Каменное кружево постаментов становится все выше с каждым внешним квадратом. Те, кто стоит на внешних пирамидах где-то далеко, в милях от центра, точно вознесены над ним… Он почти видит их, застывших, неподвижных, ставших частью сложного построения, призванного или уничтожить или спасти целую расу. Уничтожить или спасти. Третьего не дано.
Спасти или погибнуть. Он чувствовал тяжелые взгляды на себе, испытующие, выжидающие его команды. И не нужно видеть медленного кивка головы, чтоб понять, что решение принято и обсуждению не подлежит. Там, за пределами зиккурата, за неприступными стенами – враг. И врагу не важно, выживут ли рядовые солдаты в ужасающем месиве бойни или нет. Врагу не важно, выживет ли вообще хоть что-то живое на планете. Все, что сейчас имеет значение – уничтожение расы. Псионов. Тех, кто способен работать с тонкими энергиями. Важен лишь результат. Цена не имеет ни малейшего значения.
«Хэймэ… кечи рядом…»
«Знаю…» – горькой волной боли. Во внешнем кольце, на узле силовых потоков – Хиллэриен, его Страж. И именно его страж готовился вступить в отчаянный бой, самый последний, без надежды победить. Только лишь для того, чтобы отстрочить неминуемую гибель тысяч и тысяч.
Призрачная угроза. Кечи. Поглощающие жизнь, извращающие сознание. Иной разум, иная мораль, иные правила. Существование, смыслом которой является… что? Они ничего не знали о кечах. Кечи просто однажды появились и все. Просто вынырнули из своих переходов, просто заполонили собой жизненное пространство, вытесняя всех, все живое, оставляя после себя шлак. И существуя в шлаке, под палящим солнцем, с чудовищной радиацией…
«Хэймэ… они ушли…»
«Уходите и вы, аймэ…»
Не дело это – погибать младшим. Те, кто может продолжить род, кто еще не до конца связал себя с энергией, должен жить. И это так же верно, как и то, что он будет отвоевывать у небытия каждый миг для младших.
«Хэймэ… если барьер будет закрыт, вы не успеете…»
«Жизнь – вот высшая ценность, аймэ, вы должны продолжить жизнь и возродить наш народ. Лишь это действительно важно…»
Со сторожевой башни взметнулась вверх пурпурная вспышка. Кечи. Рядом. И все, кто сегодня плетет – останутся одинокими. Их Стражи вступают в бой. Счет пошел на мгновения. Короткие или длинные – все решит их воля и их мастерство.
«Прощайте, хэймэ…»
«Чистых путей, аймэ…»
Где-то в глубине зиккурата еще раз мерно сжалось родное сердце и Путь, застонав, как натянутая струна, порвался. Последняя нить, связывающая их с безопасностью, исчезла, предоставляя горстку Жрецов и Стражей их судьбе.
И древние стены вздрогнули. Кажется, по переплетенным венам внешнего рубежа прошла волна судороги, по мощеной поверхности площади вокруг зиккурата, точно черному камню было больно от прикосновений чужаков. Храм стонал от боли, живое существо оплакивало всю боль, что только предстояло причинить этому миру тем, кто пришел сюда незваными.
«Стражи идут…»
Он чувствовал это. Чувствовал уверенное сильное движение по внутренним венам-путям, перемещение силы. Нельзя удержать внешние рубежи. Все, кто мог, покинул не только этот мир, но и эту часть Великой Бездны. Когда-нибудь и где-нибудь они уцелеют и, может статься, вернутся однажды. Когда-нибудь и где-нибудь, в других мирах под другими солнцами, родятся новые Жрецы и Стражи, способные управлять колоссальными силами Великой Бездны. И однажды Переход снова откроется.
Он чувствовал приближение Хиллэриена. Сердце убыстряло свой бег вместе с его сердцем. Страж спешит, но великолепно контролирует себя, виртуозно справляется с преобразованными потоками живой мощи – энергии их мира. Он сплетает новые и новые нити, порождает бесконечные полотна пространства, окутывая Храм, не позволяя кечам даже близко подойти к Жрецам.
Кечи. Колония решила, что их мир пригоден для жизни кечей. И теперь чужаки захватывали локоть за локтем долины и горы. Но даже если всем, кто остался под этим солнцем, сегодня суждено умереть – смерть не конец. Смерть это только начало. Каждый из ушедших станет частью энергии, что не позволит кечам пройти ни шагу вперед. А Великая Бездна всегда блюдет равновесие. Там, где есть место смерти – всегда найдется место и новой жизни. Только это остается неизменным. Всегда.
Высоко в небе, среди солнечных лучей, парили крылатые создания. Для них нет никаких преград. Для тех, кто вступал в последний бой, тоже не осталось преград. Небо – вот последняя грань. А впрочем, нет. Небо – не предел.
«Хэймэ, все собрались…»
Мощь распирала тело изнутри, грозясь распылить его на мельчайшие частички, смешать с воздухом и разнести по миру со штормовыми ветрами. И с каждым вздохом силы становилось все больше и больше. Сила кипела, ширилась, выходила за хрупкую оболочку его существа, нестерпимо-яркой фиолетовой звездой сверкая на вершине пирамиды. Чистая энергия.
«Хэймэ?..»
«Я справлюсь сам», – его решимость была столь же твердой, как и камни, из которых была сложена пирамида.
«Я остаюсь» – Хиллэриен стоял у подножия, где-то внизу, и его сердце билось в унисон с силой, разрывающей тело Жреца.
«Нет, карми, иди, я успею».
Фиолетовое свечение медленно стекало по линиям-венам к подножию зиккурата, концентрируясь, уплотняясь, собираясь в светящийся столб чистого пламени, взмывающего вверх, за пределы сферы.
«Холио…»
«Ты уже ничем не поможешь мне, я не хочу волноваться о тебе, карми, ты сделал даже больше, чем был должен. Иди, я успею скрыться…»
«Я буду ждать тебя. Теперь и всегда. Чистых путей, Жрец».
«Чистых путей, Страж…»
Один за другим Жрецы и Стражи уходили в пирамиду, чтобы там погрузиться в долгий, быть может даже бесконечный сон, из которого могут никогда не выйти. И все же, если есть хотя бы призрачная надежда на возрождение народа – они будут надеяться.
Стена снова вздрогнула. Первые кечи ступили на храмовую площадь. Он уже чувствовал их жажду. Что ж. Время настало. Столб энергии взмыл в небо, более не сдерживаемый никем и ничем. Взмыл, стремительно, неудержимо, связывая пылающие далекие солнца с планетой, и на мир обрушилась гибель…
…Она была красивой. Женщина, вырвавшая его из сетей кошмара. Такую, как она любой с радостью назвал бы сокровищем сердца и в момент заключил бы как минимум Союз Созерцания. Потому что такая красота на самом деле редка на просторах Вселенной. Правильная, тонкая, чувственная.
- Тише… тише… уже все хорошо…- она сидела на краю его постели и обнимала его за плечи. Ее тепло успокаивало. И только тонкие красивые пальцы были такими холодными, словно холод проникал сквозь ткань больничной рубахи. – Ты стонал во сне, я слышала. Меня в соседнем боксе поместили…
- Сон, – судорожно выдохнул Хайлин. Было странно сейчас чувствовать рядом живое существо. После всех этих плетений, стражей, жрецов и видений. – Я должен увидеть хэймэ Криса, – он поднял взгляд на женщину, пристально глядя в глаза, обрамленные пушистыми ресницами.
- Боюсь, что сейчас это немного невозможно. Несвоевременно просто, – женщина покачала головой и светлые волосы, рассыпанные по плечам, защекотали его шею.
- Это важно, – Хайлин осторожно приподнялся на руках, точно боясь, что силы, его тело, подведут его.
- Даже не сомневаюсь, – уголками губ улыбнулась женщина. – Ты что-то вспомнил?
Измученный взгляд дарка стал напряженно-подозрительным, а потом он вполне осознанным и волевым движением отстранился, почти выломился из рук женщины.
- Я – метаморф. Джей. Ты мог видеть мою мужскую дуальную форму. Высокий такой тип, суровой наружности, страшно раздражает мистера Хэмсворта. Собственно, он всех раздражает, – постаралась разрядить напряженность она. – Его имя Джейдан. Мое – Джадда.
- Я должен тебе верить?..